Если я думала, что, поддавшись, ускорю наши сборы, то жестоко ошибалась. Удовольствие размазало меня по постели, и казалось, что даже конец света меня с неё не поднимет.
— Солнечного утра, моя любимая, страстная, горячая ягодка.
— Любимый… — я прижалась щекой к его плечу. — нам нужно было до рассвета. Но я теперь не могу.
— До рассвета ещё полно времени. Сейчас я оденусь в походное, принесу еду из гостиной, там вчера целый поднос нам оставили, ты сходишь в ванную, быстро перекусим и перейдём порталом. Это будет очень быстро, — он чмокнул меня в нос. — Да, чуть не забыл.
— Что?
— Я тебя люблю.
— Я тебя тоже! Настолько сильно, что даже как-то страшно становится.
— Нам точно нужно куда-то идти? Я знаю очень много способов сделать тебе приятно. И очень приятно. А потом невероятно приятно.
— Боюсь, что пока что мне хватит. Я и так чувствую себя, словно полосу препятствий всю ночь преодолевала…
Пока он разбирался с одеждой и едой, я вяло переползла в ванную, привела себя в порядок, позволила надеть на себя чистые трусики, бриджи и просторную рубашку. С трудом попадая в рукава, нацепила сверху кожаную куртку. Искать в сумке что-то было лень, поэтому надевала первое попавшееся чистое. Хорошо, что вчера хватило ума отдать грязное Салли, и в гостиной меня ждала горка свежевыстиранной одежды.
К моменту перехода я уже чуть пришла в себя. До рассвета оставалось пятнадцать минут, поэтому собрались мы в рекордные сроки. В лагерь перешли порталом и оказались одни на берегу. Остальные ночевали на кораблях и во дворце.
Предрассветное небо розовело у горизонта, а я потащила мужа в сторону от кораблей. Беспокойство гнало вперёд, и я месила ногами сырой песок, пока мы не вышли на излучину берега. Краешек исчезающего в рассветных лучах острова я заметила первой, к счастью, Ринар тоже успел его разглядеть. Стоило солнцу взойти, как очертания размазались, исчезли, дразня взор чистой линией горизонта.
— Нам туда! Сможешь перенестись?
— Нет. Я его не вижу больше. Ждём остальных и идём на кораблях, либо ждём вечера и пытаемся уйти порталом.
— Нужно отметить это место.
— Я запомнил. А сейчас давай возвращаться. Пару часов у нас ещё точно есть, и я хочу провести их в постели с моей восхитительно страстной женой.
— Попридержи коней, амбидекстр.
— Кого?
— Талиров. А то останешься без жены. Её нежному организму нужно время на восстановление.
— Тогда как насчёт восстанавливающего массажа?
— Ринар!
— Ну что Ринар, мне просто нужно тебя трогать. Хотя бы вот так, — его рука скользнула под рубашку и накрыла холмик груди. — Так мне гораздо спокойнее.
— Зато мне беспокойнее.
— А если так? — вторая рука проникла под бриджи и сжала ягодицы, а губы накрыли рот, не давая возможности возмутиться вслух. В портал меня буквально втащили, но, откровенно говоря, не особо-то я и сопротивлялась.
Следующие несколько часов были наполнены негой и томными удовольствием. Меня кормили, мазали восстанавливающей мазью, нежно массировали и поглаживали. От мази действительно стало лучше, а вот от горячих шершавых ладоней, что её наносили, скользя по моему телу — нет. Захотелось продолжения. Вот кто знал, что я такая ненасытная? Вспомнив, что именно я творила этой ночью и как ласкала мужа, смутилась. Однако его крайне довольное лицо говорило о том, что пострадавший от моих развратных действий претензий предъявлять не будет и в стражу с заявлением не пойдёт.
Кроме того, мне нравилось просто смотреть на него, обнажённого, наблюдать за его движениями и сладко замирать в предвкушении касаний и поцелуев. И нравилось, когда меня разглядывал он, жадно, страстно, предвкушающе. Мы настолько раззадорили друг друга, что оба получили желанную разрядку от простых прикосновений. А дальше просто лежали, обнявшись. Стук в дверь гостиной сообщил о том, что остальные уже в сборе, поэтому пришлось и нам снова вылезать из постели и одеваться.
