После этого все молча воззрились на меня, ожидая объяснений.
– Давайте отправимся на кладбище! – огорошила я присутствующих новой идеей.
– З-з-зачем? – клацнула зубами Наташка.
Жена Константина Петровича в очередной раз охнула и схватилась за сердце. Получив свободу, правая длань садовника легко взметнулась к вороту свитера и там встретилась с левой. Вместе они опять продолжили поиски несуществующей застежки.
– Вы хотите, чтобы я заранее присмотрел себе место?…
Договорить ему не дал Славка:
– Вам что, и соседского участка мало? Моя дорогая мама имела в виду совсем другое… Так сказать, погулять по историческим местам. А вся история, как правило, у нас на кладбищах. Старую захороним, новую пишем. Погода хорошая… была. – Он с беспокойством посмотрел на непрекращающийся ливень. Теперь уже все глаз не сводили со Славки. – Да-а-а… – озабоченно протянул он. – Ма, может, в другой раз?
– Константин Петрович! – умоляющим голосом обратилась я к садовнику. – Вы ведь знаете, где захоронена Диана Павловна Суворова…
– Ну-у-у… А зачем это вам?
– Мне нужно взглянуть на фотографию. На могиле ведь наверняка есть памятник или надгробная плита.
Я старалась не смотреть на чету Науменко. Впрочем, не очень осмотрительно было покоситься и на Наташку. Если первые имели весьма глупый вид, то подруга издевательски светилась умственным превосходством.
– Но там нет фотографии. Просто памятник, – пояснила Леля.
Вот тут Наташка и блеснула этим самым умственным превосходством:
– А у вас случайно нет фотографии Дианы? Без памятника.
– Есть. И не одна! И не случайно! – Константин Петрович, впрочем, как и его жена, пришли в себя. Подозреваю, что в данный момент именно у меня было самое идиотское выражение лица. – А зачем вам это? Что-то вы темните… Леля, вернись! – приказал он жене, направившейся за фотографиями.
– Не морочь мне голову, – отмахнулась Леля. – Люди тебя от опрометчивого поступка предостерегли, можно сказать, спасли, а ты в подозрительности погряз. – Отсутствовала она недолго. Вскоре перед нами легли три фотографии. – Вот этот, пожалуй, самый удачный снимок, – указала Леля на фото молодой Дианы, со снисходительной улыбкой наблюдающей, как маленькая Виктория с перепачканной ягодами мордашкой обнимает моложавого Константина Петровича, сидящего перед ней на корточках.
Я поняла, кто эта женщина, только сейчас она была старше на десять лет, носила другое имя и стала брюнеткой. Провались пропадом ее туфли! А все потому, что фотография Дианы явственно напомнила мне в свое время казавшиеся незабываемыми черты девчонки-одноклассницы… Оказалось, со временем забываются и старые обиды. Тогда по наивности мне было непонятно, почему Дианка постоянно старалась меня унизить. Ее шуточки в мой адрес отличались особенной изощренной злостью и вызвали стойкое чувство неприязни к этой девице. А она просто-напросто была влюблена в Вовку Суворова и всей душой ненавидела меня, как соперницу…
Незаметно, но настойчиво годы берут свое. Иногда прихватывая даже больше, чем следует. Юную Дианку они очень изменили, а вот Диану Павловну не обделили. И, пожалуй, светлые волосы ей больше к лицу, чем черные.
На двух других фотографиях было запечатлено больше народа, в том числе и Мария Андреевна с Сергеем Владимировичем.
– Кто этот молодой мужчина? – Я ткнула пальцем в человека, державшего Вику на руках и, судя по его радостной физиономии, вполне довольного жизнью.
– Это Марк, – взглянув на фото, ответила Леля. – Сын Лидии Федоровны. Очень хороший человек и специалист тоже хороший.
– Замечательно! – отреагировала я таким тоном, как будто мне сообщили крайне отвратительную новость. – С вашего разрешения я возьму эти фотографии с собой. – Возразить мне не осмелились.
Прощание было сумбурным. Не очень внятно извиняясь и принося хозяевам благодарность от следственных органов за гостеприимство, я буквально спустила подругу и сына с крыльца.
Ошалевшие супруги Науменко, пытаясь хоть в чем-то разобраться, робко пригласили остаться на чай.
Я категорически отказалась, сославшись на другой раз.
Уже у калитки нас догнали истошный крик Лели и звонкий лай Джульки. Выяснилось, что впопыхах я убежала в одних шерстяных носках…
Все попытки Натальи хоть что-то выяснить на обратной дороге терпели провал. Мне было некогда. Сидя на заднем сиденье, я мычала, шипела и цокала языком, в промежутках обзывая себя последними словами.
Наташка мигом разнервничалась и стала не только соглашаться со всеми эпитетами, но и существенно их разнообразить. Славка не обращал на меня никакого внимания.
