родственник, я его уважаю и все такое. Да, я многое ему позволяю, я ценю его советы, я…, но мой дом, это мой дом. И хозяин здесь я. Я не понимаю....
– Лоллий, сейчас не время и не место для оскорбленного самолюбия, – перебил всадник.
– Какое самолюбие? С чего ты взял, что я чем-то там оскорблен? Просто я хочу понять. Понять, за что я страдаю. Это законное желание. Мы знаем, что убитый был младшим Эгнацием. Если, вчерашний визит куртизанки был связан с убийством, то я хочу знать, во имя Орка, что она здесь делала. Ни я, ни мой дядя, ни кто-то другой в моем доме не имеют отношения к семье Эгнациев.
– Возможно, в отличие от тебя, она не была в этом так уверена.
– Хочешь сказать, что куртизанка знала обо всем этом деле больше меня?
– Или думала, что знает.
– И что на самом деле она приходила не ради похорон.
– В этом ты можешь быть уверен. Похороны были лишь предлогом.
– Чтобы, попасть в твой дом, господин, – уточнил Иосиф.
– Аяксу нужен был кто-то кто мог бы разведать обстановку, – пояснил всадник.
– В отличие от него блудница могла здесь появиться, —добавил иудей.
– И у нее был для этого неплохой предлог, – согласился с ним Петроний.
Некоторое время Лоллий молчал. Наконец, с суровым видом ткнул в сторону друга указательным пальцем.
– Клянусь терпением Сизифа, мне это надоело. Сначала выясняется, что гладиатор никого не убивал. Потом оказывается, что убитый не вполне гладиатор. Потом появляется куртизанка, которая на самом деле не куртизанка и этот юнец, после которого мне хочется умыть руки. Я устал. Мне надоели вопросы. Мне нужны ответы. Не хочу сказать, что я настаиваю на кандидатуре Сирпика. Конечно, я был бы не против. Но я не настаиваю. Я просто хочу знать: Кто? Почему?
– Не могу обещать, что сумею избавить тебя от соседа. – Петроний насмешливо прищурился.
– А что ты можешь обещать?
– Могу обещать, что на некоторое время избавлю тебя от своего присутствия. Мне нужно еще раз встретиться с Аяксом. Если мои предположения верны, то после смерти Эвридики он станет более разговорчивым.
Всадник был уже почти у двери, когда хозяин дома вскочил с кресла.
– Петроний, подожди. Я хочу пойти с тобой.
Петроний обернулся, недоуменно и с раздражением нахмурив брови, но потом вдруг махнул рукой.
– Если выйдешь прямо сейчас. Ждать я не стану.
*****
Дверь открыл новый охранник Эвридики. Это был могучий германец, чье имя молодой человек за месяц так и не смог запомнить. На своей убогой латыни он пролаял что-то невразумительное, как только Юний переступил порог. Смысла сказанного юноша не разобрал, но на всякий случай неопределенно кивнул и громко, стараясь четко выговаривать каждое слово, справился о Фаиде. Германец выслушал его с болезненно-напряженным выражением лица и скрылся в глубине квартиры.
Как только охранник вышел, Юний опустился на стоявшую у стены скамейку. Его взгляд тут же уткнулся в легкомысленную картинку, изображавшую обнаженных купальщиц. Юний подумал, что, если он захочет сюда переехать, интерьер квартиры нужно будет сменить. Хотя, учитывая, что срок аренды истекал через две недели, возможно, стоит снять новое жилье. В более подходящим для его положения районе.
От грохота двери, ударившей в стену, Юний вздрогнул. Фаида ворвалась в переднюю так, словно за нею гнались дикие бритты. Пролетев через комнату и с ходу грохнувшись на колени перед молодым человеком, она обхватила его ноги и заголосила:
– Господин, умоляю, умоляю. Манн сказал, ты ее нашел. Где хозяйка? Что с ней? Не молчи, не молчи, господин. Скажи мне. Я уснула… С ней все в порядке?
Юний машинально отшатнулся и попытался вскочить, но тщетно. Пухлая рабыня вцепилась в него будто клещ. За ее спиной дверной проем перегораживала зверовидная фигура германца, а за ним маячили повар и еще одна служанка Эвридики.
Фаида, ни на миг не прекращала своих воплей. Если бы Юний и хотел дать ей ответ, у него не было ни единого шанса вставить, хотя бы слово. Схватив служанку за руки, ему удалось расцепить ее хватку и встать. Однако сразу после этого египтянка ухитрилась снова обнять его ноги, уткнувшись лицом в колени.
В таком положении было, впрочем, одно преимущество. Вопли Фаиды стали тише. Отказавшись от тщетных попыток освободиться, Юний выпрямился, насколько это было возможно в его положении, и произнес, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности:
– Госпожа в доме Луция Лоллия Лонгина, что на Высокой улице. Нужны носилки и два человека, чтобы принести ее тело домой.
При первых звуках его голоса Фаида умолка. Задранное кверху, пухлое лицо служанки выражало такую смесь ужаса и надежды, что Юнию захотелось пнуть ее прямо в ее дурацкую круглую физиономию. Но он сдержал свой порыв и вместо этого лишь процедил сквозь зубы:
– И заткнись, наконец. Лучше займись подготовкой к похоронам.
*****
– Господин философ, не может и дня прожить без бедного глупого Аякса? – увидев представительную делегацию во главе с Петронием гладиатор изобразил радость.
Статилий Тавр озаботился оставить четкие и недвусмысленные распоряжения относительно того, чтобы Петроний имел беспрепятственный доступ в камеру в любое время, когда ему это понадобится. В этот раз не потребовалось даже сопровождение Анфидия. Один из секретарей просто проводил всадника и его спутников на нижний этаж тюрьмы, передав дежурившему здесь новому надзирателю. На вопрос Петрония о том, куда подевался предшественник, тюремщик изобразил подобие улыбки на лице, обильно свисающем складками морщинистой кожи, и сообщил, что Альбин внезапно заболел.
Вопрос о болезни обезьяноподобного Альбина прояснился сразу. При виде нового надсмотрщика Аякс изобразил еще большую радость, чем при виде Петрония.
– А что с господином Альбином? Неужели эта царапина так сильно его беспокоит, что он не смог прийти? – сочувственно поинтересовался рудиарий.
Тюремщик бросил на него злой взгляд, буркнул: «Альбин встанет, сам у него спросишь», – и вышел из камеры.
– Буду молиться Асклепию за его здоровье, – крикнул ему вслед гладиатор, помахал на прощание рукой, на которой багровел свежий синяк и радушно произнес. – Мой добрый хозяин тоже здесь. И пращник-философ. Приятно видеть столько хороших людей в этом гостеприимном месте.
Лоллий возмущенно фыркнул, а Иосиф вежливо поклонился.
– Ты уже дважды отказывался со мной говорить, – констатировал Петроний.
– Было дело. Не поверишь, господин, я так сожалею. Для меня все плохо закончилось. – Аякс сокрушенно покачал головой.
– Не только для тебя.
В глазах гладиатора мелькнула заинтересованность.
– Что, у меня появится сосед?
Петроний покачал головой.
– Это касается Эвридики, –
