на этот раз?
Хокори перестала обращаться к терминалу на «вы», как раньше. Компьютер её обманул, более того, угроза наябедничать Протею, заклеймила его трусом в глазах акулины.
[Отнюдь. Моё предназначение, сама моя суть — претворять планы носителя в жизнь. Без моей помощи, ваше путешествие закончится ничем.]
— Спасибо, что напомнил! — Девушка обернулась к дракону.
[Как бы то ни было, но вам, юная акула, однажды придётся надеть терминал.]
— Да с какой стати-то⁈ — Воительницу злило, когда у неё отбирали право выбора.
[Я — подтверждение гражданства, лишь мой носитель имеет право ступить в бело-золотой город. «Невеста седьмого» откажется жить на Андропонии?]
— Я ведь… смогу тебя снять?
[Естественно. «Небесная твердыня никого не держит».]
— Залезай. — Подавив неприязнь, акула подставила профессору левую руку.
[Для начала…]
Грегор несколько раз икнул, а затем срыгнул ядро боевого облачения.
[Вот, возьмите.]
Камень сверкал в лучах осеннего солнца, напоминая об утраченном. Незапланированная минута молчания сопровождалась шелестом листвы под лёгким ветерком.
— Акулины не берут вещи павших! Тебя я спасу, но это… давай лучше похороним.
[Невозможно. Вещь, созданная на Андропонии, должна вернуться туда. Мы обязаны забрать артефакт.]
— Так и быть, но носить я его не стану, не заставишь! — выплюнула Хокори, убирая ядро в поясной мешочек.
Эфия расстегнул клеммы, удерживающие терминал на лапе зверя.
[Добавляю гостевого пользователя.]
— Почему гостевого-то? Ай-ай…!
Оказавшись на руке воительницы, профессор выпустил десятки сокетов, тончайших игл, пронзивших плоть и соединивших его с каналами души новой носительницы. Девушка затрясла рукой от боли.
[При всём уважении, терминалы не производят массово. Они — именные, у каждого дзе — свой. Устройство на вашей руке принадлежит Астре и никому другому. Получите ранг неофита, вам создадут собственный.]
— А не слишком ли ты прожорлив, всемудрый?
Эфия за несколько секунд опустошил скромные запасы маны Хокори. У неё подкосились ноги.
— Как девчонка умудрялась тебя таскать⁈
[Офицер Росса — талантлива и не в пример усерднее многих. Сам Верховный прочит ей великое будущее.]
— Хах! Следить надо было, чтобы твой «самородок» тупых поступков не совершала!
[Может, заткнёшься уже? Спать мешаешь!] — прозвучал в телепатическом канале знакомый голос.
Камень, лежащий на сердце воительницы, сорвался вниз, больно ударив внизу живота. Алера и Норенс обменялись недоумевающими взглядами.
— А…стра?
[Ага, я.]
— Но… как…? Где ты?
[В Эфии я, в смысле мои душа и разум. Телом, к сожалению, пришлось пожертвовать. Садитесь поудобнее, детишки, расскажу.]
— Бессмертна! — захлёбываясь восхищением, произнёс сын Запада.
В глазах спутников красновласая волшебница вознеслась выше всех высот, достигла недосягаемого.
[Чушь. Бессмертие относительно. Вопрос силы, знаний и технологий. Хотя откуда апирии[1], вроде тебя, это знать.]
Смерть вместилища не убавила спесь офицера Андропонии.
— Ты… теперь часть всемудрого? Маной делись, живо!
[Шиш тебе, рыбина.]
— Собираешься жить во мне бесплатно⁈
[Не в тебе, а в терминале. Хотела развивать душу? Получи и распишись.]
— И всё же, расскажи, пожалуйста, что произошло, там… — решился уточнить Норенс.
[Он ещё спрашивает! Ты отдал имперцам мою личную вещь! Моё тело, буквально, стало маяком, притягивающим церковь и гильдию магов. Пришлось его сжечь. Вся эта ситуация, «продукт» ТВОЕЙ ошибки.]
— Прости… — Юноша опустил взгляд.
[Будь у меня руки, одной пощёчиной ты бы не отделался!]
— А дальше? Почему Грегор… голый? — спросила Хокори.
[Всё просто. Стоило моему телу взорваться, я нас телепортировала. Чешуя младшего стала топливом для заклятья. Арбалетный болт он пока отразить не сможет, зато живой.]
— Да, уф, главное — все живы. — На глаза акулы навернулись слёзы. Как она не старалась казаться железной, накатившее чувство радости и спокойствия растопили этот «лёд».
[Зарубите себе на носу: свои действия я согласую с предсказательным гением Эфии. Впредь, прежде чем совершать тупые поступки, будьте добры, хотя бы посоветуйтесь!]
* * *
Астра:
Ошибка юнца стоила мне очень дорого. Подумать только, красивое молодое тело в расход пустила. Вишенкой на торте стало то, что всю энергию, которую профессор копил на возвышение, мы использовали, чтобы усилить взрыв. Грустненько!
Опять на мели, опять слабая, так ещё и двигаться сама не могу! Надеюсь, в бело-золотом городе найдут способ мне помочь.
Ладно, давайте фокусироваться на хорошем, иначе хандра замучает. Вон, например: Селёдка шёлковой стала, больше не фыркает по поводу и без. «Да», «Конечно», «Сделаю», — только и слышу. Чудеса!
Похоже, моя гипотеза о «дыхании смерти» шире, чем я думала. Гибель близкого тоже даёт отрезвляющего пинка. Нет, ну вы видели? Гордая, упрямая рыбина начала по мне слёзы лить!
Сейчас сквозь меня постоянно течёт её мана, а значит и чувства. Пусть воительница и привыкла вечно корчить понурую моську, внутри она до небес прыгать готова от радости, что я жива. Это… сильно льстит.
На горизонте показались первые домики: Хоя приближался. В старых, доимперских книгах эти земли называли Айматрос — «поля, залитые кровью». Всему виной жадность: стоило местным найти в речном иле первую драгоценную песчинку, над некогда мирными долинами взвился дикий ураган. Ожесточённые битвы шли одна за другой. Каждый, хоть сколько-нибудь значимый феодал, грезил водрузить здесь свой штандарт. Батраки, которым удавалось пережить очередную ночь, на утро кланялись новому господину. Даже спустя много лет земля в Хое отдаёт железом.
Клянусь, был бы поблизости храм Тьмы, впитав столько душ, он погубил бы всю планету.
Ныне, свет цивилизации разогнал чёрные тучи. После основания Лампары, император лично проследил, чтобы здесь заложили город. Айматрос стал баронией.
Пэр, назначенный престолом, спит и видит, как бы Его Величество умаслить. Алхимиков нанял, чтобы те руду принимали. Плавильни дымят денно и нощно. Кузнецов, ювелиров, лавочников — всех привечает. Даже госпиталь для работяг выстроил.
Присоединиться к дружному
