Когда я еще лежал в больнице и вел себя "тихо", ко мне несколько раз приезжал Путин и как-то, разоткровенничавшись, сказал мне, что "семья" довольна моим поведением.
Тогда-то он и сообщил, что меня хотят назначить послом России в Финляндию - отправить, так сказать, в почетную ссылку.
- Не поеду, - сказал я твердо.
Путин удивился:
- Почему?
- Дочь учится в вузе, бросать нельзя, теща - инвалид... Да и в возрасте. Тоже бросать нельзя. Не поеду.
- Тогда кем бы вы хотели быть?
- Нормальная работа для меня - директор института. Та самая работа, которую я уже выполнял.
В этой ситуации контакты с Путиным были важны для меня еще и потому, что это были контакты с Татьяной. Я понимал: Борис Николаевич пребывает в некоем младенчестве, он неадекватен, Татьяна для него все - и глаза, и уши, и мозг, и записочки в кармане для ориентации, поэтому надо настраиваться на нее, и, пожалуй, только на нее... Сама она на контакт не шла и для этой цели выделила Путина.
Путин произносил всякие вежливые, сочувственные слова, старался вроде бы поддержать, а в это время его люди производили в отношении меня оперативно-розыскные мероприятия.
Как-то он приехал ко мне в Архангельское, мы с ним долго гуляли по аллеям.
- Юрий Ильич, поражен, что вам в этой клоаке удалось проработать три с половиной года, - сказал он. - Я, например, не рассчитываю на такой срок, меня съедят раньше... - В следующую минуту он неожиданно круто развернул разговор. - Обнаружены злоупотребления, связанные с ремонтом вашей квартиры на улице Гарибальди, - сказал он. - Это связано с фирмами, работающими вместе с пресловутым "Мабетексом".
- Меня это совершенно не волнует, - ответил я. - Я стал собственником квартиры, когда в ней уже были закончены работы. А кто доводил квартиру до нормального состояния, какая фирма, одна она или их несколько, "Мабетекс" или контора по очистке территории от мусора, - этот вопрос не ко мне.
Путин вытащил из кармана пачку бумаг.
- Вот документы.
- Володя, я даже смотреть их не буду. С юридической позиции я безупречен. Вряд ли кому удастся ко мне придраться.
И все равно в те дни я был очень благодарен Путину за попытку принять участие в моей судьбе, решить болевые вопросы, которых накопилось полным-полно. Благодарен и Степашину, который как-то, когда я еще лежал в "кремлевке", сказал:
- Человек находится в больнице, никто даже не пытается выяснить, что у него на душе, о чем он думает, что у него болит. Но все нападают... Эх, люди!
Да, в ту пору я был благодарен и Путину и Степашину за участие. Пока не узнал, что за этим "участием" стояло.
На самом же деле они соревновались друг с другом в скорости: кто быстрее сообщит Татьяне что-нибудь новенькое обо мне.
Через некоторое время на Совете Федерации Путин заявил, стыдливо потупив взор, что пленка о моих любовных похождениях - подлинная.
Кстати, это его опрометчивое утверждение дало мне возможность отвести экспертов ФСБ от того, чтобы они дали заключение по пленке суду. Ясно было, какое заключение они дадут.
Хотя, забегая вперед, должен отметить, что Путин, встречаясь в конце 1999 года с членами Конституционного суда России, сказал, что ФСБ к скуратовской пленке не имеет никакого отношения. И вообще, надо отдать ему должное, он тогда был очень корректен.
Печатные органы, как всегда бывает в таких случаях, разбились на два лагеря: одни были за меня, другие - против. Минкин опубликовал в "Новой газете" статью "Честных прокуроров не бывает", где, не моргнув глазом, заявил, что и Скуратов и Карла дель Понте нарушили закон... Это почему же, господин Минкин, мы нарушали закон? И в чем? А? Минкину даже в голову не пришло, что борьба с преступностью есть конституционная обязанность правоохранительных органов любой страны. Это раз. И два - у Генеральной прокуратуры России с генеральной прокуратурой Швейцарии на этот счет был заключен специальный меморандум, где черным по белому записано, что мы можем делать (имеем право), а чего не можем.
Минкин обвинил госпожу дель Понте в нарушении некой судебной процедуры. Откуда он взял это? Не знаю. Карла дель Понте как раз очень скрупулезно соблюдала все процедуры, и вообще, нарушение закона для такого человека, как она - вещь немыслимая.
При этом Минкин ни слова не сказал ни о "Мабетексе", ни о Березовском с его сомнительными (мягко говоря) финансовыми операциями, ни о коррумпированной макушке кремлевского холма, ни о делах Центрального банка, попадающих под статью Уголовного кодекса... После этого стало ясно, какой из Минкина борец с коррупцией. Примерно такой, как из меня Папа Римский. Эта статья дошла до Карлы дель Понте, ей ее перевели.
