Рука повторно подняла кольцо, опустила, и стук расплылся металлическим звоном. Одна из ворота, скрипя, подались внутрь. Тощий, лысый старикан протиснул голову в узкий проём, бурча на китайском:
— Туристов не принимаем. Это не Шао-Линь.
— Мне нет дела до туристов. Я пришёл к настоятелю, — ответил на языке собеседника Сёма.
— В ученики не берём, — не меняя хмурого выражения лица, обронил монах.
— Вам нечему меня научить. Я пришёл не за этим.
— Ты слишком горд своей миссией? Смири гордыню. Настоятель не принимает дерзких выскочек.
— Я отполирую твой череп, противный старикан, если не пустишь меня к настоятелю… Или кто там у вас?
— Хм, ты груб и настойчив. Может припадать тебе пару уроков?
Сёма развёл руки, скидывая почти опустевший походной мешок, и откладывая в сторону ветхий, весь в трещинах, с отполированной ручкой, посох. Отошёл назад, давая место драке, скидывая халат и бормоча под нос:
— Конечно, старикан. Преподай мне пару уроков.
Пыльный халат полетел в грязь выложенной камнем дороги. Сёма расправил плечи, поигрывая рельефным торсом.
Старичок хмыкнул и проворно скрылся за дверью. Оттуда едва слышно донеслось:
— Урок первый: избегай драки.
Сёма невольно открыл рот:
— Э, а ну вылазь. После теории учитель должен преподать ученику практику.
— Я уже победил тебя в уме, глупец. Зачем подтверждать ещё и наяву? — Донёсся едва слышимый писк из-за двери.
Сёма отвязал от мешка секиру, перебросил перевязь через плечи и взял разбег. Сгущающаяся темнота скрыла от глаз, как забор в три человеческих роста едва ощутил на себе поступь ног и странный блондин взглянул на старичка сверху вниз желтоватыми глазами, отражающими свет факелов внутри двора.
— А, злые духи! — Старичок засеменил вглубь здания, вопя, насколько позволяли лёгкие.
Сёма спрыгнул со стены и спокойно пошёл следом, напевая под нос стишок, который придумал, пока поднимался в недружелюбные горы.
Творец зажёг горнило жизни,Расставил пешки на доске,Узрев в невидимой рукеДругого Игрока фигуры.И началась Игра.
Из здания с криками высыпал с десяток цветастых монахов. Мигом взяв "злого духа" в кольцо. Сёма продолжил бормотать стишок на русском языке.
В ней правила просты:Людское — людям.Больше правил нет.И карта всего МираВ руках людей.
— Он шепчет заклинания! Бей его! — крикнул один из молодых воинов, постигающих истину в закрытом монастыре. Народ дружно бросился на врага, едва не стукаясь головами от ретивости.
Сёма, крутанувшись, и немного смазано для стороннего взгляда поведя рукой, разрезал круг. Монахи попадали на землю, получив волновой удар.
— Что за дьявольская Чи<1>[3]? Он демон! Нам не справиться с ним! — Снова закричал "заводила" и первым бросился бежать.
Сёма, не торопясь, побрёл дальше, на свет, продолжая бормотать:
Одно сплошное поле боя.Свободы через край,Да скользкие пути.Никто не ведает куда идти…Но все идут.
Первое освещённое факелами здание встретило внутри довольно приличного помещения вроде тренировочной залы, доброй пол сотней монахов в тёмных балахонах. Руки каждого ощетинились оружие: посохами, загнутыми мечами, цепами, чаками, бамбуковым палками.
"Грозно. Пространства бы ещё раз в пять побольше", — подумал Сёма, продолжая напевать:
Ты сам свой выбираешь путь.С дороги жизни не свернуть.И стоит до конца дойти,Пройти черту опасностей,Прорвать нити судьбы…
Вира взвилась в обе ладони. Зрачки отразились желтизной, сердце ускоренно забилось. Замах на полный круг был моментальным. Монахи взвились в воздух, сбитые воздушным резаком. Одежда на многих порвалась и на коже остались мелкие порезы, но ни одного убитого или раненого не наблюдалось.
…И вот ты снова у черты.Опять Игра.Одна лишь разницаОна твоя
— Пока мёртвых нет, — его голос прошёлся невольной дрожью по каждому в помещению. — Но предупреждаю, следующий, кто нападёт на меня, будет убит. Кто хочет накормить своим трупом смерть, действуйте.
Вперёд выступили двое. Сёма, мгновенно оглушив обоих плашмя секирой по голове, побрел через строй лежащих в страхе дальше, бормоча:
— Вот следующий точно будет убит.
