Водитель, за спиной которого сидел Лукаш, немного напрягся. Это неплохо. Никто не хочет, чтобы его облевали с ног до головы, посему, если вдруг громко предупредить, что вот, что пошло, то водитель отреагирует. Этот – отреагирует, брезгливый попался. Лукаш пока не собирался бежать, но на всякий случай неплохо набросать парочку вариантов выхода.
Ведь его везут убивать.
Все эти штуки с вежливостью и заказанной неповрежденностью – для детей. Или для дебилов, таких, как Миша Лукаш. Это он поверит, что раз уж не с мешком на голове везут и без кляпа во рту, значит, действительно просто хотят поговорить. Поболтать за жизнь. Значит, бояться нечего и можно не дрожать…
Если бы его хотели пытать-убить, то начали бы, наверное, сразу. Мешок на голову, шокером в ребра… Да просто резиновой палкой или рукоятью пистолета по голове. Камеры на улицах, конечно, это непотребство зафиксировали бы, но… А так – вежливый немец… если судить по фамилии, или француз, если по имени… или какой-нибудь южный африканец, если по отношению к неграм… Или просто интернациональный урод, которому все по фигу, если не платят денег.
А еще он в Бриджтауне архивом генеральским интересовался.
Лукаш оглянулся назад, повернувшись всем телом и зацепив Краузе плечом.
– За нами едет машина, – сказал Краузе, не повернув головы. – Это – охрана. На всякий случай. Этой ночью может произойти все, что угодно, а тебя я должен доставить…
– Я помню. Целым и невредимым.
– По возможности, – напомнил Краузе. – По возможности.
– А… Ну да, по возможности…
Машина свернула в какой-то переулок и остановилась.
– Раздевайся, – скомандовал скучным голосом Краузе.
– Не понял? – соврал Лукаш. Все он понял. Сейчас с него нужно содрать одежду, чтобы не оказалось на теле никаких датчиков и передатчиков. Вряд ли на Лукаше может быть что-нибудь подобное, но убедиться стоит, раз уж все так серьезно и по-взрослому. – Это зачем мне раздеваться? Это что – сейчас последует насилие? Я против, если что…
– Просто сними всю одежду.
– И трусы?
– И трусы, – сидевший на переднем кресле возле водителя парень повернулся к Лукашу и продемонстрировал электрошокер. – Мы можем тебя и сами раздеть, но зачем?
– Действительно, – кивнул Лукаш. – Я сам, ладно…
Он стащил с себя футболку, изогнувшись, содрал с себя джинсы, которые, естественно, застряли на ступнях.
– Это ничего, что я голой задницей буду тереться о сиденье? – спросил Лукаш.
– Ничего, – спокойно сказал парень с электрошокером и вроде бы случайно нажал на кнопку. Весело затрещал разряд.
– Хорошо-хорошо, – Лукаш стащил трусы и протянул их парню. – Держи. Пользуйся.
Тот не обиделся. Отложил электрошокер, взял трусы, ощупал швы, потом забрал остальную одежду и тоже ее проверил. Кроссовки.
– Что дальше? – поинтересовался Лукаш.
Машина, которая следовала сзади, подъехала и остановилась рядом с ними.
– Выходи из машины, остановись, подними руки и сделай несколько оборотов вокруг себя, – сказал Краузе. – Когда я тебе разрешу – сядешь в ту машину и оденешься – вещи на заднем сиденье.
– Какие вы забавные, мальчики, – вздохнул Лукаш и вылез из машины.
Начинаем утреннюю гимнастику, сказал себе Лукаш, руки вверх, и начали танцевать. Один оборот – очень медленно, чтобы они успели убедиться, что ничего такого на его теле нет – второй…
– Хватит, – сказал Краузе, выключая фонарик, – садись в машину.
– Спасибо, барин! – Лукаш опустился на заднее сиденье, обнаружил пакет. – Что же тут у нас? Сволочи, вы зачем по моим вещам в номере лазили?
Они принесли его собственную одежду. И запасные кроссовки. Шарили по его вещам, хотя, с другой стороны, все вполне логично – не пришлось ничего подыскивать да еще размер вычислять.
Лукаш успел одеться, когда Краузе сел рядом с ним.
– Не кажется, что все это уже переходит границы приличия? – поинтересовался Лукаш.
– Не кажется, – отрезал Краузе.
– Ну и ладно. Теперь куда?
– Увидишь. Все – увидишь.
Машина тронулась.
Номер с брезгливым водителем можно забыть, снова заводить разговор про блевотину сейчас будет неуместно и подозрительно. Да и не собирается Лукаш бежать. Он очень даже хочет попасть на встречу с этим неизвестным. И журналист Лукаш хочет, и тайный агент Лукаш хочет, и даже Петрович хочет – все хотят, чтобы встреча состоялась.
Петрович – так тот вообще с самого начала планировал эту встречу.
