«Чертов старик, — зло подумал Дронго, — наверное, он специально назвал мне срок в два часа, чтобы я не успел ничего сделать. Хотя с другой стороны, может, он элементарно ошибся. Ведь ему назвали срок в два часа до его второго посещения. Он мог прийти через полчаса и по привычке назвать срок в два часа».
Дронго повернулся, чтобы выйти из комнаты и увидел бежавших к нему двоих мужчин в маскировочных костюмах. Он с ужасом вспомнил, что на нем по-прежнему арабская одежда.
— Подождите! — крикнул Дронго. И в этот момент в него выстрелил первый из подбегавших боевиков. Дронго почувствовал, как пол покачнулся, и, уже ничего не помня, упал.
Красноярск. 16-19 апреля 1997 года
На розыски загадочного «БМВ» были брошены все силы московской милиции.
В картотеке автомобиль нашли довольно быстро, но выяснилось, что он числится в розыске. По всему городу были даны указания постам ГАИ задерживать и проверять автомобили «БМВ» синего цвета, которые могли поменять номер. Но пока самые тщательные розыски ничего не давали.
Зато в лаборатории дела шли гораздо лучше. Удалось найти не просто микрочастицы, а целую щепку от одного из ящиков. Эксперты были в восторге и обещали через несколько дней дать окончательное заключение по составу древесины и ее происхождению. И теперь перед Мовсаевым лежало авторитетное заключение экспертов, которые однозначно утверждали, что состав данной древесины мог относиться к ящикам, которые прибыли из Сибири. Эксперты сделали даже то, о чем не мечтали сотрудники разведки. Они дали конкретное заключение, где именно могла использоваться эта древесина. По микроструктурному анализу, спектральным анализам ученые пришли к выводу, что ящики готовились из древесины, характерной для пород, произрастающих на берегах Енисея на юге Средней Сибири. Мовсаеву не составляло большого труда выяснить, что восемнадцатого марта днем из Красноярска в Москву прилетел самолет, в котором, по всей вероятности, и был привезен груз.
Вечером Мовсаев и Никитин вылетели в далекий сибирский город.
Их встречали представители ФСБ, которых попросили оказать содействие сотрудникам СВР. Мовсаев с неожиданным раздражением подумал, что встречающие их офицеры формально представители другого ведомства. Он работал в разведке уже больше пятнадцати лет и еще помнил времена всесильного ПГУ КГБ СССР. Тогда в каждом районе, в каждом городе и в каждой области были отделы госбезопасности, готовые оказать любую помощь сотрудникам ПГУ. Сейчас некогда всемогущий КГБ был разделен на несколько ведомств, число которых росло с каждым годом. Разведка и контрразведка выделились в самостоятельные организации, потом появилась отдельная служба правительственной связи, самостоятельное пограничное ведомство и еще более самостоятельная служба охраны президента, выполнявшая функции девятого управления КГБ СССР, а заодно и еще много других функций, не свойственных бывшему девятому управлению.
Сотрудники ФСБ уже получили информацию о трудностях своих бывших коллег-разведчиков и готовы были оказать любую помощь прибывшим гостям. К приехавшим офицерам был прикреплен заместитель начальника областного управления ФСБ полковник Колыванов. Это был высокий плечистый сибиряк с красноватым лицом, большими добродушными глазами и крепкими руками с широкими ладонями, как у лесоруба или сплавщика. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что в семье Колыванова несколько поколений его предков были охотниками и лесниками.
На следующее утро они уже отправились на перерабатывающий комбинат, чтобы получить первые результаты высланных сюда анализов. Уже через два часа в кабинете директора предприятия были развеяны все сомнения. Ящики вышли именно с этого комбината, и теперь предстояло выяснить, кому и когда отгружалась именно та партия ящиков, в один из которых был упакован груз террористов.
Понадобилось еще два дня, чтобы составить список всех предприятий Красноярской области, в которые были отправлены ящики. Список был довольно внушительный, более двадцати предприятий. Колыванов вместе с приехавшими офицерами стал детально изучать список.
Сразу были отброшены предприятия, не производившие никаких товаров: школа, больница, городское управление коммунального хозяйства. Осторожный Мовсаев решил проверить их в последнюю очередь. Были поставлены под сомнение пищевой комбинат, предприятия легкой промышленности. Когда подвели итог, оказалось, что осталось всего пять организаций, продукция которых могла заинтересовать террористов. Это была воинская часть, мастерская по ремонту оружия, два закрытых завода и химический комбинат.
