— Я бы тоже не…. - начал было Таран, но увидев мою реакцию, смялся. — стал пить хмельное. Наказ Вязя хорошо помню. — на его откровенную ложь было смешно смотреть. Первым прыснул Куница, затем Я, компанию нам составил Мрак, загоготав на весь амбар. На нас начали оглядываться и, заразившись от веселья, принялись улыбаться или прятать смешок в кулак.
Плотно пообедав, мы собрались было уходить, как ко мне подошёл Сергей. Волокуши протянул мне дощечку. — Тут пробегал какой-то мутный. Велел тебе передать.
Кинув взгляд на буквицы, меня пробил озноб. "На том же месте, в то же время. М." Подчерк горбуна Я бы узнал и без подсказки. Кинув деревяшку в костёр и поблагодарил за новость Волокушу, засобирался в путь.
****
Церковь была строгая, но не лишена уюта. Свечи толщиной в детскую руку освещали небольшое помещение, купель и небольшие скамейки.
— Зачем пожаловали? Ежели просить за избавления от срамных болячек, то тут нет для вас настойки, обратитесь к Иветте-травнице. — зазвучал низкий женский голос, что привык командовать. Мои сопровождающие замешкались и стушевались.
— Милостью Матери-Сыра-Земли, мы вернулись с похода. Многих братьев отправили к Отцу-Грозное-Небо с достойной тризной. Но пришел Я по своей воле, дабы принять дом Матерей для служения и восхваления. — степенно и спокойно сообщил Я о цели своего визита.
— Я не ослышалась, воин хочет принять покровительство Матерей Церкви? — раздался удивлённый голос, этот был более мягким и нетребовательным.
— Назови себя и свой дом, вьюноша. — старым дребезжащим отозвалась третья Матерь.
— Я, младший септ Светоч Путеводный, Босик. Дома не имею, брат Храма и Церкви. — поклонившись занавеске, принялся терпеливо ждать. Издалека слышались шорохи, тихий шёпот трех Матерей, их споры и доводы. Наконец-то трое женщин покинули свои обители, для того, чтобы сообщить о своём решении.
— Мы готовы предоставить тебе свое покровитель с во и защиту, но ты должен объяснить, почему принял такое решение. Сколько на твоих руках крови? Не оспорят ли септы твоё решение.
— Я не разделяю и не выделяю ни Мать, ни Отца. Они равны над Людом и первые боги. Куда не посмотри, ты можешь их увидеть, куда не пойди, ты с ними встретишься. Нет ничего, что рождались бы не на Матери-Сыра-Земле и что может прожить без Отца-Грозное-Небо.
— Моими руками были убиты двое. Король ночи и человек, что хулил наших богов. Более живых и дышащих я не умертвлял. Моё решение послужить Матери, никто не вправе оспорить.
— Ещё совсем мальчишка, но без лишнего гонора и хвастовства. — глядя бесцветными глазами, произнесла старуха.
— Со своим видением богов и правды. — отозвалась женщина средних лет.
— Давно не было воев, что по убеждению пришли. — приятным голосом вещала Дева.
— Мы, согласны, кто твои поверенные? — спросила Старшая Мать.
— Мои побратимы, Таран и Куница. Простите, как к вам обращаться?
— Называй нас Мать. Молодая даёт жизнь, Средняя воспитывает, Старшая прощает. Иди с именем и под дланью нашей. Прощай, сын Церкви, брат Храма, Босик. Даем свое благословение.
Низко поклонившись святой троицы, Я ушёл с чистым сердцем и спокойной душой. Отныне нет больше власти отцов надо мной.
Глава 19 Бремя власти
После сытого ужина и употребления приготовленного из талого снега и сушёных ягод отвара, люд разошелся по компаниям и интересам, перемешавшись меж собой. Не было разделения на дома и службы, местились тесно и без обид. За наш очаг подсели двое глазастых умников из афонек и три веселых огонька. Поначалу общение не задалось, сказывалась робость перед незнакомыми людьми, пока один из рубак не поделился историей из отрочества. Посмеялись от души. Первая неловкость была разрушена, а после и вовсе не осталось преград для общения. Просто мы все договорились, что не сплевываем на землю, не поминаем огонь всуе и не злословим. И не называем друг друга глупцами и дурнями, это попросили афоньки.
