Мой путь лежал прямо на гору впереди, где почти у вершины громоздились ветхие развалины — всё, что осталось от древнего святилища духа огня. Дважды потоки лавы чуть не поглотили его, и дорогу туда во множестве прорезали расселины, выплёвывавшие удушающие пары, и огненные провалы. Мне позволили взять с собой снаряжение здешних горных разведчиков, тех, кто ищет новые рудные жилы или залежи самоцветов. Я надел толстые и очень прочные сапоги, натянул плотный плащ с капюшоном, который, если опустить его на голову, защитит от ядовитых паров, источаемых землёй. Один из горных мастеров коротко объяснил, как проходить самые опасные участки пути. И наконец я узнал, что должен сделать: в разрушенном святилище хранились несколько кошачьих фигурок, вырезанных из большого цельного рубина каждая. Я должен был добыть и принести одну из них.
Хотя я был теперь оснащён не хуже, чем любой, кто отважился бы на такой подъём, о Мурри сказать этого было нельзя. Когда я оставил лагерь, он за первым же отрогом присоединился ко мне, и тут я ещё раз повторил, что подъём не для него.
— Не так, — проворчал он в ответ. — Родичи ходить в Сноссис. Огненные ящерицы… вкусно есть… — и его язык скользнул по усам.
Взрослые и опытные песчаные коты, может быть, и отважились бы охотиться здесь, но у Мурри-то подобного опыта не было, и я обеспокоился, хотя и понимал, что мне никак не сбить его с выбранного пути.
Итак, мы отправились по указанной мне тропе. Под ногами хрустели не только острые, но и хрупкие камни. Однажды я оказался на волосок от смерти, когда из расщелины совсем рядом со мной вырвался огромный клуб жёлтого дыма. Я еле успел опустить капюшон.
Мурри! Я поискал его взглядом сквозь отверстия в капюшоне, в полной уверенности, что он лишился чувств. Но кот уже бежал далеко впереди. Теперь он не шёл, а летел вперёд, длинными и высокими прыжками, почти как в танце. По-видимому, у него обнаружилось безошибочное чутьё на каждую опасную расщелину или огнедышащую яму.
Мне пришлось дважды обходить такие. Внутри костюма стало жарко; казалось, я иду под полуденным пустынным солнцем. Временами приходилось останавливаться, чтоб перевести дух и справиться с головокружением. Меня поташнивало, и я стал опасаться, уж не проникли ли сквозь защиту ядовитые пары.
Подумать только, а ведь для людей Сноссиса такие вылазки — повседневная жизнь. Тропу передо мной перерезала широченная трещина, над которой клубились смертоносные испарения. Но эти клубы не скрыли от меня Мурри, который взлетел в воздух в могучем прыжке, пронёсшем его сквозь этот смертельный туман. Так что, хоть мой защитный костюм и отягощал меня, мне не оставалось ничего другого, как прыгнуть вслед за котом.
Я попятился, не отрывая глаз с места, откуда оттолкнулся Мурри, а затем разогнался и прыгнул, не смея даже думать о том, что лежит внизу. И растянулся по ту сторону, проехавшись по камням, словно скользкий ком водорослей.
Мурри повернул ко мне голову, и тут я увидел, чем наградила его природа, чтобы защитить в этой стране негаснущих огней. Большие глаза сузились, превратившись в настоящие щёлки, а широкий нос встопорщился складками кожи, прикрывшими ноздри. Похоже, что Мурри и его сородичи действительно вполне приспособились охотиться здесь.
А кот уже снова бежал к вершине. Я решил двигаться след в след за ним. Прыгать через провалы больше не пришлось, и в конце концов сквозь туман раздирающих горло паров я увидел то, что было нашей целью.
Приземистое здание, один край которого висел над самым краем провала, над широкой рекой медленно текущей лавы. Рано или поздно лава поглотит его, а пока — часть входа ещё уцелела.
Вход… скорее дыра, предназначенная для ящериц, о которых говорил Мурри. Чтобы войти внутрь, придётся ползти на четвереньках, но других дверей не было видно… И что, если я застряну внутри, когда здание погрузится в расплавленные камни?
Мурри припал к земле и медленно пополз вперёд ко входу, словно на охоте. Я тоже опустился на все четыре, с неохотой, но что поделаешь.
Так, на четвереньках, я и протиснулся внутрь. Там было совсем темно, ни один отблеск подземного огня не проникал сюда. Я ощутил мягкое прикосновение Мурри, протянул руку на ощупь и больно ударился ей о стену.
Я поспешил включить маленький фонарик на своём капюшоне, и только тогда стал хоть немного видеть. Под ногами лежал камень и какое-то вещество, напоминавшее разбитое стекло, но блестевшее ярче, чем может блестеть любое стекло.
Глава двадцать третья
Разбитые осколки тянулись почти непреодолимой преградой между мной и полкой, проходившей вдоль одной стены. Именно на ней стояли три кошачьих фигурки. Судя по осколкам, когда-то их было гораздо больше, но катастрофа (или чья-то злая рука) уничтожила остальные. Все три оставшиеся находились в дальнем углу зала. В той части строения, которая нависала над рекой лавы.
Осколки на полу угрожали проткнуть даже прочные горные сапоги, выданные мне. Мурри попятился к двери. Стало ясно, что кот не отважится подвергнуть свои лапы такому испытанию.
В донельзя слабом свете фонарика я попытался выбрать наиболее безопасный путь, но всё равно стекловидная масса неприятно хрустела под ногами и острые края опасно впивались в подошвы. Всё же я добрался до полки. Теперь оставалось пройти вдоль неё до левого края, чтобы дотянуться до первой из фигурок.
Рубиновый кот оказался в мой локоть высотой, но когда я попытался приподнять его, выяснилось, что он так прочно укреплён на каменной полке, как будто составляет с ней одно целое. Раз статуэтка не поднималась вверх, я попытался отвернуть её. Но она и в этом случае не сдвинулась с места.
С собой у меня не нашлось ничего, что можно было бы применить, как рычаг. Пришлось нагнуться и поискать на полу — не валяется ли среди мусора что-нибудь подходящее. Теперь стало понятно, откуда взялись осколки статуэток. Их, должно быть, тоже пытались снять, только неудачно.
Мурри пошевелился, и я бросил взгляд на него.
— Подожди… — я уловил это слово даже сквозь ткань капюшона.
Он опустил голову, выпустил когти и принялся выкусывать один из них. Я часто видел, как котти таким образом снимают с когтя внешний, старый слой, освобождая место для роста нового. То же самое сделал и Мурри. Он выплюнул старый коготь, кривой, размером почти с мою ладонь.
В перчатках пальцы работали слишком неуклюже. Я стряхнул перчатку и подобрал коготь. Если он похож на когти, сбрасываемые котти, он должен быть таким же ломким. Я не знал, пригодится ли он мне, но попробовать стоило.
Так что я вернулся к полке и без особой надежды осмотрел основание статуэтки. Она примыкала к камню так плотно, что я не заметил даже следов зазора. Но не могла же она вырасти из полки сама по себе. Я вспомнил, что один кандидат уже вернулся отсюда с успехом. Значит, это было возможно сделать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
