Другие или пьют по-черному, или отправились в мир иной. Кроме Владимира Павловича, нормальным человеком не стал никто.
Будущего олигарха усыновила одна бывшая соседка после того, как их дом расселили и она получила отдельную квартиру. Женщина всегда его подкармливала, потом навещала в детском доме после лишения родителей родительских прав, потом добилась усыновления, в чем ей помогли и социальные службы, и участковый, и школьные учителя, и врачи местной поликлиники. Семейку знали все.
После усыновления у Владимира Павловича наконец началась нормальная жизнь. Женщина дала ему свою фамилию, что оказалось очень кстати в дальнейшем: когда он разбогател, никто из родственников, соседей, одноклассников из первой школы, где он учился, или ребят из детского дома не выступал с «откровениями» и не обращался с просьбами или требованиями помочь.
А им двигало неумолимое желание выбиться в люди, стать кем-то, никогда не испытывать нищеты. К сожалению, он стал олигархом уже после того, как умерла старая учительница, которая очень много с ним занималась, но вырастившей его женщине он обеспечил самые лучшие условия жизни. Она умерла в самой дорогой швейцарской клинике, в окружении светил мировой медицины. Вот только продлить ей жизнь они не смогли.
Но «для народа» и опять же спокойствия Владимира Павловича, не желающего общаться ни с кем из прошлого, версия была подретуширована.
Моя подруга Татьяна, по словам Юрия, оказалась похожа на вырастившую олигарха женщину. У той тоже были длинные волосы, точно такого же цвета, и она точно так же их укладывала.
– Можешь ему сказать, что я им восхищаюсь, – заявила я.
– Я тоже, – сказал Юрий.
Я поинтересовалась, не пытался ли Владимир Павлович каким-то образом изменить судьбу родственников. Кого-то лечить, пристроить на приличную работу или что-то в этом роде?
Юрий пояснил, что, по мнению олигарха – и его собственному, – делать что-то для его родственников бессмысленно, хотя он и отслеживает судьбу тех, кто пока остается в живых. Вместо них олигарх помогает ребятам из бедных семей, которым без поддержки не вырваться из нищеты никогда. Специальные люди отыскивают талантливых, каждый случай Владимир Павлович проверяет лично. Он ищет тех, кто похож на него самого.
Юрий помолчал и спросил, чем по жизни занимается Татьяна – кроме влипания вместе со мной в разные истории.
– А ты не выяснил? – поразилась я.
– Меня ты интересовала. На экране ты появляешься, а не Татьяна. Я про нее раньше никогда не слышал.
Я сообщила, что Татьяна разводит на продажу змей – на кожу, яд и просто особей для зоопарков и всех желающих.
– Где она их разводит? – спросил Юрий.
– Дома, – как само собой разумеющееся ответила я. – У нее их постоянно живет около шестисот штук.
– В квартире?!
– Ну да, – пожала плечами я. – Владимир Павлович, как я поняла, любит животных.
– Но не в таком же количестве, – ответил Юрий. – И не змей.
– Можешь ему также сказать, что при встрече со змеей на природе ему ничего не грозит, если рядом будет Татьяна. Она знает, как с ними обращаться.
– Я тоже, – сообщил Юрий. – Меня этому специально обучали.
– Может, вам стоит обменяться опытом?
– Мне уже с тобой хватило опыта! С тобой ни одна змея не может сравниться! – сказал Юрий и снова меня поцеловал.
«Какой странный комплимент», – подумала я.
Глава 31
На следующий день за Владимиром Павловичем пришла «лодка», как он сам называл роскошную яхту, не чета тем, которые нам уже довелось здесь увидеть. В нее загрузились хозяин с охраной, мы с Татьяной и Пашка. Аленка осталась на острове бывшего мужа на новый медовый месяц, рыженькая отбудет чуть позже с новым спонсором, спасенная нами с яхты девчонка тоже не терялась. Обилие вокруг богатых мужиков и малого количества баб гораздо лучше способствовало выздоровлению, чем любая медицинская помощь. Артур Небосклонов с продюсером собирались немного погостить у господина Золотого Прииска, который хотел послушать пение супермегазвезды в индивидуальном порядке. Важа Георгиевич с Валькой-Магдалиной отбыли еще ночью. За Важей Георгиевичем пришло какое-то водное транспортное средство.
В целом я была очень довольна. Во-первых, спаслась с тонущего судна вместе с друзьями, причем без материальных потерь и физического ущерба для организма. Во-вторых, мы с Пашкой сделали классные съемки. В-третьих, я великолепно провела вечер и ночь. Юрий оказался прекрасным любовником, обстановка способствовала расслаблению, да еще и накормили очень вкусно. Вот только Владимир Павлович с Юрием наотрез отказались везти нас в горы к пещере.
