Роман Шинаков
Хороший поступок
Что может быть лучше, чем отпуск в летнюю пору? Последние пять лет я довольствовался отдыхом в холодное время года, поэтому когда увидел свою фамилию в графике отпусков напротив «Июня», то с трудом сдержал себя в руках, чтобы не завизжать от радости.
И вот настал долгожданный момент — конец июня, ласковое солнце, сочная трава и согревающее душу тепло… По своему обыкновению проводить отпуск я приехал к родителям. На следующий же день я отправился к бабушке по папиной линии, которая после смерти деда осталась одна.
Её двухкомнатная уютная квартирка находилась на четвёртом этаже в старой пятиэтажке на окраине города. Когда-то давно эту жилплощадь получил дед от государства после рождения моего отца. Во дворе того дома проходило всё моё детство. Почему-то я любил гулять не в центре, где мы жили с родителями, а именно там, в старом районе. Было в этом месте что-то неосязаемо притягательное, какая-то душевность. Может, потому что недалеко от дома начинался хвойный лес и вообще во дворах там всегда было много зелени. В центре города такого нет…
Когда я дошёл до нужной пятиэтажки и шагнул на тротуар, проложенный вдоль подъездов, меня охватила волнующая ностальгия. Запах от цветочных клумб с деревцами, посаженными у дома, казалось, совсем не изменился с тех пор, когда я бегал здесь пятилетним мальчишкой. Этот запах вернул меня в прошлое. Я будто снова услышал тот самый до боли знакомый уличный шум, складывающийся из десятков различных звуков: двигателей автомобилей, проезжающих за домом по дороге, скрипа качелей на площадке, ударов мяча об асфальт, детского смеха…
Подъезд приветствовал меня приятной прохладой и знакомым запахом бетонных стен. Старая деревянная входная дверь была так же, как и почти тридцать лет назад, обита дерматином, перетянутым по всей площади проволокой, которая создавала узор в форме ромбов.
Бабушка меня встретила, как всегда, со слезами радости на глазах. Мы обнялись, и она тут же скомандовала мне мыть руки и садиться за стол, а сама тем временем, кряхтя и шаркая тапками по полу, принялась разливать чай из старого керамического заварника с подвешенным у носика круглым ситечком. На стол она поставила тарелку с печеньем «топлёное молоко» и банку грушевого варения.
— Как быстро летит время, ба! — сказал я, усаживаясь за стол у окна, выходящего в сторону детской площадки. — Вроде ещё недавно бегал с ребятами во дворе и вот мне уже четвёртый десяток… — от сказанного мне невольно взгрустнулось. — Даже далеко ходить не надо: в гостях у тебя был будто ещё вчера, а ведь прошло уже…
— Восемь месяц, внучок, — закончила за меня бабушка и поставила передо мной чашку ароматного чая с примесью каких-то трав.
Она присела напротив и с любовью посмотрела на меня.
— Даже не начинай! — раскусил я её намерения затеять разговор про её возможных правнуков, которых она ждала не первый год, после моей женитьбы.
Почти два часа мы с бабулей душевно болтали под чудесный чаёк с печеньями.
— Давно я Лёшку не видел, — вдруг сказал я, вспомнив о соседе над нами, с которым прошло во дворе моё детство. — Как там Егорка? Ещё больше подрос, наверное…
— А ты не знаешь? — удивилась бабушка.
— Чего? — невольно напрягся я.
— Похоронили Лёшку уже как с полгода тому назад… Он же по контракту в Сирию отправился, хотел денег заработать. Ленка-то его пилила постоянно на этот счёт, денег ей не хватало… Каждую неделю ему концерты закатывала, орала как припадочная… Сам бы он не поехал. Через неё всё… А потом, наверное, и месяца не прошло, как сообщили, что застрелили его… Ленка-то поначалу поплакала, а через неделю после похорон к ней мужичок наведываться стал. Виталиком звать. Не местный какой-то, никогда раньше не видела.
— Вот это да… — протянул я, не веря своим ушам.
— Ленка ведь даже будучи замужем не переставала искать лучшую партию… — бабушка вдруг замолчала, будто что-то вспомнила, и это воспоминание принесло с собой неприятные ощущения. — Помню, жаловалась, что слишком Лёшка скучный, всё время на работе, а она устала от постоянных его учений да командировок… Маленькой зарплатой его упрекала… Как поругаются, так постоянно слышу через стенку: «Ты не мужик! Настоящие мужики зарабатывают, а ты со своей военкой даже ребёнка к школе собрать не можешь!» — бабушка тихо изобразила Ленкин крик, после чего замолчала и допила уже остывший в кружке чай.
— Что удивительно, — вдруг продолжила она свою мысль, — мальчик их, Егорка, всегда за папку заступался. Его писклявый голосок хорошо через стены слышен…
Тут я вдруг вспомнил прошлогоднюю нашу с Лёшкой встречу. Тоже лето было. Я тогда приехал сюда на выходные, а когда собрался уезжать, то моя старая «девятка» заглохла. Я уже успел приуныть, как вдруг на горизонте появился Лёха. Он с дежурства возвращался, щеголял в своей форме защитного цвета, сумка через плечо, рукава закатаны до локтей… Мы тогда с ним впервые за несколько лет встретились.
«Вот кто мне с машиной поможет!» — сразу подумал я, а он, когда меня увидел, то так искренне обрадовался, что я вдруг почувствовал укол совести за свои меркантильные мысли. Я до сих пор помню, как он крепко пожал мою руку и энергично потряс её, смотря на меня своими ясными добрыми глазами, в которых читалась такая искренняя радость встречи, как у щенка наконец-то дождавшегося с работы своего хозяина.
В воинской части Лёшка имел дело с техникой, поэтому в машинах разбирался отменно. Он тут же усадил меня за руль, начал командовать, а сам нырнул под капот и что-то там химичил. Когда, наконец, старенький мотор завёлся, Лёха уже был вымазан по локти в каком-то мазуте или масле. После починки моего авто мы уселись на скамейку у подъезда, дабы немного поболтать и вспомнить детство. Вдруг в какой-то момент он достал из нагрудного кармана фотографию и протянул мне.
— Что это? — спросил я в недоумении.
— Я ж теперь отец, Вань… — сказал он с какой-то необычной для него гордостью и серьёзностью, из-за чего я вдруг увидел его совсем с другой стороны. В одно мгновение исчез тот юный рубаха-парень со двора, которому я всегда относился с лёгким пренебрежением. Теперь рядом со мной сидел серьёзный взрослый мужик, отец…
Я повернул фотографию лицом вверх и увидел мальчика около трёх лет. Несмотря на столь маленький возраст их с Лёхой сходство сразу бросилось в глаза. Ребёнок сидел за рулём