- Как понимать статью Минкина? - спросила она у меня. - Ваша страна что - против совместной с нами борьбы с коррупцией?
- Минкин - ангажированный журналист, - ответил я, - и то, что изложено в статье, - это его частное мнение.
Кстати, Минкин в этот раз выступил в роли лакея, обслуживающего Пал Палыча Бородина, и за это получил гонорар - дачу в престижной Жуковке. Дали ее Минкину в управлении делами Кремля, сиречь в ведомстве Пал Палыча.
Когда в декабре проходили выборы в Госдуму, Минкин вознамерился переместиться из журналистов в депутаты. "Для меня журналистика исчерпана, - сказал он. - Точнее, она исчерпала себя. Люди перестали реагировать на острые статьи. Надо переквалифицироваться в политики".
Это сам Минкин исчерпал себя, журналистика же здесь ни при чем.
Грязные публикации, к сожалению, прошли и в "МК" - газете, к которой я отношусь с огромной симпатией и которой многим обязан. В частности, был опубликован материал Юлии Калининой, спрятавшейся под своеобразным псевдонимом "Отдел живой природы". Это была попытка нарисовать мой портрет, попытка талантливая, но очень циничная. Из статьи следовало, что мать у меня - алкоголичка, а отец обычный мент, который привык сворачивать набок скулы безропотным улан-удэнским работягам, и что моя биография, к сожалению, не похожа на биографию Гайдара.
Да, я горжусь тем, что моя биография не похожа на биографию Гайдара, и мне не стыдно перед Россией, как должно быть стыдно Гайдару, - я всегда стремился служить Отечеству, укреплять его, а не разрушать, не обездоливать, как это сделал Гайдар...
Информацию обо мне Калинина, конечно же, получила в Генпрокуратуре, у записных моих замов Розанова и Демина... Прочитав этот материал, на мою сторону встали даже некоторые мои враги - слишком уж грязным оказался он. Не знаю, что плохого я сделал Юлии Калининой, за что она так поливает меня. Как не могу понять, почему она трусовато спряталась за псевдоним "Отдел живой природы".
В середине мая там же, в "МК", была опубликована статья Марка Дейча "Опасные связи". Дейч и Будберг - это два сотрудника "МК", которые выполняли и выполняют заказы наших спецслужб, МВД и ФСБ. В своих публикациях, как правило, они пользуются оперативными справками, взятыми из уголовных дел... Но ведь всем хорошо известно, что нет ничего ненадежнее, чем оперативные бумаги - справки, отчеты, донесения: они обретают ценность лишь тогда, когда бывают проверены.
Что грустно в этой ситуации: КГБ когда-то привлекал Марка Дейча к уголовной ответственности за фарцовку и незаконные валютные операции, а преемница КГБ - ФСБ подкармливает его и в ту же пору пичкает оперативными, а значит, секретными (хотя и непроверенными) материалами. И Калинина, и Дейч, и Будберг волей неволей находятся, увы, на обслуживании коррупционеров. Им не важны ни грязные деяния "Мабетекса", "Андавы" с "Сибнефтью", ни телодвижения Березовского, прячущего по всему миру свои деньги и ускользающего от уголовной ответственности и налогов, важно другое - то, "что Скуратов нарушил моральные нормы". Заказные статьи, сделанные ими, творят погоду в России. И это грустно.
Дмитрий Штейнберг, известный адвокат, сказал следующее: "В цивилизованном обществе любые документы, в том числе и видеоматериалы, полученные незаконным и неконституционным путем, не могут служить предметом публичного обсуждения, и тем паче - на официальном уровне".
Очень точные слова.
Даже "АиФ" - газета "Аргументы и факты", которая всегда поддерживала меня в борьбе с коррупцией, и та не удержалась от выпада, опубликовала довольно обидную информацию "Казенных трусов не выдают даже президенту", где приводит следующие слова: "В деле Скуратова фигурирует 14 костюмов, 14 рубашек, один смокинг, а также неимоверное количество носков, трусов, ботинок".
Внешне, конечно, все выглядит безобидно, но есть одно "но": на вопрос читателя из Тульской области отвечает небезызвестный адвокат и не менее небезызвестный мошенник Якубовский. Администрация президента дошла до того, что не побрезговала даже его услугами - ответ на этот вопрос Якубовский озвучил на своей пресс-конференции. Вон до чего дошла жизнь в России мошенники у нас уже дают пресс-конференции. Как крупные государственные деятели.