Выпад сбоку. Копьё с красной тряпицей едва не прошило бок, вспарывая почку. Блондин, извернувшись, отобрал копьё и тупым концом врезал ретивцу в лоб.
— Убит будет следующий! Вы что китайского не понимаете? Или с вами на тибетском разговаривать?
Двойной выпад мечами. Пришлось от одного уйти, а под второй подставить секиру, отбрасывая наступающего так, что тот сбил с ног ещё двоих.
— Не злите меня! Мало того, что глухие, ещё и со зрением беда? Сейчас я вам диоптрии вправлю, слуховой аппарат поменяю!
Монахи расступились. Старичок, встретивший на воротах, упал к ногам, вертя в руках какую-то коробочку. Крышка слетела и старичок посыпал на и без того пыльные, разбитые долгой дорогой ботинки, серую пыль. Взметнув руки к небу, сложенные лодочкой, покачиваясь, запел:
— О священный порошок лотоса, упокой духа!
Сёма беззлобно щёлкнул старика по лбу, улыбаясь:
— Слушай, мне через два дня надо в России быть. Не хочешь к настоятелю вести, отдай Аватара Здраву, и разойдёмся миром.
Старичок, потирая лоб, залепетал:
— Что? Ещё один из России? Мы только дыру в стене заделали! — Старик поник, бормоча полушёпотом. — Что за загадочная страна порождает таких людей?
— Что? Здесь был кто-то ещё?
— Был, белый дух, двое! Волосы длинные, чёрные, вьющиеся! Злые, как тысячи демонов и сильные как стадо быков! Лазарет переполнен. Против тебя вышли только самые младшие монахи, те, кто остались способны стоять на ногах.
Сёма, почёсывая затылок, присмотрелся к воинам. Лица были покоцаны, многие в синяках. То, что принял за результаты тренировок, оказалось результатом недавнего сражения.
— Погоди, а почему монастырь целый? Если это те самые чернявые, вихрастые, камня на камне бы не оставили.
Старичок обхватил за ноги, едва не плача:
— Так ведь и не оставили! Как есть, камня на камен не было. И ворота, и здания, и внутри, и снаружи…и…
— А, ну эти могли… А вы строите быстрее молдаван что ли?
— Это всё Настоятель. Упросил священного духа воссоздать всё, как было. Велика карма его и да светятся все семь чакр золотом.
— Светится карма его, — хором повторили монахи в зале.
Сёма, прикусив губу, поднял старичка с колен. Наскоро отряхнув, поймал взгляд:
— Так, идём к настоятелю. А потом к духу сразу.
— Зачем же идти к нему? Он перед тобой, — нараспев ответил старичок, делая важное лицо.
— Да что ты мне мозги пудришь? С каких это пор настоятели у ворот дежурят?
— Святой дух повелел мне встретить белокурого воина.
Сёма недобро глянул на старичка, суживая глаза:
— Тогда к чему были все эти твои "уроки"? Сразу не мог открыть ворота?
— Ворота истины открываются не всем.
— Но дух же сказал тебе встретить.
— Встретить, но не впустить.
Сёма, вздохнув, зашёл с другого конца:
— А часто у вас выбирают новых настоятелей?
— После смерти старых.
Сёма замогильно захихикал:
— Выборы могут начаться прямо сейчас.
Настоятель побелел, залепетав:
— Великий священный дух ждёт белокурого воина.
Сёма, положив секиру на плечо, хмыкнул:
— Вот так бы сразу.
Обитель Здравы
— …Я одного не пойму. Почему ты носишь прозвище, как синоним здоровья, а мы сидим с тобой в дурманящем тумане, ещё и в полной темноте. Причём, я пришёл, только что, а ты сидишь здесь сколько-то там сотен лет. Или тысяч? Не важно, ты скажешь мне, куда ушёл Скорпион и я пойду следом. Мне надо догнать брата и всё ему объяснить.
— Ты сидишь здесь вторые сутки, блондин, и каждые полчаса задаешь мне один и тот же вопрос. Снова и снова я отвечаю тебе, что дым нужен, чтобы ты отключил стандартный набор схем в своей голове, а темнота, чтобы зрение не обманывало тебя и не мешало концентрации. И я не могу тебе указать на следы на земле, потому что они слишком сильно бросаются в глаза. И разве можно догнать того, кто никуда не идёт?
— Не сбивай меня с толку! Я знаю, на что способен мой мозг и мне не требуются вторичные вещества для усиления каких-либо функций. Всё что надо, он выработает сам. Творец со своей эволюцией не так глуп. Ты же ставишь ему палки в колёса, останавливая прогресс своим сидением на месте, в заточении, один на один с великими мыслями. К чему же потом удивляться несовершенству кармы, когда получаешь прикладом в лицо за своё бездействие?
