— Она жива? — спросил сукки Кай-1, когда они выбрались наружу.
— Жива… И знаете, у меня тут родилась неплохая идея. А что, если заглянуть к нашей Андромахе в гости на склад?
Открыть дверь помог сукки Кай-1, применивший для этого самый лучший способ — взрыв замка мини-зарядом губчатого пластида. Милая такая штучка, прикрепляется к двери капсула величиной с горошину… (видимо — размер глазного яблока, как полагал Атлантида), потом в нее втыкается палочка детонатора, и все благополучно отходят на безопасное расстояние. До взрыва остается ровно минута и три секунды. Три секунды — это если часы у вас не точны — для нищих подрывников три секунды милосердия. Итак, вы отходите на безопасное расстояние в пятнадцать метров и благополучно наблюдаете, как исчезает в никуда толстенная дверь и часть стены. А то, что внутри, остается совершенно неповрежденным. Едва дверь испарилась, Атлантида и оба сукки устремились внутрь. Вокруг штабелями громоздились ящики — все совершенно одинаковые, на каждом блестка микрочипа. Сукки Кай-1 на всякий случай поводил из стороны в сторону бластером — вдруг складские ящики бросятся на него и задушат. Но все было тихо. Они миновали первый отсек и вошли во второй. Все те же ящики. Третий… Четвертый… И замерли. Над ними высился купол из голубого немертейского мрамора. Камень казался прозрачным. Да он и был прозрачным — внутрь сквозь крышу склада и голубой купол лился мягкий голубоватый свет. А в центре помещения стоял самый обычный стол и на нем мощный компьютер, явно предназначенный и для тахионной связи. Так вот откуда Андро выходила на связь. Она выходила, а другие не могли… Платон огляделся. Купол выглядел невесомым.
Но ведь это камень… Невероятно…
— Ну-ка, расскажи, что ты знаешь о Тимуре, — обратился он к электронному помощнику Анромахи.
— Тимур или Тамерлан… полководец XIV века от Рождества Христова… Сын бека, проживавшего в окрестностях города Кеш. Карьеру начал, занимаясь грабежом и угоном баранов. Во время одного из набегов хозяева стада напали на грабителей, многих убили, а самого Тимура свалили с лошади и ранили в правую руку и в правую ногу. После ранения Тимур получил прозвище Тимурленг, то есть Тимур-хромец, что в европейском (староземельном) произношении звучит как Тамерлан, — сообщил компьютер.
— Что ты мне бормочешь. Мне нужен Тимур, который иногда именует себя Алом Бродсайтом. Человек, имеющий регистрацию в Малом Магелланом облаке.
— Надо сообщать всю информацию сразу, без пауз, — отвечал компьютер. Подумал секунду и добавил:
— Введите пароль. Эта информация доступна лишь при введении пароля.
— Так… А что известно без пароля?
— Ничего.
— Кем установлен пароль? Андромахой? Ребята, надо разгадать пароль, — обратился он к сукки.
— Сложновато, — сказал сукки Кай-1.
— То есть мы вообще не можем… — признался сукки Кай-2. — Не наша специализация.
Атлантида разозлился и вызвал Ройк.
— Службу галактической безопасности… — потребовал он.
— Не надо! — воскликнули оба сукки.
— Вас слушают, — отвечал немолодой мужчина с загорелым полноватым лицом — впрочем, на Ройке все загорелые.
И в основном полноватые. Наверное, оттого что все время едят половые железы псевдоскунсов и жареную саранчу.
— Я хотел бы получить информацию о человеке, который называет себя Тимуром, а так же Алом Бродсайтом.
— Вы с ним знакомы? — насторожился эсбэшник.
— Я летел с ним на корабле «Кир-2». — Это объяснение показалось Атлантиде самым подходящим как самое нейтральное. — Этот человек очень опасен — это все, что я имею право вам сообщить.
— В этом я уже убедился.
— При получения информации о господине Бродсайте вы обязаны немедленно связаться с нами, — продолжал агент безопасности. — В противном случае Лига Миров будет рассматривать вас как сообщника Бродсайта и примет к вам соответствующие меры.
Платон отключил связь и несколько секунд смотрел на темный экран.
— Мне все это не нравится, — сказал сукки Кай-1. — Не надо было общаться с эсбэшниками.
— И я так думаю, — признался сукки Кай-2.
— В чем дело? — спросил Атлантида.
— Тебе ответили «нет».
— Вот как… А я думал, что мне любезно сказали «да».
Что говорить, работников безопасности на окраинах Галактики не любят.
