что может причинить тебе вред. Мне невыносима мысль о том, что тебе может быть больно, плохо, что ты можешь умереть…
Белла вздохнула, поднялась со своего кресла и опустилась перед Калленом на корточки. Обхватив ладонями его щёки, девушка заставила вампира взглянуть ей в глаза.
— Эдвард, я чувствую то же самое. Когда думаю о тебе, о Чарли или Рене, даже о Филе и об Анжеле. Уверена, что и ты по отношению к своим близким испытываешь похожие чувства. Может быть, так проявляется любовь? Я не знаю. Для меня это тоже новое и незнакомое чувство. Но я уверена, что Карлайл и Эсме переживают за тебя так же, как Рене и Чарли — за меня. И, наверное, любящие родители тоже хотят оградить своё дитя от всех жизненных невзгод. Но они позволяют ему делать свои шаги, падать и разбивать колени. А иногда и лоб. Они позволяют ему жить, принимать решения, ошибаться. Даже если им страшно, они верят в него. Но не отбирают у него свободу под видом заботы. И не подрезают ему крылья недоверием. Я хочу летать, Эдвард. И мне нужен тот, кто будет лететь рядом, а не тот, кто посадит в клетку и будет оберегать.
Каллен внимательно слушал Беллу и, кажется, начинал понимать, что она имеет в виду. Вот только он был не уверен, что сможет стать тем, кто будет беззаботно парить рядом с ней в вышине. Вампир сомневался в том, что именно он — тот, кто нужен Белле. Впрочем, озвучивать свои сомнения он не стал. А Белла, тем временем, продолжала:
— Я не беспомощна, Эдвард. Я не простой человек. Да, я во многом уступаю вампирам — в силе, скорости, неуязвимости. Но и во многом их превосхожу. Или ты забыл, как быстро я расправилась с троицей кочевников? А как быстро затянулся порез после применения зелья? Или как я швырнула тебя заклинанием об стену? Я не слабая. И мне бы хотелось, чтобы ты верил в меня и в мои силы.
— Я постараюсь, — прошептал Каллен, притягивая к себе Беллу и аккуратно касаясь края её губ своими губами. — Но… возможно, тебе будет лучше без меня. Ты сможешь встретить какого-нибудь человека, возможно, даже волшебника. Ты будешь жить с ним счастливо, у вас будут дети. Если я покину тебя, у тебя не будет повода сталкиваться с моим миром. Тебе не придётся думать о том, чтобы защитить себя и своих близких…
Эдвард хотел сказать ещё что-то, но Белла резко отпрянула от него, выхватила палочку, а затем:
— Петрификус Тоталус!
Эдвард упал навзничь солдатиком. Его руки будто прилипли к телу, ноги тоже склеились между собой, и всё тело вытянулось в одну прямую. Как ни пытался, вампир не смог сказать ни слова — и даже пальцем пошевелить не мог. Каллену оставалось только смотреть на склонившуюся над ним разъяренную Беллу, чьи волосы, кажется, наэлектризовались и теперь шевелились на голове у девушки, словно змеи у Горгоны Медузы.
— Вот, значит, как! — Процедила Белла. — То есть ты решил меня бросить, но так, чтобы вина за это была на мне? Мол, я делаю это для твоего же блага? Вот спасибо! Такая "забота" мне точно не нужна, милый. Если хочешь завершить отношения — давай! Я не против. Но без всего этого размазывания соплей! Ты считаешь, что без тебя и твоего семейства мне ничто угрожать не будет? Серьёзно? То есть, Вольтури или другие вампиры не заинтересуются, узнав о существовании людей, которые могут куда больше в плане волшебства, чем они?
Эдвард почувствовал, что заклинание, наложенное на него Беллой, начинает ослабевать. Он уже мог пошевелить пальцами и даже сказать несколько слов:
— Они… не… узнают…
— Правда? Как здорово! — В притворном восхищении захлопала в ладоши Белла. — То есть, несмотря на существование Элис и её дара предвидения, ты уверен, что у собирателей талантов — клана Вольтури — не появится человек, который сможет узнать о существовании магов? Особенно учитывая мои планы по созданию школы и обучению в ней детей со всех концов страны?
Эдвард промолчал. Но потом, немного подумав, всё же выдал следующее:
— Это… гипо… тетическая… опасность.
— Пра-а-авда? — Снова притворно восхитилась Белла. — А твои страхи по поводу того, что меня сожрёт Джаспер или кто-то другой из твоей семьи — это не гипотетическая опасность? Да по степени вероятности она куда ниже, чем то, о чём говорю я!
Белла сделала несколько кругов по комнате, пытаясь успокоиться. Хоть новое тело и не унаследовало знаменитого Блэковского темперамента и в целом характер нынешней Беллы был куда спокойнее, но тут и святой бы из себя вышел! Возможно, Каллен прав, и им не быть вместе… Возможно, Белла вообще не создана для отношений. Не зря же ей в обеих жизнях так не везёт с ними… Только-только ей начало казаться, что она наконец-то нашла того, с кем ей комфортно и интересно, чья сила не вызывает сомнений — ведь даже Тёмный Лорд не владел легилименцией настолько, чтобы читать мысли всех людей вокруг себя без малейших усилий. Но самое главное — её впервые в жизни любили, как девушку… По крайней мере, ей так казалось. Каллен даже о свадьбе заикался, а теперь хочет бросить под таким нелепым поводом? Серьезно?!
Предмет мыслей девушки пошевелился на полу. Очевидно, чары совсем ослабли.
Белла снова вскинула палочку:
— Петрификус Тоталус! — И Каллен, уже почти сумевший подняться, снова грохнулся на пол с глухим стуком.
— В общем, слушай меня, Эдвард! — Прорычала Белла. — С этой минуты больше не смей ко мне подходить, а то приложу чем-то посерьёзнее. Хочешь — уезжай, хочешь — оставайся, мне плевать! Мы больше официально не вместе! А теперь я ухожу!
Белла с трудом удержалась от ругательства, развернулась и вышла из дома. Каллен оттает в течение нескольких минут — этого ей вполне хватит, чтобы на его машине вернуться к школьной парковке, пересесть на свой Хаммер и доехать до дома. Правильно она сделала, что не стала снимать защиту с дома — теперь Эдварду до неё не добраться, пока она у себя. А в школе тот не рискнет к ней подойти — побоится скандала. А если рискнёт — то получит круциатусом в лицо. Или жалящим. Или ещё чем-нибудь. Но почему-то при мысли о том, чтобы причинить бронзоволосому вампиру боль, Белла ощущала, как всё внутри неё переворачивается. Несмотря на всю свою злость, девушка не могла ненавидеть Каллена и желать ему плохого.
Глава 46
