лента легла на землю, и змеей скользнула к заднему колесу мотоцикла. Почувствовав, что его "железный конь" неожиданно осел на "круп", байкер оглянулся. Как раз в этот момент гном стянул с пальца кольцо-артефакт, и уже в своем истинном обличье набросился на этого мутанта к кожанке. Дима оглянулся, искренне желая, чтобы данный акт храбрости не увидел никто из случайных зрителей.
Мотоцикл тяжело свалился на землю, не выдержав инерции передвижения двух сцепленных вместе тел. Байкер получил удар в перекачанный пресс, и слегка присел, рассматривая неожиданного свалившегося на него коротышку. Дима переплел пальцы, и противник упал на оба колена, подрубленный невидимой "подножкой". Воспользовавшись этим, Гвеллин боднул его в переносицу, и был вознагражден хрустом костей. Байкер упал на спину раскинув ноги и руки в стороны.
В соседнем минивэне на все это через стекло с любопытством таращилось детское лицо.
— Теперь надо донести его в общагу, — решил Дима, окидывая взглядом поверженную тушу. — Ты мотоциклы водить умеешь?
— Нет. А ты?
— Тоже.
Наклонившись, гном поднял какой-то предмет, выпавший из куртки байкера в тот момент, когда он падал на асфальт.
— Глянь, чё у него! Библия!
— Антихрист!
Сзади раздалось сдержанное покашливание. Приятели повернули головы… и с невыразимым ужасом увидели Богданова, стоящего за их спинами с перекошенным лицом.
— Хм! Здрасьте, Андрей Евгеньевич, а мы тут с товарищем гуляем… А вы почему молчите? Андрей Евгеньевич? Гвеллин, чего это он?
— По ходу, надо валить, а то нас сейчас бурей сдует.
Как и следовало ожидать, предсказания насчет бури выполнились на все сто процентов.
****************
— Люда? Почему ты не приходишь? — держа телефон между ухом и плечом, Елена Петровна закончила нарезать салат, и кивком попросила Юлю отнести его на стол. — Какая подруга? А, Катя! Но почему в другой город? Проблемы? Хорошо, просто… Нет, я не обижаюсь, конечно, если это твоя подруга, ты должна поддержать ее в трудную минуту. Тогда новоселье перенесем на завтра. И я тебя люблю, дочка. До скорого.
За окном сгустилась темнота, стояла тишина, улица располагалась в довольно спокойном районе, машины здесь почти не ездили. Это был еще одно преимущество отдельной квартиры перед вечно шумным общежитием, где обитатели не хотели терять ни секунды времени, отведенного на молодость. Ужин прошел в уютной, домашней обстановке. После ужина Юля отправилась учить конспект, а Елена Петровна вымыла посуду, слегка прибралась, старательно избегая прикосновений к любому из множества странных, непонятных предметов, хаотично раскиданных по всей квартире, и присела на диван, крутя в руке мобильный телефон, и раздумывая, позвонить или нет.
Звонок в дверь прервал ее нелегкий выбор. Оказалось, что сосед напротив, который неожиданно обнаружил у себя полное отсутствие соли, и не имел желания бежать за ней в магазин. Притворив входную дверь, женщина направилась на кухню, но стоило повернуться спиной, как дверь снова открылась, и чья-то фигура бесшумной тенью скользнула в ванную.
— Вот, возьмите.
— Спасибо, завтра куплю — отдам.
— Да ладно, мне не жалко.
Повернув защелку замка, Елена Петровна вернулась в гостиную. Мимо прошла Юля, все также погруженная в тетрадь.
— Вам ванна сейчас не нужна?
— Нет, иди.
Прошло ровно пятнадцать секунд.
В ванной зашумела вода. Решив не звонить, Елена Петровна снова направилась на кухню, чтобы поставить чайник. Внезапно за ее спиной что-то шевельнулось. Не успела женщина оглянуться, как раздалось влажное "чпок", и ее ноги оказались приклеены к полу порцией липкой паутины. В следующую секунду в спину уперлось что-то острое.
— А я еще думаю — почему это здесь свет горит? — невозмутимо заметила Милашка. — Решила, что воры. Вы кто такие, и что здесь забыли? И где Луиза?
**************
Ощущая, как в его голове эхом отдаются крики, Дима топал по коридору общежития, тряся головой, и пытаясь сориентироваться в пространстве. Все то, что им пришлось пережить за год общения с Богдановым, были просто цветочки по сравнению с тем, что они с Гвеллином только что полчаса выслушивали в свой адрес. Самыми нежными там были "ошибочно эволюционировавшие макака и бабуин", а также угроза "расчленения на все возможные органы, продажа их перекупщикам, и покупка двух специальных учебников для детей с синдромом Дауна, чтобы хоть те выросли полноценными членами общества". Даже армейский сержант и рядом не стоял с разъяренным преподавателем по артефактам.
Но кто больше всего добил — так это байкер Кабан. Во время "экзекуции" он сидел в стороне, поглаживая Библию, а когда Богданов наконец-то успокоился, заговорил сам. Еще полчаса заняла проповедь о Боге и Дьяволе, как они сеют нечистые помыслы в душу человека, и почему нужно молиться, очищая свой разум и принимая Божьи заветы, как смысл жизни.
— А все ты виноват, — только и смог сказать гном, когда они вконец опустошенные и раздавленные, как физически, так и морально, выходили из триста девятой аудитории.
— Вообще-то, это была твоя идея, — не остался в долгу второкурсник.
— А ты что, меня отговорить не мог?
Единственный плюс был в том, что выпустив пар, накапливаемый несколько дней, Богданов как-то быстро отошел, и решил не наказывать нерадивых студентов. Тем более, что и байкер вроде не имел претензий, только попросил возместить ущерб за повреждение своего железного коня. Правда то, почему преподаватель до этого вел себя странно, Дима так и не понял, а спрашивать побоялся. Впрочем, ему уже было все равно.
Гвеллин свернул к своему блоку, который делил с Даэррином и другими гномами, а Дима остановился у дверей двести тринадцатой комнаты, открыл дверь, и…
Что-то тяжелое обрушилось ему на спину, судя по ощущениям, сковорода. Второкурсника буквально унесло в сторону, врезавшись в диван, он упал, на какой-то момент потеряв сознание. А когда открыл глаза, то увидел над собой слегка смущенное лицо.
— Это вы, Дмитрий? — Елена Петровна прищурилась, не торопясь опускать сковородку.
— А кто еще, блин? — чувствуя, как между лопаток разливается синяк, Дима на всякий случай отполз в сторону, и поднялся. — Вы что, совсем уже?
— Простите, я была так зла, что решила, что вы любовник моей дочери, — женщина вздохнула. — Это ведь неправда, да?
— Если вы насчет Луизы, то она меня ни капли не привлекает, — будь Дима в своем обычном настроении, он бы взбесился от такого несправедливого обвинения, но сейчас не осталось сил даже для этого. — Мы просто соседи, и все.
Сковорода с грохотом упала на пол.
— Как соседи? — прошептала женщина. — Но она же говорила, что живет тут только с Катей и Алисой… То есть, с Элис… — она вдруг всхлипнула, и села на диван. — Вот я дура, а?
Дима осторожно приблизился,
