рядом. Он шел откуда-то снизу, как если бы я, в самом деле, находился внутри вентиляционной трубы, висящей под потолком лекционного зала:
– …мы располагаем сведениями, что криминальные ювелиры изготавливают из готовых слитков золотую проволоку, которую потом в подпольных цехах наматывают на роторы бытовых электроприборов. Эти электроприборы с центнерами чистого золота легально уходят за границу, в частности, в Турцию, через наш морской порт…
Я осторожно шагнул вперед, выставив руки. Мне показалось, что я сошел с широкой и выгнутой полукругом ступеньки на идеально-гладкий пол. Ха-ха, а не сцена ли это? Я не ощущал под своими подошвами ни шероховатого песка, ни стыков кафельной плитки, ни мусора. Это было что-то необычное. Я присел и провел по полу ладонью. Готов был поспорить, что я стоял на отполированном металле. Я сделал еще один шаг, и меня охватило чувство легкой паники. Здесь абсолютно отсутствовал какой-либо свет. Я ничего не видел, кроме гротескных белых и сиреневых пятен, которые рождал мой взбудораженный мозг, соскучившийся по зрительной информации.
Еще шаг. Я уже жалел, что сошел с лестницы, которую безнадежно потерял в кромешной тьме. И почему я не прихватил с собой зажигалку? Источник огня всегда должен лежать в кармане каждого человека, независимо от того, курит он или нет. Огонь – величайший дар человечеству, бесценное достояние, кровь цивилизации! Мне бы только крохотное пламя, только бы на одну минуту…
Вдруг с утробным рычанием, переходящим в вой, запустился какой-то ротор, и пол подо мной дрогнул и стал опускаться. Я бы немедленно кинулся бежать, если бы знал, куда именно. Мне ничего не оставалось, как присесть и на всякий случай прикрыть голову руками. Что это, лифт, сработавший автоматически под моей тяжестью? Или поршень гигантского насоса? Но я не успел не только ответить на эти вопросы, но и спросить себя обо всем, что меня в это мгновение интересовало.
Движение прекратилось так же внезапно, как и началось. Ослепительно, подобно разорвавшейся бомбе, надо мной вспыхнул свет. Мои незащищенные глаза, не готовые к такому чудовищному удару фотонов, ослепли. Я схватился за лицо руками. Свет словно плетью стеганул меня по зрачкам. Боль была невыносимая. Слезы, словно кровь из рубленой раны, хлынули из глаз и тотчас просочились между пальцев.
Я стоял неподвижно, мыча от боли, крепко прижимая ладони к лицу. Жар светильников нисходил на меня, словно горячий душ.
– Извини, я забыл предупредить тебя, что включу свет, – сказал кто-то сверху.
Я медленно оторвал ладони от лица и, щурясь, огляделся. Я стоял на дне огромной цилиндрической емкости, металлического резервуара, этакой гигантской кастрюли, стены и дно которой зеркально блестели, и она была залита по самые края ярчайшим светом. Самый центр пола венчала серебристая магнитола, из ее динамиков продолжал выплескиваться голос "докладчика". И больше здесь не было ничего, только идеально-гладкая, замкнутая кольцом стена, в которой моя фигура отражалась в виде рваных, гиперболично растянутых пятен. Я поднял голову. На краю колодца стоял майор с оторванным погоном.
– Выполняю свое обещание, – сказал он, постукивая подошвой ботинка по краю резервуара. – Отдаю запись бесплатно. Это мое выступление на закрытом совещании в министерстве внутренних дел. Впечатляет?
– Впечатляет, – согласился я.
– Нет, – весело ответил майор и покрутил головой. – Пока еще не впечатляет. Знаешь, когда она по-настоящему впечатлит, да так, что даже дух перехватит от волнения? Когда ты узнаешь, что в этом докладе я с ювелирной точностью и во всех деталях обрисовал принципиальную схему… Чего? Ну-ка, догадайся! Схему чего? А?
– Своего собственного бизнеса, – ответил я и присел у магнитолы.
– Браво! – воскликнул майор. – Браво, частный сыщик Кирилл Вацура! Снимаю шляпу перед твоим талантом. Я знал, что ты умный и чрезмерно дотошный и потому так старательно охотился за тобой. Жаль, что ты не видел этих тупых генералов, которые слушали, как я раскрывал им свою самую страшную тайну. А потом аплодисменты, внеочередное звание, повышение по службе… Знаешь, в тот день я, как и ты, тоже почувствовал себя великим артистом…
– Тот парень, который выступал на сцене "Балаклавы", ни в чем не виноват, – ответил я, вынимая из магнитолы кассету.
– Я знаю, – согласился майор и вздохнул. – Знаю. Я понял, что ошибся, когда мои парни добыли мне твою фотографию, и я увидел, как выглядит настоящий непревзойденный мастер индукции и дедукции Кирилл Вацура. Но он сам виноват. Зачем он выступал под твоим именем? И зачем ляпнул со сцены, что фирма "Флюид" добывает золото, и занимаются этим милиционеры…
– Он не так сказал, – перебил я.
– Неважно! – махнул рукой майор. – Так или приблизительно так. У меня не было другого выхода. Поставь себя на мое место: знаменитый сыщик и супермен Кирилл Вацура намеками или полунамеками заявляет о том, что ему известны все тайные дела "Флюида". Да у меня волосы на голове встали от такого откровенного вмешательства в тайны моего бизнеса! Нет, браток, не мог я иначе поступить. Откуда мне было знать, насколько ты осведомлен, насколько осведомлено твое окружение, продюсеры, друзья, бабы…
Я скрипнул зубами. В лицо ударила кровь, и в голове зазвенело от переносимой ненависти.
– Не пыхти, не пыхти! – помахал мне ручкой майор и стал надевать на рот респиратор. – Ты мне напоминаешь крысу, угодившую в бочку. Выбраться не может, но пищит, клацает зубами… Прощайся с белым светом. Сейчас я наполню эту бочку царской водкой. В школе хорошо учился? Помнишь, что в ней растворяется даже золото?
– Запомни, майор, – процедил я. – Я тоже не святой, хоть на мне нет невинной крови. А потому мы обязательно встретимся на том свете. Ты не намного переживешь меня. Смерть твоя будет ужасна. Ты будешь завидовать червям, попавшим под колеса самосвала…
– Ладно, ладно пугать! – ответил майор. Он уже приладил респиратор, и голос его звучал глухо. – Я атеист, и ни в какую другую жизнь не верю, кроме этой, которая есть…
И он хлопнул себя по ляжкам, притопнул, присел, изображая уродливое подобие гопака. Затем выпрямился и медленно попятился, не сводя с меня сверкающих безумием глаз.
– Хватит смотреть на меня! – выкрикнул он. – Отвороти харю! Лучше помолись своему богу! Ляг на пол, тебе говорят!! Тебе ж легче будет!! Сука ты глазастая, отверни рожу!!!
Он все дальше отходил от края резервуара, и
