что заодно с поместьями изменников-дворян «вор» обещал холопам дворянских дочерей в жены. Прокламации стародубского «вора» вызывали страх и негодование в дворянской среде.
Наталкиваясь на трудности с набором войск внутри страны, повстанцы продолжали хлопотать о найме солдат за рубежом.
27 мая 1607 г. «царевич Петр» направил в Рославль грамоту двум ротмистрам, собиравшим для него наемное войско. Тула еще не была осаждена правительственными войсками, и гонец имел возможность добраться до Рославля. Местный воевода князь Д. В. Мосальский, следуя указной грамоте «Петра», составил свою грамоту в Литву, но уже от имени «царя Дмитрия Ивановича и царевича Петра Федоровича». Грамота сохранилась в копии. В конце ее помечена дата 22 июня 1607 г., однако в тексте упоминается, что указная грамота «Петра» доставлена в Рославль 29 июня. Одна из этих дат ошибочна, поскольку грамота Мосальского не могла быть составлена ранее получения грамоты «Петра». При копировании переписчик, скорее всего, допустил ошибку в буквенном обозначении числа и написал 29 июня вместо 19 июня. Менее вероятно, чтобы Мосальский получил указную грамоту из Тулы 29 июня, а выполнил приказ «Петра» лишь 22 июля, поскольку дело не терпело отлагательств.
На основании грамоты рославльского воеводы можно судить, какими путями шла вербовка наемников за рубежом.
Своим сторонникам за рубежом Лжедмитрий II писал, что «должен был до определенного времени скрываться в Литве, чтобы спастись от покушений со стороны Василия Шуйского и его людей», а ныне вернулся в свою вотчину Стародуб, чтобы вступить в борьбу с изменниками.{562} Приглашая наемных солдат из Речи Посполитой, «царик» обещал платить им вдвое и втрое больше, чем они получали на родине.{563} Рассылкой грамот ведал пан Меховецкий. «Именем царика, — писали польские современники, — он рассылал письма, кому хотел».{564} Известно, что «Дмитрий» посылал листы к «рыцарским людям» в Могилев, Оршу, Мстиславль, Кричев, Минск и другие пограничные белорусские земли. Однако шляхта не спешила на помощь русским повстанцам.
На первых порах призывы Лжедмитрия II находили наибольший отклик среди низов. Как записал белорусский летописец, под знамена «Дмитрия» собирался «люд гулящий, люд своевольный… то и молодцы: якийсь наймит з Мстиславля до него пришол».{565}
Ситуация стала меняться, после того как Сигизмунд III в июле 1607 г. нанес решительное поражение мятежным магнатам и шляхте. После роспуска наемных отрядов, участвовавших в конфликте, в стране появилось много солдат, готовых запродать свои услуги всем, кто может заплатить. К тому времени позиции Лжедмитрия II в России несколько упрочились.
В конце августа 1607 г. в Стародуб прибыл мозырский хорунжий Будила с отрядом наемных солдат. Как и Могилев, Мозырь расположен в юго-восточной Белоруссии неподалеку от русской границы. Давние покровители Отрепьева из числа польских магнатов и знатной шляхты стали помогать Лжедмитрию II с запозданием, с октября 1607 года.{566}
В России появление «доброго царя» дало новый импульс народному восстанию. Города Путивль, Чернигов, Новгород-Северский без промедления признали «Дмитрия» своим царем, «к тому воровству тотчас пристали и начата к нему збиратися».{567} Упомянув о появлении Лжедмитрия II, автор «Повести 1626 г.» отметил: «И последоваша ему людие вси страны Северские».{568} Согласно разрядным записям, к стародубскому «вору» стекались северские люди, казаки и литва, «а северские и украинные города опять отложились».{569} По словам польского современника, «москвитяне толпами стремились к царику, одни из преданности, считая его своим государем, другие из ненависти к Шуйскому, а третьи — для своеволия».{570} По данным польских очевидцев, в Стародубе Лжедмитрий II собрал «Москвы» (русских) хотя и не очень доброго войска 3 тыс. человек.{571}
Наемных солдат в армии Лжедмитрия II было, по-видимому, значительно меньше, чем «москвы», или русских повстанцев.
Собрав войско, самозванец выступил на помощь Болотникову и «Петру», осажденным в Туле.
На протяжении всей гражданской войны героем народной социальной утопии оставался законный государь «Дмитрий», а не его многочисленные племянники и братья «царевичи». В лучшем случае им удавалась роль военных предводителей отдельных отрядов. Даже «царевич Петр» не смог стать вождем общенационального масштаба. Болотников пользовался несравненно большим авторитетом как военный предводитель повстанцев. Влияние «царевича» на развитие массового движения также оказалось незначительным.
Лишь появление Лжедмитрия II дало толчок новому мощному взрыву гражданской войны, в результате которого большая часть территории России оказалась охвачена восстанием.
Глава 11
ОБОРОНА ТУЛЫ
21 мая 1607 г. царь Василий Шуйский выступил из Москвы в Серпухов, с тем чтобы идти «на свое государево и земское дело, на воров» под Тулу.{572} Сбор дворянского ополчения, ратных и посошных людей был проведен по всему государству.{573} В Серпухове царя ждали князья Ф. И. Мстиславский, И. И. Шуйский и другие воеводы, отступившие из-под Калуги. Сильные отряды располагались к юго-западу от столицы в Брянске и на юго-востоке в Кашире.
По крайней мере две недели царь и его главные воеводы стояли в Серпухове, не предпринимая решительных действий. Воспользовавшись их пассивностью, повстанцы предприняли попытку перехватить у противника инициативу.
После перехода из Калуги в Тулу Болотников, по-видимому, утратил чин «большого воеводы» — главнокомандующего повстанческими войсками. При дворе «царевича Петра» образовалась своя чиновная иерархия, на вершине которой стоял Телятевский, бывший господин беглого холопа Болотникова. Последнему пришлось довольствоваться, по крайней мере формально, более скромными постами, невзирая на исключительные заслуги перед повстанческим движением. По данным осведомленного летописца, «с Тулы вор Петрушка послал под Коширу воевод своих князя Андрея Телятевского да Михаила Аксакова, а с ними… воровских всяких людей».{574} В этом самом подробном разряде каширского похода имя Болотникова среди воевод «царевича» вообще не фигурировало. Однако из других источников известно, что Болотников участвовал в походе в качестве помощника боярина А. А. Телятевского. Автор «Бельского летописца» упомянул, что «вор Петрушка послал от себя с Тулы х Кошире… князя Андрея Телятевского да Ивашка Болотникова со многими северскими городы и з Зарецкими (городами, расположенными к югу от Оки. — Р. С.), и з донскими, и с Вольскими казаки».{575} Этот факт отмечен также и в разрядных книгах: «Того ж году (1607. — Р. С.) боярин князь Ондрей Ондреевич Телятевской да Ивашка Болотников со многими с воровскими людми з донскими казаки шли х Кошире против государевых воевод на прямое дело».{576} В районе Каширы располагался полк боярина князя А. В. Голицына. Повстанцы решили напасть на Голицына до его соединения с главной царской ратью. Попытка разгромить царские войска по частям имела шансы на успех.
Узнав о приближении повстанцев, А. В. Голицын выступил навстречу им. В помощь Голицыну царь