Для обратной дороги все собрались во дворе, только вместо Синная нас сопровождали Келай и Асхель. Син честно сказал, что будет благодарен за спасение мира, но сам в нём участвовать не в силах. Остальные выглядели как обычно, что и неудивительно, прошедшая ночь была знаковой только для новобрачных.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вернувшись к кораблям, мы ещё раз рассказали про остров. Шаритон попросил паузу и сел на песок, закрыв глаза. Остальные молча ждали результатов медитации, а Аркай с Вельмой даже отлучились в лес на полчаса, вызвав смех у нас с Ринаром своим растрёпанным видом и возмущение у Асхеля глубиной своего нравственного падения. Эд демонстративно потянул Лиссу в том же направлении, приговаривая:
— Правильно говорите, асальтен Асхель, — закивал Эддар, — совсем эта молодежь распоясалась, никакого уважения к старшим, одни низменные инстинкты. Мы сейчас с Лиссой проверим этот лес. И молись, Аркай, чтобы нам не удалось обнаружить там следы греховных развлечений! — последнее он выкрикнул уже из леса под дружные смешки оставшихся. Вернулись они минут двадцать спустя, вынимая травинки из волос и отряхивая колени от земли.
— Нашёл следы греховных развлечений? — радостно поприветствовал друга Сарлем.
— Судя по всему, он в них упал, — добавил Хаш.
— И Лиссу уронил, — не остался в стороне Ринар, и парни дружно заржали, чем вызвали у пожилого мага приступ острого негодования.
— Мальчишки! Будете издеваться — лишу мужской силы на месяц!
Сильнейшие боевые маги Альмендрии брызнули в стороны с проворностью зайцев, кто-то прыгнул в портал, Эд слевитировал в сторону леса, а двое ловко нырнули в холодные воды весеннего моря прямо в одежде. На песчаном пятачке остались только мы с подругами, возмущённо потрясающий кулаками асальтен и флегматично жующий травинку Келай.
— Что? — ответил он на мой вопросительный взгляд. — Я себя от полового бессилия сам могу излечить.
— Что, уже приходилось? — раздался из кустов сдавленный голос, а Келай запустил какой-то пасс в ту сторону, ориентируясь на звук.
— Поговорите тут у меня.
Мы с подругами смеялись, утирая слёзы. Никак не могу привыкнуть, что эти грозные мужчины ведут себя, как десятилетние сорванцы. Но мне их озорство было по душе.
Момента, когда Шаритон закончит, пришлось ждать недолго. Я не видела, как он запускал своих разведчиков, но была свидетелем их возвращения. Две чернильные тени метнулись к нему, втянувшись в пальцы. Ладони, кстати, изменились, стали крупнее, а фаланги покрылись чёрными волосками. Видимо, удерживать образ во время колдовства было сложнее.
Дождавшись возвращения юмористов, а также бравых покорителей лесов и женских сердец, Шаритон рассказал:
— Колдунья, невероятно сильная, но совсем неопытная. Защита красивая, но бестолковая, моим соглядатаям без труда удалось проникнуть на остров. Водница. Я почти уверен, что с доступом к Основе. Без него такую бестолковость нагородить сил не хватит. Вот только это точно не ваша колдунья, Алина.
— Почему?
— Потому что, во-первых, ничего она не закрыта от моего колдовства и уж точно как на ладони для богов. Во-вторых, она очень неопытна. Защита поставлена без знаний элементарных основ. При этом есть пара очень нетривиальных решений, которые она была вынуждена искать по незнанию. В-третьих, она не настолько сильна, чтобы представлять опасность для мира и всполошить богинь.
— Это может быть ловушка.
— Нет, я, кажется, её видела, — нахмурилась Вельма. — Девушка, совсем юная, голодала и мёрзла. Она там, кажется, прячется. Я солидарна с Шаритоном, девушка не будет нападать.
— Мы пойдём вдвоём с Алиной знакомиться. Остальные останутся тут. Хаш — проложишь дорожку изо льда до острова, это вот туда. Пешком дойдём быстрее, кораблей она испугается, портала скорее всего тоже.
— Шар, я пойду с вами, — поднялся Ринар.
— Нет. Я сказал вдвоём. За Алину отвечаю головой.
— А если я дорожкой промахнусь? — проворчал Хашшаль.
— А ты не промахнись, — ответил Шаритон. — Я приму реальный облик. Всем нервным, беременным и впечатлительным отвернуться.
