– Нам нельзя быть вместе? – уточнила она, надеясь, что хотя бы это он поймёт.
Как же с ним иногда трудно!
– Обходчик разрешил нам встречаться, – напомнил Беседник и вдруг сделал то, о чём она давно мечтала, но устала надеяться – прижал её к себе и крепко обнял.
Раньше только Варя проявляла инициативу. Приходилось прощать Никки его нерешительность – он был слишком хорошо воспитан, вот в чём секрет. Но теперь он обнимал её так, как будто они год были в разлуке.
– Чего ты боишься? – прошептала она, прижимаясь щекой к его холодному жёсткому плечу.
– Ты хочешь, чтобы я остался с тобой? – вдруг спросил он.
– Да, – ответила Варя, задирая голову. – Мне с тобой хорошо.
Через пару минут он задал следующий вопрос:
– А если я никогда не смогу подняться наверх?
Она вздохнула.
– Ну, не сможешь – так не сможешь. Я буду спускаться к тебе.
Он снова помолчал, как будто разговаривал с кем-то, кого Варя не видела, и кто надиктовывал вопросы.
– И сколько ты будешь так… спускаться? – спросил Беседник с некоторой запинкой.
– Сколько надо – столько и буду, – объяснила Варя, с трудом сдерживая обиду. – Я же говорю: мне хорошо с тобой! Жаль, что ты не можешь выйти, но… У каждого есть свои недостатки! – попыталась пошутить она.
Он остался мрачным.
– Пройдёт немного времени, и ты изменишься. И перестанешь приходить сюда для меня, – сказал он, тщательно выговаривая каждое слово.
– Эй! Это ты говоришь или кто? – она потрясла его за плечо.
Огоньки в его глазах замигали, а потом вспыхнули с прежней силой.
– Хватит! – закричала Варя. – Что за дурацкие шутки?! Кто здесь? Ну, покажись! – она вырвалась из объятий Беседника и обернулась вокруг себя. – Давай! Хочешь спросить – сам спрашивай! Я не собираюсь никому ничего объяснять про свои чувства! Люблю его и всё!
Воздух, освещаемый лампами, загустел, свет сплёлся с тенями, и к Варе вышли два человекоподобных существа.
Их даже существами можно было назвать с большой натяжкой. Такую маску надевает бесплотный дух, когда хочет, чтобы его увидели, – маску-коллаж из чужих мыслей и образов.
Первый был грузным, словно черепаха или жук, вставший на задние лапы. Шёл не торопясь, вперевалочку. Сзади него волочились два отростка, похожие на крылья, а на груди у «жука», словно средний сегмент панциря, красовалась многоцветная восьмиугольная мозаика.
Второй напоминал игрушечного солдатика с ногами-колоннами, только ростом он был под три метра. Варя сразу признала его – по характерным узорам на нагруднике: две толстые кружевные салфетки, а под ними плетёный белый пояс – как решётки на пилонах «Павелецкой-кольцевой».
Лица существ были похожи: на месте глаз – две дыры, заполненные золотым огнём, и пламенная щель под ними.
– Ух ты, – Варя сделала шаг назад, но не от страха, а скорее от удивления. – А я знаю, кто вы. Ну, ты – точно! – она указала на второго, с узорчатыми доспехами, а потом ткнула пальцем в ближайший пилон. – Ты отсюда, да?
Кружевной рыцарь расправил плечи и вырос, поднялся до потолка, навис над влюблёнными.
Варя оглянулась на Беседника.
– Что-то не так? Я что-то не то сказала?
Он промолчал. На странных созданий он смотрел с не меньшим интересом, чем Варя.
Они были созданы специально для общения – точно так же, как Беседник являлся своим жертвам в облике «идеального друга». Но у Держителей было меньше опыта. При воплощении они использовали впечатления о своих станциях. И корректировали, изучая реакцию Гончара.
Если бы Беседник был человеком, он бы заревновал, ведь они пользовались его возлюбленной – и крали его собственный метод.
Когда черепахожук приблизился к Варе, она заметила, что его крылья отличаются друг от друга: одно сплошь грязно-белое, а второе – с вкраплением коричневых перьев.
– Приятно познакомиться, – Варя протянула руку и улыбнулась.
Она перестала бояться. Существа производили впечатление сильных, тяжёлых, древних, но на них приятно было смотреть. Если это сон или мираж, то ничего не произойдёт. А если на самом деле, то ведь рядом Никки – защитит и спасёт.
Черепахожук застыл перед Варей. Опустил лицо к её ладони. А потом низко поклонился, перегнув пополам массивное тело.
– Ой, так-то зачем? – смутилась девушка.