После шумных разговоров и смеха, ратники начали помаленьку укладываться, а расспросы за нашим кострищем только разгорались. Речь зашла за мою жизнь, рассуждениями на основе моих рассказов о Юге и его обитателей. А после переключилась на работу септории и подвигах Брата Сета. Когда сомлели последние из собеседников, Я дал знак Кунице, что мне нужно уйти. Тот не стал расспрашивать, чем меня сильно порадовал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я крался, как вор, среди спящих воев, проснувшиеся следопыты провожали меня недоуменным взглядом, но не заметив опасности, опускались в мир грёз. Подойдя к двери, оглядел улицу на наличие темников отцов или лиходеев. Не заметив опасности, тихо затворил за собой калитку и пошёл прочь от амбара.
Морозная ночь кусала за лицо, пробиралась под одежду, для того, чтобы остановить бег горячей крови. Обхватив руками плечи Я торопился на встречу. Наконец, шарахаясь от патрулей и случайных зевак, добрался до управы. Вот и новая задача, как попасть внутрь. Чуйка шевельнулась и прокричала об опасности, и Я тут же прыгнул в тень. Раздался свист разочарованный трости, что не нашла свою жертву.
От Мирко пахнуло удивлением и досадой. Махнув мне рукой, пригласил следовать за собой. Он вёл меня со знанием дела. Задний двор, подвал детинца. Через спящего сторожа на крышу, где по скользкой черепице дошли до смотрового окна управы. Возле закрытой ставни мы задержались.
Мирко требовательно протянул руку, требуя вернуть подарок.
— Нет у меня его, Олег забрал. — шёпотом ответил горбуну. Убийца зашёлся в беззвучном смехе, затем довольный кивнул головой. Выудив из кармана металлический плоский брус, с лёгкостью выдавил раму. Пробравшись вовнутрь, горбун умело прикрыл взлом, раскидал ногой залетевший в окно снег и повёл меня знакомой дорогой.
Вот и злополучная дверь, что принесла мне многие знания и печали. В мою голову пришла мысль, вернуть дневник на место в помеченный знаком ящик. Споро откинув крышку, положил обоженные страницы в ободранном переплёт под мешок с деньгой. Мирко возник за спиной в тот же миг и подцепил тростью мешок. Затем медленно вернул его на место. Тыкнув в знак на деревяшке, постучал пальцами по голове. Только сейчас Я понял в чей тайник залез.
Курва хранил здесь свои деньги и ценности, тут всё, что нажил обманом, убийствам и угрозами. Мирко указал мне на ловушки, затем на отравленные иголки. Какое провидение меня вело, что Я избежал гибели в этой тайной комнате. Горбун привычно подсадил меня в нишу и Я стал ждать. От неподвижно го положения и тишины мои глаза начали слипаться. Провалившись в сон на пару мгновений получил удар от убийцы.
— Амир, ты опять опоздал. — раздался голос Павла.
— Ой, прекрати. Ты знаешь, чем я был занят. Шутка ли, собрать саней и упряжь за неполный день, благо хоть купеческое племя спомогло. Всё мои люди на Юге, собирают детей. С Альбертом о чем сговорились? Будут с нами торговать или до сих пор воротят из-за похода на Юг?
— Будут, сильно впечатлен Кривошеин возможностями соседей. Раньше каждый сам по себе был, потому не ведома была сила других. А тут общая сеча против четырёх ульев. Павел, твоя услуга не оценима, так тонко сделать дело и даже маленькой зацепки не оставить. Достойно восхищения. — отозвался Пастырь.
— Я свою часть сделки выполнил. Семьи твоих обидчиков распались. Согласно договора, Семья Дьяка с Юга теперь моя.
— Старый кобель, увидел молодых благородных и сразу в стойку! Это из-за трех девок ты порешил семьи Босика и его побратимов? — рассмеялся Полумесяц.
— У каждого свои слабости, Амир, не будет их перечислять. Но мы отвлеклась. Я собрал вас, чтобы решить вопрос с поселениями. Последние два поколения показали, что старые методы по разделению на места силы более себя не оправдывают. Народ мельчает, все больше пустоцветов и больных. Этот призыв был самый большой за последние двадцать лет. Необходимо менять устои. Какие мысли? — спросил Яков.
— Весной Олег, будь он трижды проклят, собирается на Север. Предлагаю отправить с ним всех мужей старше тридцати лет, с наказ ом дойти до Солёной воды. Ясли скоро наполняться новой кровью, а наши тиуны помогут настроить правильное понимание веры. — отозвался Полумесяц.
