— Не, это потом, — отступились шутками и разошлись по спальням. Переночевали, позавтракали и отбыли на БМПТ, вдвоём, домой. Шарп рулил, я рассматривал из люка окрестности, косился на подаренный Максом планшетник. Туда были внесены «фотки», что я наснимал с ховера, плюс видео Сузи о достопримечательностях Агры; плюс её механически-удивлённые замечания. Замечания касались изменённой плодородной почвы вокруг и внутри Агры; зелёных насаждениях и вспаханных полей, изменённых фронтонах всех домов горожан и разноцветной плитки мостовых улиц и площадей. «Магия, однако!» — подумал. Шарп, сидя на месте водителя, через переговорное устройство, распатякивал на разные темы:
— Роман, а какие во дворце цыпы есть! Ммм… Я сразу за тремя ухлёстывал. И Алекс, минут десять, расписывал их распрекрасную корпуленцию. «Он их, походу, издалека разглядывал. Алекс, Алекс…» — А «хунта» молодцы, бунт и анархию прекратили, — продолжил свой монолог Шарп, — народ усиленно стал работать, деньги есть… Помощники тоже есть… не мальчики, а прямо мужи новой цивилизации… Да, прямо новая игра у них — доведи Агру до ума. Может нам пора жениться? А, Борн? Ты против? Зря… А, Мон, гей-парады разрешит?
— Не, он им трудотерапию устроит. С показательными расстрелами из ядерного оружия… Так с шуточками по поводу суматошной недельки и доехали до станицы Ясной. Тридцать семь километров всего. Около таможни Алекс загнал БМПТ в военный трейлер, пригнанный с базы бригады. А я золото замкнул в кладовке. — А где мои подчинённые? — ещё подумал. Таможня как вымерла.
— Роман, ты вечером к Макарову приезжай, он просил, — попросил Шарп, уже без всяких намёков на смешливость.
— Хорошо, герр подполковник. Пока, пан холостяк. Я его провожал.
— Сам такой. Шарп уехал.
— А дома то лучше. Однозначно… Я сделал потягушки и направился на работу.
Глава 42
— А это, что за пальмы? Кто разрешил их тут сажать? На территории таможни насчитал дюжину высоченных пальм. Листья растений были похожи на хрен. — И, где на хрен, мои подчинённые? Поднялся на второй этаж, заглянул в несколько кабинетов, пусто. Прислушался к невнятному шуму, доносившемуся из «горенки» моего зама Озерова. — Неужели, он у себя их всех чихвостит? Открыл по-тихому дверь кабинета Озерова. — Тута, родимые. У Озерова сидели все; накурили, хоть топор вешай.
— Это беззаконие, произвол. Мы не позволим…, - оратор — Фима Файбишович — гневную тираду оборвал. Это он меня увидел. — Роман Михалыч, родной, а мы вас заждались. Подчинённые повскакивали с мест и ринулись на меня.
— Всем чмоки-чмоки. Счас, меня качнули пару раз и поставили на землю. И правую руку отдавили. А потом ко мне протиснулся смущённый Озеров.
— Роман Михалыч, можно вас на минутку? — запинаясь выговорил заместитель.
— А тут все свои — ответил. Озеров помялся:
— Роман Михалыч, час назад пришёл приказ от президента. Вас Зогин уволил. И звание майора, и должность советника отобрал. Таможенники опять зашумели.
— А за что уволили? — ошарашенно проговорил. «Вот это подлянка от Зогина!»
— За систематические прогулы. Это у, э, президента, проходит красной линией… У Озерова глаза были повинными, как будто он во всём виноват был.
— Так да. А таможню проверяли? Я цеплялся за незначительные вероятности оправдаться.
— Нет. Сегодня может, приедут.
— Изумительно. Ничего ещё не нашли и сразу уволили — сказал, почесался, — А кто вместо меня?
— Воробьянинов, — не сказал, а прошипел зам. «Ууу» — от сотрудников.
— Тэкс. Я ж заявление на бессрочный отпуск черкнул и две смс-ки отправил. Полез в мобильник. — Вот они родимые.
— Роман Михалыч, можете смело подавать в суд, — воскликнул Фима, заглянув в экран.
— Ладно, это потом. Новостями поделитесь, камрады? И до обеда слушал новости, сплетни и анекдотические случаи. Потом, после кофе, раздал камрадам подарки. Золотые печатки от князя Рустама. После этого поделился сам впечатлениями. На вечер камрады назначили кооперативчик, и я пошёл к джипу в гараже таможни. Чтобы встретиться на входе с приехавшим новым шефом — Кисой Воробьяниновым. Киса меня увидел и унесся, с проверяющими в придачу. — Экий вы, мистер, мнительный. А я всем улыбался. Когда кобуру с Глоком поправлял. Право слово, нехорошо. Нехорошо пугаться, болезный ты наш. Надо улыбаться. С прилепившейся улыбочкой и домой доехал.