Руку она так и не опустила – и дождалась, когда существо протянет свою – бронзовую, с множеством острых пальцев – и осторожно прикоснётся к маленькой ладошке.
И тут Варя увидела, что в мозаике его нагрудной пластины каждый камешек дрожит, как живой, и за каждым – бездонная небесная синева. С трудом оторвав взгляд от завораживающей картины, Варя заглянула в лицо новому знакомому.
Всё та же маска без всякого выражения, а за ней – яркий свет.
– Меня зовут Варя, – представилась девушка, хотела было спросить об имени существа и внезапно поняла:
– У вас тоже нет имени? Как у Никки?
Существо ничего не ответило и не шелохнулось, но Варю охватила странная уверенность, что предположение было верным.
– Ага, – она перевела взгляд на другого, кружевного, который оставался таким же огромным, но теперь сквозь него просвечивали стены. – Если этот отсюда, с «Павелецкой», то откуда вы?
– «Новокузнецкая», – ответил за «черепаху» Беседник. – Твой дядя называет их Держителями. Им нравится такое имя.
– Они есть на каждой станции? – спросила Варя, внимательно рассматривая чудную ладонь духа метро.
– На каждом узле, – ответил Беседник. – И на старых станциях тоже, – он подошёл к Варе, встал рядом.
– А на новых?
– Есть, но их не слышно.
Варя потянулась к лицу Держителя, и он наклонился, чтобы ей было удобно.
– Здорово! – сказала Варя, проводя пальцем по прохладной розовой коже с белыми и бордовыми прожилками.
Она стояла у пилона на «Новокузнецкой» и гладила мрамор. Вокруг – люди, все куда-то спешили. Грохотал отъезжающий поезд. Ничего особенного. Обычный день.
Варя оглянулась на бронзовую чеканку, потом задрала голову, чтобы рассмотреть «окна» на своде станции. Всмотрелась в мозаичное небо – и поймала взгляд того, кто наблюдал за ней.
– Пошли, – Варя схватила Беседника за руку. – Я хочу познакомиться с остальными!
* * * 01:14 * * *
Когда вам трижды говорят, что того, кто вам нужен, нет на месте, а потом на четвёртой попытке выходит вежливый курьер и, держась на почтительном расстоянии, просит «больше не приходить, а то мы милицию вызовем» – значит, вас вышвырнули. А когда вслед кричат: «И скажи спасибо, что не вызвали сразу!» – значит, приговор обжалованию не подлежит.
Помыкавшись по вокзалам, Макмар решил вернуться к прежней жизни. Вестей от Вражницы и тех, к кому он её отправил, по-прежнему не было, а денег оставалось всего ничего. И в какой-то момент его осенило: отнять можно всё, кроме мастерства. Он хороший закройщик, один из лучших в Москве! У него накопилось достаточно ценных знакомств, а значит, можно напроситься в постоянный штат. Ему нередко предлагали стать закройщиком какой-то одной студии – та же Мадам Инесса уговаривала. Раньше он избегал работы на полный день, держал марку, но теперь-то такой вариант вполне подходит! Более того, если его вычислят, не станут нападать, чтобы не вовлекать непричастных...
Так он думал в понедельник, отправляясь по первому адресу. К исходу среды не осталось дверей, в которые он мог постучаться.
Жалкие трусливые твари! Всего неделю назад скалили зубы в льстивых улыбках и умоляли взять ещё заказик, а теперь и в глаза не смотрят! На порог не пускают. Как будто он прокажённый!
– Добрый вечер, Максим Маркович!
Простое приветствие, на которое он раньше внимания бы не обратил. Теперь оно обнадёжило. Макмар обернулся на голос – и увидел портниху Жанночку, которая стояла у сигаретного киоска, держа под мышкой бутылку минеральной воды.
– Здравствуй, Жанна! – улыбнулся он, шагнул к ней, но заметил, как исказилось её покрасневшее лицо, и замер.
Их разделяло пять шагов, несколько окурков на промёрзшем асфальте и что-то, о чём Макмар мог лишь догадываться.
– Жанна, что происходит-то? – спросил закройщик. – Я хотел к вам зайти…
Она поморщилась, как будто не хотела говорить. Странная реакция для болтливой и назойливой хохотушки, которая всё про всех знала и всегда была готова поделиться последними новостями.
– Чувствую, что-то стряслось, – вздохнул закройщик, зябко кутаясь в пальто. – Я очутился в трудном положении, и…
– Приходил тут один пару дней назад, – Жанна убрала кошелёк, поправила ремень сумочки. – Весь из себя… серьёзный. Хмурый-хмурый. Детектив из агентства. Сказал, что расследует дело о растлении малолетнего.
Вновь поморщившись, как от лимона, Жанночка добавила, хотя и так было понятно:
