Поставив меня на пол только в ванной, он спросил:
— Чёрт… Тебе же больно? Надо позвонить Рассу! Пусть несёт что-нибудь от боли! Придётся оставить тебя дома, я сам привезу твою семью.
Ну нет!
— Никита! Я не умираю! Это нормально, не преувеличивай!
Он начал раздеваться вместе со мной. Это был первый раз за всё время, когда мы с ним в ванной вместе. Никаких романтических омовений у нас не было. Ванная — единственное место, где он оставлял меня одну беспрекословно, даже если я проводила в ней три часа. «Это очень интимное пространство даже для меня», — признался он однажды на мой вопрос — почему? Но сейчас его это не заботило. Он смотрел на меня взволнованно, а его член был напряжён.
Впрочем, в этот раз омовение случилось. Губкой с пеной, нежно и аккуратно он мыл меня с головы до ног.
— Несь, а кончать можно с тампоном внутри?
Мне захотелось закатить глаза от нового приступа смеха, но я его задавила в утробе, ведь всё, что сейчас между нами происходило, было чем-то действительно очень доверительным и интимным.
— Можно, любимый мой, и даже сексом заниматься можно, правда, тебе это может быть неприятно…
— Ты сошла с ума?! — он опешил и посмотрел на меня вытаращенными от возмущения глазами…
Никита быстро вымылся сам и снова подмыл меня перед тем, как завернуть в полотенце и вытащить из просторной душевой кабины. Он торопился — переживал, что я истеку кровью, пока показываю ему, как вставлять тампон. Я предложила ему встать за мою спину и помочь ему сделать это, но он присел передо мной на корточки, поставил мою ступню себе на колено и осторожно втолкнул в меня маленький шелковистый цилиндрик так, как я показала.
— Ты как? — спросил Никита, заботливо глядя мне в глаза, когда вымыл руку.
— Ты просто спец, — улыбнулась.
— Какие же вы — женщины — удивительные. А ты у меня особенная. Моя потому что… — Никита поцеловал меня в щеку и вздохнул. — Мне пора, маленькая. Звони, если будешь скучать, ладно?
Он отпустил меня и достал из комода чистые боксеры. Его член вызывающе торчал, окрепнув в возбуждении, но мой мужчина заключил его в темницу эластичной ткани и вышел в комнату. Я скинула полотенце и пошла за ним.
— Несь, ничего не собирай с собой, кроме, может, тампонов. Всё что нужно будем покупать на месте.
Я легла поперёк постели на живот и смотрела, как он одевается.
— У меня будет багаж, Никита. Пока ты будешь занят, я хочу кое-чем заняться. Помнишь о моих двух просьбах?
— Конечно, помню, маленькая, — ласково улыбнулся.
Он достал очередную синюю футболку и натянул её на своё скульптурное тело. Я видела его, когда он качался в своей тренажёрке, тогда все его напряжённые мышцы играли канатами тёмных вен, украшенные бисером здорового пота. А сейчас он просто выглядел атлантом с обложки журнала мужского белья. Мышцы играли при движении, но не бугрились так откровенно. Я вспомнила, как в первый вечер нашего знакомства мелькала беспокойная смутная мысль, что он просто тупоголовый качок на допинге с зашкаливавшим тестостероном, но очень скоро поняла, что спорт для него — способ отвлечься от похоти и неотъемлемая часть сексуальной подготовки.
«Чтобы трахать, надо быть выносливым. Ведь приятно, когда мужчина не слабак и может помочь женщине, даже если она сверху? Не лежать же бревном». Я убедилась в его правоте очень быстро. Самое приятное дело в жизни требует хорошей физической формы и растяжки, иначе секс становится пресным трахом — возможности нетренированного тела ограничены. Никита занимался со мной каждый день в спортзале и в постели, и я уже прочувствовала на деле его мудрость.
— Я люблю тебя, Никита… — перекатилась на спину, подставляя губы прощальному поцелую.
Любимый накрыл мои груди руками и чуть сжал, поиграв кончиками пальцев с сосками. Они тут же набухли.
— Моя горячая девочка… Хочу тебя… Вернусь и всю ночь буду трахать… — Он скользнул руками по моему телу к бёдрам и склонился над промежностью, раздвинул мои ноги, лизнул и припал губами к складочкам, нависнув надо мной. Я задрала его футболку и, обняв за талию, поцеловала крепкий пресс. — Золотоглазая драконица… — Никита высвободился из моих объятий, потёрся носом о мой нос, ещё раз легко коснулся губами моих губ и быстро вышел из спальни.