Ну, разве что на планете Соворда. Но Платон на Соворду никогда не заглядывал. Потому как на той планете воплотились мечты его великого тезки об идеальной страже, разделении населения на три сословия, монолитном единстве правящих и преданности правимых. Сказать к слову, в юности он гордился своим тезкой, сначала потому, что тот выдумал Атлантиду, потом зауважал за Сократовские диалоги. Окрылившись, Платон перекачал в свою генетически уплотненную память огромные файлы «Государства» и «Законов» знаменитого грека, чтобы иметь при случае возможность блеснуть какой-нибудь незаезженной цитатой. А потом очень долго чистил свою память от сих трудов. Но время от времени, откуда ни возьмись, выскакивали внезапно застрявшие в памяти куски. Особенно долго держалось сказанное о стражах.
5
— Все вышло очень просто, — сказал сукки Кай-1, хлебая ложкой фиолетовое варево — дежурное блюдо кухни Кресс. — Мы залезли в колодец и явились сюда. На счастье, портал вел в гробницу. Так что мы сумели обезоружить нашу воинственную дамочку и освободить тебя.
Сукки Кай-1 бросил выразительный взгляд на привязанную к креслу Андромаху. Скрутили ее сукки на славу. И даже в рот вставили кляп. Атлантида поглядывал на свою прежнюю подругу с некоторым сожалением — тем более что глаза ее были полны слез и так выразительно смотрели на него. «Актриса, — подумал он. — Великолепная актриса, которая умеет изображать только одно — слезы…»
Он вспомнил, что она не смогла покраснеть, когда это было нужно, и лишь в очередной раз наполнила глаза слезами. Впрочем, Платон не помнил, чтобы кому-нибудь удавалось изобразить хлынувший на щеки румянец стыда. Разве что такая способность могла появиться в результате биокоррекции. Но кому в голову придет заказывать подобные изменения?
Он испытывал перед Андромахой если не чувство вины, то чувство неловкости — они так мило прежде обедали в этой самой столовой. А теперь он сидит за столом вместе со своими крокодилообразными друзьями, а она связана и испытывает неудобства. А если учесть, что Андро и Катя — одно и то же лицо… То есть на самом деле это ничего не меняет. Лишь добавляет неловкости.
Чуть-чуть.
— И как вам удалось открыть колодец на Ройке? — спросил Атлантида.
— Если сказать честно, то он открылся сам… Видишь ли, мы не сказали тебе, что во время раскопок нашли колодец. Он, разумеется, был засыпан песком и завален камнями. Мы его расчистили. — Платон затаил дыхание. — Но на дне не было воды.
— А что там было? — как можно равнодушнее спросил Атлантида.
— Плита из базальта. На всякий случай колодец мы вновь засыпали.
— Жулики, — беззлобно бросил археолог и осторожно перевел дыхание.
— Никто не обязан раскрывать свои профессиональные тайны. Обычно рядом с грибницей гробниц всегда отыщется колодец — это закон Ройка. Но знаем его мы, сукки, а МГАО — нет. Ну и как только мы узнали о колодцах, как о нуль-порталах, мы быстренько подтащили робота-землесоса и вновь очистили жерло. Очистить-то очистили, но включить нуль-транспортировку не смогли. Мы провели эксперимент и попытались открыть портал, как ты рассказывал. При помощи прыжка. Мы туда кинули один экземпляр… гуманоида, но не человека, — поспешно добавил сукки. Атлантида попытался прикинуть, о ком может идти речь, но потом отказался от этой мысли. — Его, в общем-то, и так надо было давно пришить, как говорили в древности… Вот только смысл слова не ясен. Что такое пришить?
— Что-то вроде «склеить» — предположил Платон.
— Нет, мы его не склеили… мы его наоборот… того… расклеили. Давно держали его… для некоторых целей… Ну и тут он как раз и пригодился. И расклеился.
— Конкурент? — спросил Атлантида.
— Вроде того. Но это было не убийство, а суд. Мы кинули его в колодец — как говорится, для проверки. Спасешься, значит, не виноват. У нас на планете это называлось судом Великого Кая. Но этот тип разбился. Значит — виновен. Мы выскребли остатки его тела из колодца и стали думать, что нам делать. Произнесли даже твою формулу… Ну, ту… помнишь… она еще в гробницах звучит… И тут, смотрим, летит… Поначалу мы думали: инспекция МГАО — и кинулись к пещерам. А потом — разглядели: летит огромный золотой диск и на полной скорости грохается в наш колодец…
— Огромный золотой диск, — повторил Платон как зачарованный.
— Именно.
— И колодец разбился?
— Да нет, целехонький стоит, ничего ему не сделалось.
