Пробираясь через кухню, я услышала мужские голоса. Похоже, Седрик и его отец ссорились в буфетной. Повара были заняты и проигнорировали меня, когда я задержалась у двери и навострила уши.
– Почему он сюда заявится? Его нет в списке гостей! – возмутился Седрик.
– Иными словами, ты не внес его в список гостей! – рявкнул Джаспер. – Не понимаю, какую игру ты затеял, но не думай, будто я не заметил, как ты исключаешь его из ее дневника! Если ты решил испортить нам сделку, то я сам возьму все в свои руки и прослежу, чтобы она состоялась!
– Он не подходит Аделаиде, – возразил Седрик. – И он ей не нравится.
– А как он мог ей приглянуться, если у нее даже не было возможности с ним пообщаться? А теперь ступай вон! Играй роль гостеприимного хозяина и не порти все еще сильнее!
Джаспер вылетел наружу, и я вжалась в стену, избегая его взгляда. Когда появился Седрик, я преградила ему путь.
– Насколько я понимаю, вы говорили про Уоррена?
– Да! – прорычал он и посмотрел на меня горящими от гнева глазами. – Извини. Я к этому не имел отношения. Не волнуйся! Ты не обязана сегодня с ним разговаривать, а если он попытается целиком завладеть твоим вниманием, я его отвлеку.
– Учитывая вашу дружбу, это, конечно, будет не слишком сложно, – заметила я.
– Я справлюсь, – произнес он. – А ты думай только о том, чтобы очаровать мистера Эделтона.
Седрик поднялся со мной наверх и ждал в коридоре, пока я не нанесла румяна, а потом проводил до гостиной. У дверей возникла неловкая ситуация. Согласно требованиям этикета, мужчина в его положении – являющийся в какой-то степени моим опекуном – должен был ввести меня в комнату. Седрик предложил мне руку, и я на нее оперлась. В то же мгновение я ощутила, что меня словно молнией ударило. Седрик втянул в себя воздух: на него тоже подействовало мое прикосновение.
– Ничего, – пробормотал он. – Мы оба сильные. Мы выстоим.
К моему величайшему сожалению, выяснилось, что Уоррен пришел не один: с ним была его мать. Увидев меня, Уоррен просиял и начал проталкиваться ко мне через толпу гостей. Седрик крутанулся на месте и отвел меня в угол. Там маялся худощавый джентльмен с песочными волосами, который время от времени подносил ко рту рюмку бренди. Мужчина оказался недурен собой, правда, он не был щегольски привлекателен, как Седрик… но с Седриком соперничать не мог никто!
– Мистер Николас Эделтон, – объявил Седрик, – разрешите представить вам мисс Аделаиду Бейли.
Николас с улыбкой взял меня за руку.
– Мисс Бейли, все рассказы, которые я о вас слышал, не отдавали должного вашей красоте, что удивительно, если учесть, насколько восторженным было описание мистера Торна.
Я ответно улыбнулась.
– Он – торговец, мистер Эделтон. Он просто делает свою работу.
– Большинство моих знакомых торговцев предлагают только фальшивки. Похоже, сейчас интуиция подсказывает мне, что…
Его прервали: Уоррен опять добрался до нас.
– Аделаида! Я не видел вас целую вечность!
Флюиды обаяния, которые я посылала Николасу, сразу же куда-то улетучились.
– Мистер Дойл, – отозвалась я, ответив официальностью на использование им моего имени. – Как мило, что вы смогли прийти.
Он посмотрел на Николаса.
– Извините, что помешал, но мне необходимо…
Седрик стремительно переместился к нам и встал перед Уорреном, заслоняя меня от сына губернатора.
– Мистер Дойл! Как я рад, что вы здесь!
Уоррен недоверчиво покосился на Седрика.
– Разве?
– Да. Ходят слухи, будто лорандийцы собирают военные отряды на границах северо-западных колоний и даже начали беспокоить форты. Я надеялся, что вы меня просветите относительно этого: ведь вы здесь, в Триумфальном, лучше всего осведомлены относительно планов лорандийцев. Вы жили в их стране, когда учились на континенте, не так ли? Полагаю, что вы и сейчас очень многое можете о них рассказать, если, конечно, не отстали от жизни?
