– Да какие там еще обиды! Не будь дураком. Главное – кость.
– Ну, раз обиды нет, так и кость выдержит. А сейчас ставь меня сразу же на работу. Увидишь, какой я сильный. Нельзя без пробы – так давай пробу! Мне никакая работа не страшна.
– Ладно, – соглашается Тоотс. – Работы в Заболотье хватит. Берись сразу же и откатывай эти вот оставшиеся камни от хлева на дорогу. Там сделаем каменный забор, чтобы посевы оградить.
– Ага, – кивает головой внимательный ученик. – Тогда скотина не забредет на поле, когда с пастбища пойдет.
– Вот-вот, – подтверждает управляющий. – Хорошо, что ты сразу вникаешь в дело. В том-то и вся суть, чтобы не только руки, но и голова работала. Ну хорошо, начинай: удачное начало – половина победы. Да обожди, я тебе вот что еще скажу: знаешь ты, зачем я вообще велел тебе эти камни откатывать?
Кийр склоняет голову набок, на минуту задумывается, как он бывало делал это в школе, затем с улыбкой отвечает:
– Не-ет, этого я не знаю. Зачем их вообще откатывать – этого я не знаю.
– Ну, вот видишь. А ведь в том и весь фокус: каждый шаг должен иметь свой смысл. Вообще камни эти надо отсюда откатить по нескольким причинам. Или ты думаешь, что мне так уж до зарезу нужна каменная ограда? Да нет же, чудак. Ограда здесь дело десятое. Ограду можно сколотить и из жердей, если понадобится. Но ты послушай и запомни, что я тебе сейчас скажу. Прежде всего ответь мне на вопрос: могут ли вообще эти камни остаться там, где сейчас лежат?
– Не знаю! – жалобно скулит Кийр и, моргая глазами, вдруг поспешно добавляет: – А почему бы и нет. А почему бы и-и… ведь кушать они не просят.
– Нет, дорогой Кийр, – тоном школьного учителя отвечает Тоотс. – В том-то и дело, что они именно просят кушать.
– Просят кушать… камни! Чего ты мелешь!
– Да, да-а, ты сейчас узнаешь или, вернее, только начнешь разбираться в том, что такое сельское хозяйство. Нет, брат, это тебе не шутка. И не зря тем людям, которые хотят ему обучаться, устраивают пробу. Слушай внимательно. Камни нужно отсюда обязательно убрать, не то скотина может на них налететь и поломать себе ноги. Сегодня, когда стадо придет домой, посмотри, как животные ринутся спасаться от оводов и слепней; при этом многие легко могут покалечиться. Это – во-первых. А во-вторых, что скажут люди, если заглянут в Заболотье и увидят груду камней возле хлева! Они сразу же скажут: что за нерадивые хозяева на этом хуторе! Лень им даже камни прибрать. Да-а, так и скажут: «Только и видишь тут, что несколько пар длинных ходуль, да и те еле двигаются». Ну, а в-третьих, не могу же я, если хочу быть настоящим хозяином, этакое терпеть. Ну вот, дорогой приятель, из-за всего этого я и велел эти камни вообще убрать отсюда. Но теперь встает вопрос: куда же их откатить?
– Но ты же сам сказал – на дорогу.
– Да-а, на дорогу! На дорогу-то на дорогу. Но почему именно на дорогу?
– А каменная ограда?
– Да! Каменная ограда. А зачем она – эта каменная ограда? Я же говорил, что ограду можно сделать и из жердей.
– Нет, Тоотс, – восклицает Кийр, – от тебя я совсем одурею!
– Вот то-то и оно! Костей твоих даже испытать не успели, а тут оказывается – и голова у тебя слабая. Слушай внимательно. Вообще камни эти надо отсюда убрать, так ведь?
– Так!
– Ну хорошо. А теперь: куда именно? Обратно на поле тащить их нельзя: во-первых, далеко, а во-вторых, опять же они там будут мешать. Так?
– Так.
– Тащить на болото, в яму побросать – тоже далеко.
– Так. Да ну, разве можно!
– К тому же через два-три года камни эти понадобятся для нового хлева. Верно?
– Верно.
– А если мы тут же выроем большую яму и закопаем их?
– Нет, – улыбаясь отвечает Кийр. – Трудно будет их доставать, когда понадобятся.
– Вот-вот-вот! Дело уже идет на лад. Правильно! Из этого следует, что… ну, ну?
– Что мы их должны выкатить на дорогу и сложить каменную ограду.
– Ну, слава богу! И на том спасибо! Теперь давай живо, выкатывай их на дорогу и клади ограду. Все, что я тебе сейчас говорил, это теория; а начнешь катать камни – тогда будет практика.
– Ага-а, – моргая глазами, бормочет Кийр, – теория и практика.
