Бежать бессмысленно — несомненно, этот призрак явился сюда именно за Гилбертом. Прятаться бесполезно, если разнесут дворец, графу легче тоже не станет. Он попытался собраться, приготовился встретить дух мертвеца самым сильным заклятием, которое смогла подсказать в этот миг память. Сосредоточившись, он сотворил между дрожащими от напряжения ладонями пламя, пульсирующее в такт бешеному биению сердца...
Засов не выдержал натиска, сломался — осколки железа разлетелись по залу, чиркнув искрами по камням. Дверь с грохотом распахнулась.
Против ожидания, призрак не влетел внутрь вихрем. Притихнув, он вполз невидимкой, исподволь заполнив собой всё пространство под низкими сводами. Гилберт всматривался в темноту, пытаясь угадать, откуда последует атака. Но противник подкрался сзади — напал, выбив клуб огня из рук. Ударившись о пол, шар вспыхнул ярким светом, на мгновение заполнив нестерпимым сиянием всю комнату, ослепив самого Гилберта. Взвившись от боли, призрак выпустил графа из ледяных объятий. Воспользовавшись этим, Гилберт вслепую наложил заклятье. Беззвучный, безголосый вой перешел в раздирающий душу визг, всхлип — и выдох-стон...
Среди пляшущих всполохов, оставленных в ослепленных глазах взрывом, Гилберт различил забившийся в угол сгусток клубящейся черноты.
— Кто ты? Назови свое имя! — потребовал граф.
Не призрак лишь сжался в комок, по комнате прокатился судорожный вдох.
— Назови себя, мертвый дух! — осторожно сделал шаг вперед Гилберт. — Если хочешь освободиться, говори!
Но еще один шаг — и сгусток развернулся бестелесными щупальцами. В мгновение призрак плотным коконом обвил собою жертву. Гилберт не мог двинуть ни пальцем, адская боль пронзила от затылка до живота, он захрипел, не в силах сопротивляться.
— ...если хочешь освободиться... — свистящим эхом отозвался призрак в насмешку.
И сквозь боль Гилберт понял, что именно нужно этому духу. Пришелец из иного мира собирается просто убить его и завладеть телом. Проникая в легкие, пронзая ребра, сжимая сердце, призрак пытается вынудить его сдаться, отказаться продолжать битву — и уступить свою жизнь.
— Ты мертвец, ты — никто! — прошептал Гилберт одними губами.
Единственное оружие, которое дух мог использовать против него — страх и боль, одно превращая в другое. Вернее — ощущение боли, ведь призраку было невыгодно портить настоящими ранами желанное тело. Вот именно — эта боль была иллюзией... Гилберт собрал все крохи оставшейся силы — и изгнал из мутившегося сознания леденящий ужас смерти. Он сумел отгородиться от кипящего в жилах огня — и разлепив веки, взглянул в лицо призраку.
— Назови свое имя! — выговорил он. — Приказываю!
Клочья тьмы взметнулись под своды, сковывающие объятья распались. Гилберт рухнул на пол.
— Я вернусь... — выдохнул призрак обещанье.
Гилберт обвел глазами колышущиеся, будто вода, стены и своды. И позволил опуститься на разум пустой темноте, окутать себя нежным покрывалом обморока. Словно из другого мира донеслись до него шум быстрых шагов и голос...
Иризар опоздал — хозяин был без сознания. Демон торопливо скинул свой плащ, подложил под спину. Но юного некроманта била дрожь явно не от холода.
— Чертовы колдуны, чертовы призраки... — зло процедил сквозь зубы Иризар.
Почувствовали вторжение духа и двое других демонов. Вихрь искажений, вызванных призраком, не позволил им перенестись сюда моментально — потеряв драгоценные минуты, они не смогли защитить хозяина.
— Что стряслось? — спросил Дакс, пряча клинок в ножны.
— Похоже, голодный дух, — сказал Иризар. — Все силы из него выпил...
Дэв-хан опустился на колени, дотронулся до слабо бьющейся жилки на шее графа. Взглянув в глаза Иризара, покачал головой.
— Точно! — оживился Дакс. — Поделись с ним, Иризар! Ты же это умеешь!
— Умел! — подчеркнул Иризар. — Но не с ним...
— Давай, попробуй! — поторопил Дакс. — А то ведь неровен час мальчишка сдастся. А он ведь нам еще живой пригодится!
Иризар хмуро посмотрел на приятелей. Предложенный способ вовсе не казался ему подходящим:
— Да в нем душа еле теплится! Я просто добью его! — возразил он.
— У него и так немного шансов выжить, — пожал плечами Дакс. — Без тебя он точно не жилец.
Выбор был невелик. Иризар обязан был хотя бы попытаться...
Он приподнял графа за плечи, нагнулся над побелевшими губами. Дыхание почти не улавливалось... Иризару было непросто заставить себя сделать это. Когда-то он легко отдавал своему создателю энергию, сливаясь с трепещущей душой своим духом, насыщая уставшую сущность новыми силами. Но это было давно — и не с этим мальчишкой...
Если тело человека оживляла душа, то в теле демона жил голодный дух, призванный колдуном из иного мира. Иризар не был исключением. Где-то в глубине его по-прежнему таилась жажда — жажда, позволившая ему пересилить сомнения и невольно потянуться навстречу душе хозяина. Он осторожно нащупал грани соприкосновения — и потянул эту дрожащую искру к себе, окутал собственным сиянием энергии. На мгновения потоки объединили их сущности в одно пульсирующее целое, потоки струились и сплетались, проходя сквозь одного, пронзая другого, возвращаясь, насыщая, наполняя, неся с собой неизведанный вкус чужого естества...
Иризар отлетел к стене от удара. Не сознавая себя, он ринулся вперед, желая немедленно отомстить, убить посмевшего напасть, отобрать добычу... Но сознание прояснилось, и он понял, что сжимает горло Дакса, а Дэв-хан пытается оттащить его от приятеля.
— Ты увлекся! — просипел Дакс, потирая шею. — Ты чуть не сожрал мальчишку.
Иризар оглянулся — так и есть, он забылся. Соприкоснувшись, он не смог удержаться от соблазна. Но благодаря бдительным приятелям не зашел слишком далеко. Переданная им сила подпитала ослабевшую от нападения призрака душу: на бледном лице проявились живые краски, дыхание стало глубже и сердце теперь билось ровнее. Благодаря ему жизнь хозяина уже не висела на волоске.
Перенести Гилберта в его покои — причем так, чтобы их никто не увидел, — оказалось не так-то просто. Дакс нес хозяина на спине, точно ребенка. Иризар отдал довольно много энергии, ему и самому понадобилось плечо друга для опоры.
Но как нарочно, почти что у дверей спальни их поджидала сама герцогиня. Приметив ее через анфиладу залов, Дакс неожиданно заорал кабацкую песню дурным, как будто пьяным голосом. Иризар и Дэв-хан, поняв, в чем дело, нестройно подхватили немудреный мотив.
— Что с ним такое?! — воззрилась госпожа Эбер на сына, безвольно уронившего голову на плечо Дакса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