– Я…
Уоррен замялся. Похоже, он разрывался между горячим желанием оставаться возле меня и неудержимым стремлением опровергнуть Седрика, который явно его подначивал и провоцировал на ответные действия.
В итоге Седрик победил: он воспользовался колебаниями Уоррена и утащил юношу за собой.
– Давайте выпьем и побеседуем по-мужски! Зачем надоедать этим двум политикой?
И в считаные секунды Уоррен очутился на другой половине гостиной.
Николас усмехнулся.
– А он умело работает. Надо полагать, это труднее, чем может показаться на первый взгляд.
– Да, – с грустью согласилась я.
Николас внимательно посмотрел на меня.
– Но и вы наверняка испытываете сложности. Выходить в свет для вас – это ведь все равно что играть на сцене, да? Вы находитесь под прицелом чужого внимания, и вам нельзя не только оплошать, но и выказать слабость. И вы, Аделаида… вы просто невероятны. Вы безупречны. Но у вас не появляется такого чувства… извините, если мои слова прозвучат обидно… что вы – товар, выставленный на витрине?
Я помедлила с ответом. Шла третья неделя бального сезона, но ни один адорийский кавалер ни разу не осмелился задать мне столь нескромный вопрос.
– Да, – честно призналась я. – Постоянно.
Моя откровенность сломала между нами лед, и мы начали оживленный разговор.
Я убедилась в том, что Седрик не ошибся: Николас оказался открытым и остроумным и оценил во мне эти же свойства. Мы поболтали о его юридической практике, и я заметила, что Николас удивлен моей хорошей информированностью относительно законодательства и политического устройства. При иных обстоятельствах он действительно мог бы меня заинтересовать. Но, увы, каким бы милым он ни был, сейчас он не внушал мне ничего, кроме дружеской симпатии. Тем не менее Николас оказался самым привлекательным из всех кандидатов в женихи, с которыми я успела пообщаться в Триумфальном. Мне не следовало удивляться: ведь Николаса выбрал Седрик – а он-то хорошо меня знал!
Пока мы беседовали, я пыталась решить, способна ли я гарантировать Николасу счастливый брак, если не смогу его полюбить. В противном случае соглашаться было бы нечестно.
За обедом Седрику удалось усадить Николаса рядом со мной, тогда как Уоррен скучал в дальней части стола. Иногда Уоррен с тоской на меня посматривал, ну а Виола вообще открыто негодовала. По правую руку от меня сидел пожилой джентльмен, который ворчал, что в Триумфальном «скоро воцарится хаос».
– Анархия, – сообщил он нам с Николасом, – вот что творится в городе. Губернатору нужно быть построже, пока местные злодеи его не сместили. Вы слышали, что аланзанские еретики, которых поймали на прошлой неделе, сбежали из тюрьмы? И где армия? Почему отряды солдат отправляют в соседние колонии? Икорийцы собираются на западе: они никуда не ушли, что бы ни твердили городские дурни! А пираты! Несколько дней назад они захватили корабль с королевской данью, а судно, между прочим, шло на полном ходу в Осфрид. Какая наглость!
– По-моему, никто и не огорчился, – произнес Николас. – По крайней мере в колониях. Многие считают, что нас и так обложили чрезмерно большими налогами.
– Вы не хотите проанализировать ситуацию в целом! – кипятился пожилой джентльмен. – Если уж королевские корабли не считаются неприкосновенными, то что тогда неприкосновенно? А пираты не ограничиваются морским разбоем и открыто разгуливают по улицам! Билли Маршалл. Костяшка Джекоби. Тим Жилетка.
– Кажется, его зовут Том Жилетка. Кстати, не забудьте, что есть и женщины-пираты, – заметила я.
Мира обожала истории о благородных пиратах Триумфального и держала меня в курсе событий. Если бы ей сделал предложение какой-нибудь Билли Маршалл, она бы моментально выскочила за него замуж.
– Джоанна Сталь. Леди Эвиль, – добавила я.
– Если люди не врут, пираты уже спасли множество невинно пострадавших, – встрял Николас. – От грабителей и прочих негодяев.
Наш собеседник нахмурился.
– Да… и все было бы хорошо, но ведь они настоящие преступники! Подумать только, женщины с саблями дерутся с мужчинами и берут корабли на абордаж! Можете себе такое вообразить? И куда катится наш мир, если пираты становятся для молодых людей примером для подражания?
