– Я расскажу вам историю. А вы скажете, похожа она на правду или нет. Идет?
Илья Львович молчал.
– В октябре тысяча девятьсот девяносто пятого года сын егеря Демидова убил дочку доктора Рутберга, – начала свой рассказ Маша. – Зарезал ее ножом из ревности. Однако улик против парня оказалось недостаточно, и его отпустили. Парень укрылся в доме своего отца, егеря Егора Демидова. В тот вечер в поселке был праздник. Все жители вывалили на берег водохранилища, многие были пьяны. Доктор Рутберг тоже был пьян. И полон желания отомстить за свою дочь. Он позвал всех идти штурмовать дом егеря, и призыв его был услышан. Народ двинулся к дому, стоявшему на берегу, прямо под утесом. Егерь отказался выдать своего сына, и тогда посельчане решили выкурить их из дома. Поджечь дом вызвался сам доктор Рутберг. К месту происшествия подъехал брат доктора – бизнесмен Илья Рутберг. Он приехал в самый последний момент, выскочил из машины и попытался остановить Льва Рутберга. Завязалась драка, факел упал в лужу бензина, вспыхнул огонь. Огонь перекинулся на одежду одного из братьев Рутбергов. Так все было?
Илья Львович по-прежнему молчал. Лицо его было угрюмым, глаза неприятно мерцали в сумерках. Пилот вертолета сунул руку в карман куртки. Майор Воробьев, насмешливо поглядывая то на Машу, то на Рутберга, прихлебывал из своей фляжки и вытирал рукавом губы после каждого глотка.
– Потом вспыхнул и дом, – продолжила Маша. – Егерь и его сын не вышли из дома и сгорели заживо. Один из братьев Рутбергов тоже сильно обгорел. Но это был не сумасшедший ученый, а его здравомыслящий брат-бизнесмен. Тот, который приехал на берег водохранилища, чтобы пресечь расправу над егерем и его сыном и урезонить своего ненормального братца.
Маша сделала паузу, посмотрела Рутбергу в глаза и отчеканила:
– Ваш брат получил страшные ожоги. Все завертелось, закружилось, началась суета. И тогда вам в голову пришла гениальная мысль. Вы, доктор Рутберг, выдали себя за своего брата, бизнесмена Рутберга. Вами двигал совсем не шкурный интерес. Вы жаждали продолжить исследования, а для этого вам нужны были деньги вашего брата. Те самые деньги, в которых он вам отказал.
Маша бросила окурок сигареты в траву.
– Вы стали бизнесменом Рутбергом и присвоили себе его капитал. Лаборатория на холме снова заработала. Но, прежде чем стать «бизнесменом Рутбергом», вы избавились от тел егеря и его сына, сделав это весьма оригинальным способом. Вы приказали продолжить заполнение плотины до НПУ и подняли уровень водохранилища еще на три метра. Дом егеря затонул вместе со своими мертвецами.
Рутберг смотрел на Машу так, как смотрят на иллюзиониста, выполнившего умопомрачительный трюк, который никому еще не удавалось сделать.
– Как вы догадались? – спросил он после паузы. – Как вы поняли, что я – это я.
– Фотографии в газете, – объяснила Маша. – На них доктор Рутберг держит авторучку в левой руке. А его брат, бизнесмен Рутберг, – в правой. Вы левша, а ваш брат – нет.
– Всего-то. – Рутберг усмехнулся. – Дьявол и впрямь кроется в деталях. Но ни один суд не возьмет в расчет эту «улику».
– Вы думаете?
– Я уверен. Впрочем, до суда дело не дойдет. – Рутберг тяжело вздохнул. – Вы правы. Я действительно сделал это не ради шкурного интереса. Я воспринял это как подарок судьбы. Брат отказался спонсировать работу лаборатории. Но когда в мое распоряжение попали все его счета и активы, я смог вложить средства в науку, смог продолжить свои исследования. Я вернул своих сотрудников в лабораторию, и мы продолжили работу. Поначалу я делал это на свои личные средства.
– То есть на средства своего брата.
– Но спустя несколько лет, – продолжил Рутберг, не обратив внимания на реплику Маши, когда наше государство окрепло, влиятельные люди снова обратили внимание на лабораторию. Они оказали мне поддержку, помогли расширить бизнес, избавили меня от многих хлопот, сопряженных с моей работой.
– И очистили вашу совесть от ненужных переживаний? – с холодной улыбкой сказала Маша. – Время от времени вы проводили испытания Прибора на жителях Хамовичей.
– Это был оправданный риск, – сказал Рутберг.
– Оправданный и разрешенный, – поправила Маша. – Эти испытания были частью исследовательской программы, не так ли? Ваши кураторы знали, что вы калечите сознание людей. И они с любопытством наблюдали за результатами экспериментов.
– Я никому не причинил зла.
– Скажите это тем, кто умер от кровоизлияния в мозг. Среди них были и дети.
– Их было мало. Очень мало.
– А как насчет девушек, которых каждый год посельчане топили в водохранилище?
– Я приучил себя смиряться с необходимыми жертвами.
– Вы превратили жителей поселка в сумасшедших, одержимых идеей возмездия за их грехи. Заставили их отказаться от благ цивилизации, закрыться от мира.
– Массовый психоз был побочным эффектом экспериментов, – пожал плечами Рутберг. – Но этот эффект не бесполезен, он поможет приоткрыть завесу над тайнами человеческого сознания. Излучение не только сделало людей послушными, но и задействовало древнейшие области мозга, отвечающие за коллективное бессознательное. Люди научились задумываться о своих поступках. Они научились брать на себя коллективную вину.
– И уверовали в то, что прокляты, – добавила Маша. – И что духи убивают их. Именно так они объясняли для себя внезапные смерти своих родственников и знакомых, причиной которых стало излучение. Посельчане отказались от алкоголя, но сделали это совсем не из-за тяги к здоровому образу жизни. Ими двигал страх наказания – ведь убийцы егеря и его сына были пьяны.
Рутберг дернул щекой.
– Я не понимаю вашего негодования, – сухо произнес он. – Я не делаю людей наркоманами, не заставляю их бросать свои семьи, не разжигаю в них кровожадные инстинкты. Раз в год они приносят жертву злобным духам, в которых верят. Это не слишком большая цена за всеобщее благоденствие, не так ли?
Маша покачала головой:
– Не так. Вам придется ответить за то, что вы сделали, доктор Рутберг. За смерть десятков людей. За измывательства над теми, кого вы превратили в послушных, но злобных марионеток. Вы за все это ответите.
Рутберг посмотрел на нее почти с сочувствием.
– Мария Александровна, как вы правильно заметили, моя работа курируется специальными органами, которые не допустят огласки. Мне грустно это говорить, но за вами никто не приедет.
Маша слегка побледнела. Она знала, что Рутберг говорит правду. Если опыты курируют люди из спецслужб, никто не даст Старику разрешение на задержание Рутберга, никто не позволит ему выслать сюда ОМОН, никто не даст ход делу. НИКТО СЮДА НЕ ПРИЕДЕТ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
