Василий прислал из Серпухова «голов с сотнями» — отборную дворянскую конницу. Из Рязани к Голицыну прибыли боярин князь Б. М. Лыков с отрядом, а также Ф. Булгаков и П. Ляпунов с рязанцами.{577}
По свидетельству «Карамзинского хронографа», в составе армии Телятевского было «казаков донских, и терских, и волских, и еицких и украинных людей путимцов и елчан с товарыщи с тритцеть тысечь».{578} Некоторые другие летописцы называют еще большую цифру — до 38–40 тыс. «воров».{579} Современники безусловно преувеличили численность войск Телятевского. Однако совершенно очевидно, что для решающей битвы повстанцы в последний раз собрали большую армию.
Сражение развернулось 5 июня 1607 г. в пределах Каширского уезда на двух берегах речки Восмы: «Об речке сотнем (Голицына. — Р. С.) был бой с утра с первова часу (с 6-го часа утра. — Р. С.) до пятова (до 10-го часа. — Р. С.)».{580} В ходе боя казацкие отряды, составлявшие ядро повстанческой армии, переправились через реку и вклинились в расположение вражеских полков. Заняв овраг на северном берегу реки, казаки стали поражать меткой пальбой конных рязанских дворян из отряда Ф. Булгакова и П. Ляпунова. Конница не могла выбить казаков из оврага. Дворянские сотни теряли людей и лошадей. Дерзкая атака казаков едва не решила исход дела. В битве, подчеркивал автор «Нового летописца», «начаша воры московских людей осиливати». Страшась надвигавшегося поражения, главные воеводы отправились в полки и со слезами на глазах убеждали ратников: «Где суть нам бежати? Лучше нам здеся померети…».{581}В конце концов боярину А. В. Голицыну удалось переправиться за Восму и потеснить отряды Телятевского и Болотникова. П. Ляпунов хорошо знал сильные и слабые стороны руководителей повстанческих отрядов. Оценив ситуацию, он снял рязанские сотни с позиций и, оставив казаков у себя в тылу, ринулся на помощь Голицыну. Отряды Болотникова не выдержали обрушившегося на них удара тяжеловооруженной конницы и обратились в бегство. Воеводы преследовали их на протяжении 30 верст.
Казаки, оборонявшиеся в овраге, на северном берегу Восмы, не помышляли о сдаче. Пока воеводы преследовали Телятевского и Болотникова, они выстроили себе укрепления. Как значилось в царской грамоте от 12 июня 1607 г., «достальные воры и лутчие их промышленники — терские, и яицкие, волские, доньские, и путивльские, и рыльские атаманы и казаки сели в баяраке и городок себе сделали».{582}
Два дня воеводы держали казаков в осаде, ожидая, когда у них кончится продовольствие. Именем царя бояре предлагали окруженным сложить оружие, обещая сохранить им жизнь. Но казаки решили биться до последнего человека: «Злодеи воры упрямились, что им помереть, а не здатца».{583}
На третий день бояре «велели всем полком и всеми ратными людьми к тем вором приступать, конным и пешим; и те воры билися насмерть, стреляли из ружья до тех мест, что у них зелья не стало».{584} Большинство казаков были перебиты в бою, а взятых в плен воеводы повесили на другой день. Из всех пленных были помилованы всего семь человек.{585} За них заступились нижегородские дети боярские: годом ранее семь терских казаков, следовавших с «царевичем Петром» по Волге, спасли этим нижегородцам жизнь.
Объясняя причины поражения восставших на Восме, К. Буссов отметил, что в критический момент битвы на сторону царских воевод перешел один воевода из Тулы (aus Thula) по имени Теллетин с 4 тыс. имевшихся у него воинов: он изменил и выручил врага, ударив по своим братьям.{586} Армией повстанцев командовал боярин князь А. А. Тетятевский. Поэтому уже С. М. Соловьев и Н. И. Костомаров допускали возможность отождествления упомянутого Буссовым Теллетина с князем Телятевским. И. И. Смирнов рассматривал известие Буссова как достоверное, но считал неосновательным отождествление Теллетина с Телятевским.{587} Но его точка зрения была оспорена А. А. Зиминым. «Под Теллетиным, — писал А. А. Зимин, — Буссов имел в виду несомненно Телятевского», но, поскольку русские источники не знают факта перехода части восставших на сторону воевод во время битвы на Восме, отсюда следует, что версию Буссова об измене Телятевского надо отнести к числу фантастических слухов.{588}
Сравнительная оценка достоверности источников имеет первостепенное значение для реконструкции событий. «Хроника» Буссова передавала информацию, исходившую из повстанческого лагеря, что и определяло ее исключительную ценность. Данные Буссова необходимо проверить с помощью других источников.
Самый ранний источник, грамота В. Шуйского о битве на Восме, составленная через неделю после битвы, носит строго официальный характер. Царь сообщал городам, что его воеводы наголову побили воров, «и живых языков болши пяти тысяч взяли».{589} Приемы официальной пропаганды Шуйского известны достаточно хорошо. В грамоте о победе под Москвой власти включили И. Пашкова и его отряд в число военнопленных. Поэтому очень вероятно, что суммарная цифра плененных в битве на Восме также включала перешедшие на сторону Шуйского отряды. Таким образом, царская грамота не опровергает свидетельства Буссова о переходе на сторону царя четырехтысячного отряда, что отметил уже И. И. Смирнов. Косвенным подтверждением его свидетельства могут служить данные осведомленного московского летописца, по словам которого, А. Голицын побил много воров, «а языков взял семьсот и послал их… в Серпухов».{590} Официальные разряды называют несколько иную цифру. На реке Восме, значится в разрядах, «языков взяли на том бою 1700 человек, а князь Ондрей Телятевский да Ивашка Болотников ушли с невеликими людми к вору Петрушке».{591} Итак, разрядные записи исключают предположение об измене Телятевского и подтверждают, что число «языков» (собственно пленных) не превышало 1700 человек. Куда же девались остальные 3 тыс. «воров», о пленении которых сообщил царь Василий? Очевидно, царь зачислил в число пленных всех, кто добровольно перешел на его сторону. Почему Голицын смог отправить в Серпухов небольшое число «языков»? Автор «Карамзинского хронографа» дает четкий ответ на этот вопрос. Казаки, захваченные в плен в буераке, подверглись поголовному истреблению.{592}Из 1700 «языков» лишь 700 были отосланы в Серпухов, а прочие — 1000 человек — были казнены.
После битвы на Восме царь Василий, по наблюдению И. И. Смирнова, не решился двинуть к Туле все силы и направил туда кроме войска А. Голицына часть серпуховской армии в количестве трех полков во главе с М. В. Скопиным.{593} Сопоставление разрядных росписей позволяет уточнить картину. Согласно разрядам, большой полк в Серпухове возглавляли брат царя князь И. И. Шуйский и боярин И. Н. Романов, а передовой и сторожевой полки соответственно боярин князь И. И. Голицын и окольничий В. П. Морозов. Армия, посланная под Тулу, имела следующий состав: «В большом полку бояря и воеводы князь М. В. Скопин-Шуйский да И. Н. Юрьев (Романов), а в передовом и в сторожевом полку бояря и воеводы те же