Я раскинула руки и ноги и уставилась в потолок:
— Ты меня любишь…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Не каждый огонь обжигает
— Я сам что-то не то. Сама моя жизнь — сплошное что-то не то.
— Ты просто не умеешь её готовить. На живом огне её вкус получается ярче и насыщеннее. Пообещай себе кое-что…
— Себе? Обещаю.
— Приготовь самое любимое на живом огне.
***
Спустя несколько дней
Протянул руку, пальцем пробил фольгу на крошечной баночке и опрокинул содержимое в ладонь — не больше чайной ложки, провёл по левой груди и животу Несси.
— Верь мне… — сказал твёрдо, глядя в заплаканные глаза, и ворвался одним ударом в тёплое лоно.
Едва коснулся заветной глубины, кожа девчонки вспыхнула голубым огнём. Несси закричала от страха, забилась в моих руках, стряхивая языки пламени, но лишь размазывала их и по мне тоже. Я держал крепко, чувствуя, как пульсирует член, сжатый сократившимися от ужаса мышцами.
— Ты ненормальный… — прошептала ошеломлённо, поняв, что её не обжигает.
— У нас меньше двадцати минут, маленькая. Потом мы сгорим по-настоящему.
— И пусть… — прошептала и прильнула ко мне всем телом.
Доверилась. Снова. В который раз. Моя сумасшедшая девчонка…
Глава 21. От счастья до депрессии — одна мысль
Чтобы наслаждаться тишиной,
она должна быть и внутри.
Спускался в лифте на подземную парковку башни и глупо улыбался. Как всё сегодня необычно… Не оставляло чувство полноты жизни. Нас с Несси связывал уже не только секс. Удивительно, но я всегда был уверен, что ближе, чем в одной квартире, находиться нельзя. И ничего не может связывать мужчину и женщину за пределами общей площади. А сегодня узнал, что чем дальше любимый, тем больше связей. Я видел Несси везде, даже там, где её не было и быть не могло. И никогда не будет.
Она виделась мне в каждой мулатке, её улыбка светила с рекламы стоматологов, манекены в витринах каждым изгибом напоминали о бразильской попе моей девочки, её супертонкой талии и крутых бёдрах. Она стояла перед глазами неотступно и затмевала всех женщин. Она заполонила мои мысли как неизлечимый вирус. Я думал о ней, даже когда думал, что не думаю о ней — усмехнулся каламбуру и вышел из лифта.
Уже выводя машину на Пятое Авеню, набрал Рассу:
— Здорово, брат. Скажи мне как врач — во время месячных можно трахаться?
— Ник… у тебя началась менструация? — Рассел заржал как конь.
Я тоже.
— Получишь в нос! — пригрозил в шутку.
— Можно, но после душа.
— Понял. Когда улетаешь?
— Послезавтра. В этот раз всего на день… — друг тяжело вздохнул. — Я собираюсь поставить точки над i.
Их отношения с Рыбой — вернее, Лолой — роман с препятствиями, достойный экранизации. Дикая маленькая женщина с горячей кровью и крутым непокорным нравом уже десять лет наматывает нервы друга на маленький кулачок.
— Ты без неё сдохнешь.
— Поговорим об этом, когда сдохнешь ты.
— Брат, прости… если бы я мог хоть предположить…
— Я сам не мог предположить. Но ты расслабься, я ж сказал: трахну твою жену — и будем квиты, — усмехнулся Рассел небрежно.
Я чуть не сломал руль, сжав его до онемения рук, когда на мгновение представил, как мой лучший друг и названный брат трахает Несси. Был бы он рядом, я мог бы убить его в состоянии аффекта.
* * *
В свой особняк на побережье Атлантики я ехал медленно, и всю дорогу думал, как много не успел с Несси: не покатал на карусели, ни разу не вышел с ней в океан на своей яхте, не сводил в кинотеатр, так и не ввёл её в Нью-Йоркскую тусовку, хотя обещал. Я не раз думал о том, что ей даст этот выход в свет со мной. Ничего. Ко мне уже давно потеряли интерес, я уже десять лет не зависаю в клубах, меня уже десять лет нельзя назвать мажором. Теренс справится с этим гораздо лучше, да и в обиду девчонку не даст — вопреки расхожему мнению, он не балуется наркотиками и совершенно не субтильный крашеный хлыщ. Надо будет — в фейс заедет так, что мало не покажется, и на дурь не подсадит. В общем-то, именно поэтому он как-то легко и гармонично вписался в нашу с Рассом и Джейком компанию.