Сеанс самобичевания прекратился сам по себе, как только я увидела в руках у сына мобильный телефон.
– Дай сюда! – прошипела я, вырывая его из рук сына, и задумалась, не зная, что делать дальше.
– Тебе, очевидно, нужен телефон «очень хорошего человека и специалиста» – Викиного дяди, – спокойно предположил сын и, не дожидаясь ответа, забрал мобильник назад, выудил номер из памяти и вернул аппарат мне. – Вещай! Только не зловещим шепотом.
– Алло? – раздался в трубке озабоченный баритон очень занятого человека.
– Это Марк?
– Марк, Марк… Кто это?
– Мне необходимо срочно с вами встретиться…
– А с кем я, собственно, разговариваю? Милая дама, вы не назвались. Вы, вероятно, от Орлова? Но у меня, к сожалению, сегодня нет времени на консультацию. Давайте договоримся с вами… на послезавтра в половине девятого…
– У меня тоже нет времени. Мы можем сэкономить и мое, и ваше, если дадите ответ на мой вопрос по телефону.
– Задавайте!
– Десять лет назад вы совершили должностное преступление, оформив смерть Суворовой Дианы Павловны за счет другой женщины. Вопрос…
– Кто вы? – Голос Марка перебил меня резко и требовательно. Страха в нем не было.
Я промолчала, удивляясь этому обстоятельству, и услышав продолжение: «Ваши условия?», удивилась еще больше – такое впечатление, что он практически готов к шантажу. Даже не попытался опровергнуть мое обвинение.
– Через полтора часа у центрального входа в «Макдоналдс» на Пушкинской. Я сама подойду к вам…
Не успела я отключиться, как Наталья резко сбавила скорость и съехала на обочину. Я даже не возмутилась, хотя и врезалась ей в плечо.
– Ты в своем уме? – заорала Наташка, отталкивая меня от себя. – Ну, положим, через полтора часа мы и будем на Пушкинской. В чем я очень сомневаюсь. Но зачем ты выбрала такое базарное место для встречи с убийцей? Да он тебя в толкучке прирежет скальпелем, ты и не заметишь! А мы – тем более!.. Славка! Ну скажи ты ей! Вот бестолочь!
– Надеюсь, она знает, что делает. – Сын зевнул и встрепенулся: – Давно я не был в «Макдоналдсе»!
На пять секунд Наташка умолкла – собиралась с силами. Потом опять разоралась, помогая себе жестикуляцией там, где не хватало запаса слов или дыхания. Да так, что проезжавшие мимо машины испуганно притормаживали. И зря. Наташка заодно успевала обругать и водителей, и пассажиров.
Я ей не мешала. Впрочем, как и она мне. Прозвонившись на работу, я выяснила, что все в относительном порядке. Как и было условлено, всем, кто мной интересовался, сообщалось, что я на месте, но «на территории». Бедная секретарша, услышав Натальины вопли, на всякий случай тепло со мной попрощалась. Как мне показалось – на всю оставшуюся жизнь, хотя я и обещалась быть к концу рабочего дня. Потом связалась с Листратовым.
Помощник прокурора Наташку не переорал. А я – его. Решив, что разговор будет односторонним, так сказать, «в одни ворота», отключилась. Тут некстати выбилась из сил и подруга. А я – то хотела попросить ее перезвонить Листратову. Пусть бы оторвалась по полной программе.
В салоне воцарилась тишина. Приглушенная мелодия мобильника заставила вздрогнуть даже Славку.
– Листратов! – ахнула я с перепугу, роясь в дебрях своей сумочки.
– Дай сюда-а-а! – Наташка нервозно выхватила ее из моих рук, вытащила мобильник и рявкнула: – Да он же у тебя выключен!
– А чего же тогда звонит? – растерянно удивилась я. Славкин мобильник в моих руках стойко молчал.
– Мама дорогая! – взвыла Наташка, судорожно швырнув мою сумку мне и потребовав немедленно подать ее собственную. Как бы не так! Я на ней сидела! Пока сообразишь… – Витюша! – закатив глаза к серому небу, молила Наташка не ведающего об этом Листратова. – Подожди немного. Сейчас только телефончик найдется…
Он, естественно, нашелся. Только поздно.
Мобильник умолк, зато активизировалась Наташка, справедливо разоряясь по поводу того, что я уже и не знаю, на что себя усадить.
Но тут раздалась «старая песня о главном» – той же мелодией, что и Наташкин, заверещал в моих руках Славкин мобильник. Заслушавшись подругу, я совсем про него забыла, именно поэтому он и перепугал меня до крайности. От неожиданности взвилась ввысь, ударившись макушкой об обшивку верха и успев сделать заключение: она в недостаточной мере предохраняет от ушибов. Телефон последовал за мной, но потом проявил строптивость и, вылетев из рук, самостоятельно определил место падения – Наташкины коленки.