Все, блин, как всегда. Вот есть операция – пойти и убить. Простая, понятная, отягощенная, правда, некоторыми недоразумениями… но все равно – доступная даже для Лукаша. Он пошел и убил. Великолепно.
На первый взгляд все это для того, чтобы убрать, наконец, предателя и продемонстрировать всем, что у нас – очень длинные и умелые руки.
Продемонстрировали.
«Ты там еще между делом его припугни, – сказал Петрович. – Так, для профилактики. Эти уроды всегда что-то держат на крайний случай. Этот – вряд ли, но ты все равно поспрашивай. Припугни и поспрашивай…»
Лукаш припугнул. Поспрашивал. И тут – на тебе, и вправду что-то есть у бродяги за пазухой. Какая неожиданность! Целый архив! Мы не ожидали, Миша! Мы, честное слово, не ожидали! Мы просто хотели запустить информацию о якобы архиве, чтобы потом ловить на эту приманку всяких нехороших людей, желающих нашей родине и Америке плохого. Мы бы им обещали поделиться информацией, а на самом деле…
Вот как после развала Союза. Сколько разных-всяких было изловлено и уничтожено при покупке-продаже атомных чемоданчиков и красной ртути. Это потом все пришли к убеждению, что не бывает таких компактных ядерных устройств, да еще и полностью экранированных… Ну и то, что красная ртуть как бы и не существует вовсе. Но пока до этого додумались – как здорово пополнили наши постсоветские секретные службы свои бюджеты да почистили ряды международных террористов!
Вот и здесь – тот же номер. Не с ядерными чемоданчиками, а с архивом… Выдуманным архивом… Что, не выдуманным? И на самом деле такой архив существует? И там даже есть информация о действиях США в случае грядущей оккупации? Ты смотри, как совпало! Ну ничего, Миша, все нормально. Ноутбук у тебя отобрали и теперь, если кто и вправду заинтересуется архивом – настоящим архивом, не придуманным – то рано или поздно он придет и засветится. И его возьмут.
А ты, Миша, отдыхай. Тебе Петрович, сердобольный и заботливый Петрович, даже предложит поехать в отпуск. Ты не захотел? Решил, что сможешь принять участие в чем-то важном? Или не захотел возвращаться домой, испугавшись того, что тебя там может ожидать? Как хочешь, Миша, это твой и только твой выбор.
Ты не спрашивал, а мы тебе не говорили, что кто-то обязательно заинтересуется, а не было ли еще одной копии архива. На флешке или на внешнем накопителе… И кто может дать информацию по этому поводу? Конечно, только тот, кто последним видел генерала живым. И кто мог проверить его вещи, прежде чем выйти из дома под доброжелательный взгляд местного шерифа.
Логика? Очень простая логика. Кто попытается плотно пообщаться с Лукашом? Правильно, только тот, кто точно знает, что архив существует. Генерал ведь ждал человека. Ждал, он и Лукаша воспринял как посланца. И здорово разочаровался, обнаружив, что это просто – тупой журналюга.
Вот те, кого Колоухин ждал, и попытаются разобрать Лукаша на мелкие детали в поисках информации – а куда, собственно, подевался второй экземпляр. Или чтобы убедиться, что Лукаш ничего по этому поводу не знает, и флешка сгорела в пожаре…
Супостат выслеживает Лукаша, потом его изымает из свободного обращения, везет куда-нибудь в укромное место, а там его накрывает Петрович. Ну не сам накрывает, его команда накрывает… И уже наши разбирают злоумышленника на мелкие детали в поисках ответов на множество болезненных вопросов…
Тут тоже все понятно и просто.
Лукаш об этом не подумал изначально. Просто даже в голову не пришел такой вариант. А потом уже было поздно соскакивать. В его конторе не принято учитывать мнение исполнителей о полученном приказе.
Лукашу завидовали, когда он получил командировку в Америку, а он все удивлялся, чего это ему простили ту странную выходку на Востоке. Должны были наказать, хвост отрезать по самые уши, а его всего лишь тщательно опросили, сунули к психологам на обследование и отправили за океан… почти на курорт.
«Это такая хитрая казнь», – подумал Лукаш и понял, что даже не обиделся на свое начальство. Он ведь действительно не выполнил приказ. Решил, что может себе такое позволить. Если честно, то просто даже и не думал в тот момент ничего, не взвешивал и не отмерял. Посмотрел вокруг, заглянул в подсобные помещения той лаборатории… и начал стрелять. И его группа присоединилась к старшему, у них нельзя сомневаться в решениях командира…
Машина снова сделала петлю, проехала мимо Библиотеки Конгресса, свернула налево к Гарфилд-парку. Конспираторы хреновы. Ведь понятно, что никто не висит на хвосте, убедились, что нет на Лукаше датчиков, но все равно выполняют обряд уклонения и запутывания следа. Так скоро светать начнет. С другой стороны… С другой стороны – от Лукаша все равно ничего не зависит.