– Нечего туда соваться! – орал Владимир Павлович. – Головы вам там оторвать могут! Лучше еще куда-нибудь слазайте. Неужели не придумать, куда? На Лазурном Берегу столько мест, где вы еще не были. Осчастливьте кого-нибудь своим присутствием!
В результате мы с Татьяной и Пашкой, доставленные к Василию Степановичу, решили осчастливить семью (или семьи) взорванного на яхте Серафима Петровича Вяземского. Следовало выяснить, сколько их там осталось и обнаружено ли исчезновение оружия из тайников.
Мы привели себя в порядок в доме Василия Степановича, который уже в деталях знал про наши похождения из нашей же съемки, присланной ему из России Иваном Захаровичем. Русский «граф Монте-Кристо» немного покричал, потом заявил, что его друг к старости стал слишком сентиментальным, раз «это все» терпит. Мы спокойно выслушали и особняк покинули.
Однако до дома Серафима Петровича дойти не успели. У меня зазвонил мобильный. Андрей из Управления приглашал нас в полицию для дачи очередной партии показаний.
Мы вздохнули и поймали такси.
Следующая партия наставительных речей звучала из уст комиссара Дидье. Правда, мы также узнали, что наконец все, кто хотел, нашли друг друга и во Франции, и в России, и благодаря современным средствам связи информация, собранная с обоих концов, имелась у всех задействованных в деле пропавших девчонок лиц.
Во Францию знакомиться с Жоржем Фуко отправились семь девчонок. По крайней мере, столько заявлений было подано родителями. В компьютерах пропавших была обнаружена очень похожая переписка и одинаковые фотографии. Жорж Фуко отправлял послания из разных мест, правда, никогда из дома патрона и никогда из личной квартиры. Если это, конечно, был он. Его, как успела точно выяснить французская полиция, женщины не интересовали никогда. Но для использования их в корыстных целях личный мужской интерес не требуется. Нельзя также исключать, что кто-то пытался подставить Жоржа. Французская полиция явно предпочла бы последний вариант, но пока все указывало на первый. Полиция была вынуждена арестовать Фуко.
У меня, Татьяны и Пашки снова откатали пальчики, поскольку мы поднимались на злосчастную яхту, которую французской полиции придется проверять на наличие всех имеющихся отпечатков.
Полиция жаждала увидеть спасенную нами девчонку, но тут мы помочь никак не могли. Им придется самим ее разыскивать по Франции, а то и Европе. Она, думаю, не станет спешить с походом к органам.
– Что у вас за страна?! – хватался за голову комиссар Дидье. – Почему у вас никто – по крайней мере, из тех, кто приезжает во Францию – не соблюдает общепринятые правила поведения?!
«Интересно, что он имеет в виду под общепринятыми правилами поведения? Кем? Где?» – подумала я. Как выяснилось в дальнейшем, мои друзья ломали голову над тем же самым.
– Почему у ваших граждан отсутствуют нормальные человеческие инстинкты?!
На этот раз я уже сдержаться не могла и уточнила, какие именно.
– Не лезть не в свое дело! – заорал комиссар.
– Вы меня имеете в виду? Да я как раз выполняю свою работу. А моя работа – это показать телезрителям…
– Вы о последствиях не думаете! – перебил меня комиссар. – Ни вы, ни кто-то другой из русских, с которыми мне уже довелось столкнуться. Нормальный человек будет беречь свою шею, а вам это даже не приходит в голову! Я не представляю, как в вашей стране работают правоохранительные органы с таким-то контингентом!
– Точно так же, – сказал Андрюша.
– А вот вы, вы лично, почему сами занимаетесь расследованиями? Не отрицайте, я все знаю! Почему вашим людям не приходит в голову обращаться в полицию, к профессионалам, в обязанности которых это входит? Почему мать одной из девушек, Анна, сама приехала во Францию?
Мне лично, как и всем нашим, это было совершенно понятно. Но комиссару требовалось объяснить на конкретном примере.
– Мы привыкли рассчитывать только на себя, – сказала я. – Помните случай в туннеле в одной тихой горнолыжной стране? О нем писало большинство европейских газет.
Поезд встал в туннеле, и начался пожар. По громкой связи на нескольких языках передали, что спасатели находятся на пути к туннелю, всем следует оставаться в поезде, ждать. В поезде были и русские. Они не стали никого ждать. Они привыкли рассчитывать только на себя. Они выбили стекла и ушли.