Улица Солнечная играла изумрудным цветом газонов, кустарников и деревьев. По тротуарам расхаживали довольные жизнью отдыхающие, казаки мостили перед домами тротуарную плитку. Американские рабочие наводили глянец на асфальт, встречающиеся девушки щеголяли палитрой новых нарядов. И повсюду пальмы. Доехал до дома, перекрестился на ворота и загнал джип во двор. — Тэкс. И что это за надпись на пальме? Ой. Не влезай, убьёт. Пальма была искусственной, стояла рядом с колонкой и была устройством прямо преобразующую солнечную энергию в постоянный электрический ток. Листья были многослойными фотоэлементами. — Вот тебе и хрен. Пошёл, закрыл ворота и когда прошёл полдороги до двери, услышал сигнал подъехавшей машины. Обернулся. — Не воронок, а даже наоборот. Audi A3. Женская машинка. Из него вылезла блондинка. Открыла калитку и направилась ко мне. — Ох. Леди была одета в брючный костюм в облипочку и туфельки на высоком каблуке. Оптягончик подчёркивал выпуклые достоинства незнакомки. На обтягончик я и уставился.
— Ну, здравствуй, Михалыч.
— Здрасте. Незнакомка подошла вплотную и, прижавшись ко мне, чмокнула в нос. Мне показалось, что меня приобнял бетонный столб. Только тёплый и пахучий. Я прикрыл глаза и потянулся губами в ответном действии. Счас. Незнакомка отошла на шаг, и я услышал три чудных слова.
— Кобель, бабник, поблуда!! И дамочка радикально перешла к рукоприкладству. Бац правой. Бац левой. Из моих глаз посыпались звезды, и слух резко запропал. Дальше я услышал много лаконичных, но ёмких слов. Леди действо завершила и отбыла в западном направлении. — Это она в аффекте проделала или сознательно? Постоял-постоял и побрёл, как побитый до хаты. — Ох. Кабаша. Кис-кис-кис. Под дверью сидел кот из моей прошлой жизни. Курильский бобтейл с диким окрасом. Я аж слезу от умиления пустил. — Хоть тут радость подарили. — Кабаша, иди сюда. Кот мяукнул и удрал под виноградник. — Не признаешь, толстый? Кот меня не признавал. Зашёл в дом и быстро привел себя в порядок. С мокрыми волосами полез по сусекам искать кошачий корм. Перерыл вверх дном все полки, но нашёл. — Кис-кис-кис. Ты же это любишь. Кот откушал полпачки и дичится, перестал. Занёс кота в дом. Кабаша прошёлся по комнатам и занял своё любимое место на кресле в зале. — Кошак, зомбиящик смотреть будем? К телевидению кот отнёсся с брезгливостью. А я стал слушать новости.
— Какие-то они однобокие, киса. Только за наших соседей. А когда же будет Ростов передавать? Вместо Ростова телевизор стал показывать установочную заставку. Звякнул мобильник, забытый на обувнице, в коридоре. — Але.
— Это Монтекки. Господин Борн, разрешите Вас поздравить, я подписал указ о производстве вас в бароны Великого княжества Агра «за смелое решение, круто изменившее будущее княжества».
— Спасибо, сир.
— Можете называть меня Нестором.
— Учту, сир. Мон отключился. — И стал я бароном в коридоре. Даа. Пошёл радовать кота известием. По телевизору шло «Лебединое озеро». По всем пяти каналам. Пока я переключал каналы, заявился атаман. Радостный такой.
— Привет, ветеран.
— Можете называть меня сэром, милорд. Меня Мон возвёл в бароны. Шатрову моё рыцарство было по барабану. Он Кабашу увидел. Повосторгался котом и потащил меня к себе обедать.
— У меня сегодня праздник души, сэр. Радость атамана была круто замешена на некой тайне. За столом я вручил домочадцам атамана подарки от Рустама.
— Атаман, колись. Какой новостью порадуешь. Шатров весело мне подмигнул.
— Их будет три. Во-первых, вчера командор Вилькицкий разгромил базу пиратов на острове Крючок. Только один пират ускользнул. Во-вторых, вчера обожаемый тобою князь Гэ-Гэ сошёл с ума. Сидит и пузыри пускает. И, в-третьих. Пропали Зогин и Шилин.
— Как пропали?
— Безвозвратно. Анонимку подбросили. Просили напрасно не искать. Муравьёв в Ростове затеял аресты. Всех казнокрадов-приближённых Зогина, гамузом, да в каталажку. И сие всё означает, что у меня сегодня праздник для души и тела. Правда, Катя?
— Ии, бесстыжие глаза. Атаманша густо покраснела. Посиделки за столом продолжились. К атаману стали прибывать гости. Эльза с Борисовым заскочили на минутку к Шатровым и подвезли меня с оказией до Никиты.
— Спасибо, Ромео энд Джульетта. Борисов и Эльза и в машине за ручки держались. Зашёл во дворец Макаровых.
— Господин полковник у себя в кабинете. Велели не беспокоить. Ординарец попытался меня не пустить.