— Почему заводы закрытые? — уточнил Мовсаев.
— Раньше они назывались «почтовыми ящиками», — пояснил Колыванов, — на одном из них производятся компоненты ядерного оружия, а на втором, кажется, какие-то опорные части для ракет средней дальности.
— Что? — изумленно привстал со стула Мовсаев. — И вы думаете, что террористы получили груз именно с этих предприятий?
— Я не думаю, — возразил Колыванов, — просто я отметил предприятия, которые могут нас интересовать. Но эти два завода вы можете смело исключить из своего списка.
— Почему?
— Это режимные предприятия. Там муха не может вылететь без особого разрешения. Даже несмотря на весь бардак, который встречается на наших предприятиях. Там работают отделы ФСБ, военной контрразведки, существуют целые системы пропусков, дублирующие друг друга. Нет, — решительно заключил Колыванов, — там ничего не может быть. Оттуда террористы не могли получить никаких ящиков. Кроме того, все поступающие туда ящики проходят строгий учет. И еще более строгий учет проходит любой груз, который выходит за ворота заводов.
— И тем не менее террористы получили ящики именно из Красноярска, — настаивал Мовсаев, — значит, их что-то заинтересовало и это что-то они смогли вывезти. Они продумали целую комбинацию ложных ходов, чтобы благополучно доставить эти ящики в Сирию. Поэтому я не могу быть уверенным в том, что эти ящики забивались в детском садике или в управлении коммунального хозяйства. Мы должны выехать на заводы и все проверить на месте.
— Я оформлю вам допуск, — согласился Колыванов, — но напрасно вы настаиваете. Абсолютно убежден, что террористы не могли получить какое-либо оружие с этих заводов.
— Компоненты ядерного оружия, — напомнил Мовсаев, — это может быть пострашнее любого оружия.
— Я не имею права говорить о том, что там производится, — улыбнулся Колыванов, — но уверяю вас, что продукция именно этого завода террористам вряд ли понадобится. Впрочем, мы можем оформить вам допуск и вы сможете убедиться в этом на месте.
— Ядерное оружие, — снова повторил Мовсаев, — даже обогащенный уран может стать источником страшной опасности. У террористов есть деньги и возможности. Они могут сделать все, что угодно.
— Нет, — засмеялся Колыванов, — с этого завода не могут. Я подам официальную заявку, но уже сейчас могу вам сказать, что компоненты, о которых я говорил, совершенно неопасны для окружающих. — Я ничего не понимаю, — удивился Мовсаев. — Как это неопасны?
— Там делают панели для управления. Только металлические ящики, — улыбнувшись, признался Колыванов, — а всю начинку изготавливают совсем в другом месте. Пустыми металлическими ящиками можно, в лучшем случае, проломить голову одному-двум прохожим. Да и то, если они будут сильно пьяны и не смогут увернуться от такой тары.
— Ясно, — Мовсаев тоже улыбнулся. — Но мы все равно поедем на оба завода.
— Я бы рекомендовал скорее обратить внимание на мастерскую, — посоветовал собеседник. — Там как раз хранение оружия налажено не совсем должным образом. И, конечно, на воинскую часть, откуда можно вывезти сколько угодно оружия.
— Вы думаете, террористы прилетели сюда, чтобы тащить через всю страну обычное стрелковое оружие, которое можно купить где угодно на Ближнем Востоке?
— спросил Мовсаев; — Нет. Они прилетели за чем-то особенным. Пошли на такой шаг именно потому, что в этих ящиках лежало что-то такое, что им было чрезвычайно необходимо. Причем это наверняка не оружие. Это должна быть внешне нейтральная продукция, которая может спокойно пройти в случае необходимости таможенный досмотр. И которая может превратиться в оружие в руках террористов.
— Интересная задача, — кивнул Колыванов. — В таком случае, может, это действительно были наши панели. Хотя для чего они террористам, ума не приложу…
— Во всяком случае, это были не автоматы. Что это за химический комбинат, который указан в вашем списке?
— Обычный комбинат, — махнул рукой Колыванов, — кажется, там производят химические удобрения для сельхозпродукции. Ничего особенного, но предприятие в годы Советской власти тоже называлось «почтовым ящиком». На всякий случай. Сейчас это обычный комбинат, хотя и режимный.
