Мне бы хотелось посмотреть, чем закончится этот поединок, более того, вмешаться самому, но здание чувствительно тряхнуло, а нам надо было вытаскивать Никоса.
Я бросился к двери, замаскированной под стенную панель. Потрясенная Хэл поспешила помочь мне отодвинуть ее. Первая нырнула в открывшуюся щель и подбежала к человеку, лежащему на столе в крошечном душном закутке.
На первый взгляд то же самое лицо. Но затем становилось понятно, что оно другое — мягче, более юное, и боль на нем была настоящей. Ржавая цепь, припаянная к кольцу в стене, перетягивала его щиколотку. Грудь, живот и ноги покрывали длинные царапины, часть еще сочились кровью, которая впитывалась в лохмотья изодранной одежды.
Чтобы получить всю силу, дэймос должен был собственноручно убить человека. Но сейчас он не мог сделать этого — тратил время и силы на разрушение сна, который так любовно выстроил, и создание этой подделки, декорации, заменившей настоящего Никоса. Если бы мы ушли с мороком — убийца получил бы недостающий десяток минут, взялся за реального парня, и Никос из этого сна уже не вышел. Значит, сейчас настоящий дэймос где-то близко. Совсем рядом. Или, если у него достаточно осторожности, — бежал.
Я разбил цепь несколькими ударами ножа, привычно выхватив его из сна.
— Как ты догадался, что это не он? — Ученица с тревогой заглядывала в бледное, мокрое от пота лицо пленника.
— Опыт, — снова невесело улыбнулся я. — Большой опыт, Хэл. Охотники тоже догадались почти одновременно со мной.
— И все же?
— Истинная суть проглянула. Когда у меня будет время, я составлю для тебя психологический портрет этого дэймоса.
Я поднес нож к ранам Никоса и, перевернув плашмя, начал вести по ним, перекачивая свою силу, мысленно стягивая порезы. Медленно, мучительно, осторожно.
Веки Никоса дрогнули, плывущий взгляд серо-зеленых глаз остановился сначала на мне, потом переместился на Хэл.
— Вы снились мне, — сказал он чуть невнятно, затем сделал над собой усилие и произнес уже тверже: — Я видел вас обоих.
— Вполне допускаю такую возможность. Ты знал, что заходишь в нелицензионный сон?
Он помолчал, но честность возобладала, и Никос признал:
— Да. Знал. — Посмотрел на меня и произнес с вопросительной интонацией: — А вы?..
— Эринеры сновидений, — фыркнула Хэл. — Носимся по всему Баннгоку, чтобы вытащить тебя.
Он выразительно взглянул мне в глаза. И я, давно подготовленный к подобным ситуациям, вытащил из пустого прежде кармана брюк металлический жетон с выбитым на нем всем известным цветком мака, показав жертве дэймоса. Это убедило его больше всех возможных объяснений.
— Мы должны вывести тебя отсюда, — сказал я, убирая значок. — А ты должен нам помочь сделать это.
Парень кивнул, собираясь с силами, и начал слезать со стола. Нам с Хэл пришлось ему помочь.
Мы спустились по лестнице и выбрались в коридор. Он обрывался кусками. Часть пола висела в пустоте, стены тоже выбило фрагментами. И пройти здесь было невозможно.
— Теперь понимаешь, почему запрещено покупать и использовать нелицензионные сны? — спросил я у изумленного парня.
Хэл схватилась за мой пояс, я крепко держал за плечо Никоса, и вновь мне пришлось шагнуть из одной неустойчивой реальности в другую.
На выходе, у здания ко мне подбежала растрепанная Кеута с рассеченной губой. Окинула нас троих обеспокоенным взглядом.
— Все в порядке? Вы целы?
— Да. Что с дэймосом?
— Мы поймали лишь химеру. Его самого упустили.
Дом за нашими спинами покачнулся и рухнул в глубокую, черную воронку… Часть набережной провалилась, вода, лениво перекатываясь через сколы пространства, полилась в пролом широким водопадом. Еще немного — и пустота докатилась бы до нас. Но мы успели.
Туан ждал нас в лодке. Он молча помог мне усадить Никоса на сиденье и взял на себя управление. Нас швырнуло вперед, в темноту.
Полет-падение длился и длился. Казалось, ему не будет конца. А затем лодка вместе с пассажирами обрушилась на зеркальный пол, разбиваясь в щепки. Рискую предположить, еще никто не пребывал в международный порт Баннгока столь оригинальным способом.
Мы стояли посреди огромного зала отбытия, напоминавшего изъеденный дырами кусок сыра. Кое-где сохранились стойки регистрации, вазы с прекрасными орхидеями и даже статуя золотого дракона.
— Бегом! — велел я, поддерживая за плечо Никоса. — Живей!
И мы устремились к стеклянным дверям, за которыми все еще стояли вагоны Гиперпетли-Зеро. Пол осыпался в черное ничто мелким речным песком, и нам приходилось перепрыгивать через провалы. Перед Хэл рухнул кусок потолка, преградив ей дорогу, и я, схватив девушку за руку, рванул ее к себе в тот миг, когда каменные плиты уже уходили у нее из-под ног.
— Спасибо, — выдохнула она.
Я подтолкнул ее вперед, к составу, в тот самый момент, когда передо мной и Никосом провалилась часть зала вместе с воротами и куском платформы. Крепко схватив парня поперек туловища, словно щенка, «прыгнул», перемещая нас обоих в пока еще целую часть сна, — и мы оказались прямо перед вагоном вместе с остальными.
— Почему он… не уничтожил… все это… сразу? — задыхаясь, спросила Хэл.
— Потому что он сам должен был убраться отсюда тем же путем, — ответил Туан, придерживая дверь.
— Давайте! Быстрее! — Кеута втянула девушку внутрь.
Я помог сесть Нику, застегнул на нем ремни безопасности.
— Извините… — произнес он. — Вам пришлось так рисковать из-за меня.
— Извиняться будешь позже, когда мы выберемся.
Двери закрылись с легким шипением.
Челнок рванулся вперед, преодолев небольшое сопротивление, и заскользил плавно, ничем не выдавая свое сверхскоростное движение. Панель на полукруглом носу кабины мягко засветилась и вспыхнула яркой живой картиной — цветущие бело-розовые кроны слив, медленно падающие лепестки. На месте окон появились такие же экраны, по которым проносились солнечные пейзажи. Эффект, созданный специально для того, чтобы не запирать пассажиров в узком пространстве на несколько часов.
Во вздохе Хэл я услышал надежду на скорое завершение путешествия. Никос, сидящий рядом со мной, откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза.
И в это мгновение плавный ход челнока прервал короткий рывок. Почти одновременно прозвучали удивленные возгласы моих юных спутников. Свет мигнул и погас, чтобы через мгновение вспыхнуть снова, но вполсилы.
— Перебои с электричеством, — успокаивающе произнес Туан, и его низкий голос наполняла такая уверенность, что «пассажиры» перестали оглядываться с тревогой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