– Ох, чертова душа, ну тебя с твоей болтовней! – Либле поворачивается на каблуках, изо всей силы швыряет окурок на землю и задыхается от смеха. Рыжеволосый подходит к камням, некоторое время раздумывает, потом робко произносит:
– Но ведь они же такие огромные.
– Ох, приятель, – говорит управляющий. – Раньше они были еще больше. Видал бы ты их на поле! Ну давай, начинай. Ничего не поделаешь – это же проба твоих силенок. Мы с Либле будем налаживать косы, батрак пойдет пары пахать – каждому свое дело. Ах да, Либле, как только каньткюлаский парень справится с крышей хлева, пусть и на избе кровлю починит и комнаты побелит. И плита, плита – про плиту и трубу не забудь! Тут как раз под рукой и песок и известь. Март пойдет сейчас вместе с нами на сенокос, а когда сено на болоте скосим, поставим Марта там же канаву копать. А ученик Кийр будет каменную ограду класть. Как ты считаешь, Либле, по-моему, так лучше всего?
– Да, спервоначалу пусть так и будет. А потом посмотрим, как еще лучше устроить.
– Ладно! Пошли, давай поскорее косы наладим. Завтра по росе первый заход – на болото.
Управляющий и звонарь исчезают в овине, а веснушчатый портняжный мастер остается наедине с камнями. Сначала он беспомощно топчется на месте, потом засучивает рукава и подступает к ближайшему валуну. Тощий человек пыжится, вытягиваясь словно уж, кряхтит и сопит так, что слушать страшно. Солнце поднимается все выше и немилосердно жжет ему затылок. Когда Кийр в конце концов выкатывает первый камень на дорогу, он весь в поту и до такой степени обессилел, что на несколько минут ложится на землю тут же, возле камня. Тоотс и Либле тайком наблюдают за ним из овина и хохочут, как черти.
Но вот в безжизненное тело снова возвращается жизнь. Сначала Кийр шевелит своими длинными, тонкими ножками, потом, приподнявшись на локте и подперев щеку рукой, смотрит на небо, как бы ожидая от него помощи в тяжком испытании. Черти же снова прячутся в овин.
– Посмотрим, – говорит Либле, – что с ним будет, когда второй камень на дорогу выкатит.
– Кто его знает, – отвечает Тоотс, – может, и вовсе пружина лопнет. Нешуточное дело – эта проба.
Затем оба снова звенят косами и так отчаянно ругаются, как будто сам нечистый мешает им работать, все это делается для того, чтобы ученик видел и слышал, что кругом работа кипит, люди трудятся изо всех сил и только он один не справляется с «ландвиртшафтом».
Действительно, со вторым камнем получается еще хуже, чем с первым. На полпути рыжеволосый резко останавливается, садится на этот же камень и вытирает мокрое от пота лицо. Ох-ох, ой-ой-ой, до чего же тяжелые камни! Хоть пуп себе надорви, а дело не двигается. Может быть, и в самом деле у него кость слишком слабая для такой работы? Недаром эта сволочь Тоотс так рьяно его предупреждал. С каким наслаждением бросил бы Кийр всю эту кутерьму и отправился домой, к своей привычной работе… но Тээле, Тээле! Чертовски упрямая и своенравная девчонка! Но погоди же! Пусть только он ее заполучит, он тогда запоет совсем другую песню, не позволит собою командовать и помыкать, как собакой! Погоди, девчонка! Придет время, когда и он ею станет помыкать.
Чуть передохнув, рыжеволосый снова приступает к работе, но, оказывается, камень за это время нисколько не стал легче, напротив, он кажется Кийру еще тяжелее. Ничего с ним не поделаешь, словно в землю вросла проклятая глыба, с места ее не сдвинуть.
– Черт! – злобно сплевывает Кийр.
Но что-то необходимо предпринять, не годится же так вот беспомощно стоять на месте, тем более, когда проходишь испытание. Вместо большого камня Жорж начинает перетаскивать на дорогу мелкие камешки и обломки. Эта работа, естественно, подвигается у него успешнее, но вскоре и тут возникает препятствие.
– Эгей-й! – кричит ему звонарь, вылезая из овина. – Кто же так делает! Сначала нужно большие, а потом уж маленькие. Крупные лягут вниз, мелкие сверху. Сперва перетащи большие, а мелочь потом носилками перенесем. Нет, нет, погоди, земляк!
– Большие ужасно тяжелые, – надув губы, ноет рыжеволосый. – Попробуй сам, легко ли.
– Да чего там! – откликается Либле. – Будто я не пробовал. Кто же их с поля во двор перетаскал, ежели не я. До дороги какой-нибудь десяток шагов – подумаешь, эко дело! Поднажмите, поднажмите, господин Жорж!
– Да-а, как тут поднажмешь, если не получается, – жалуется Жорж. – Уже поднатужился так, что все кости затрещали… Дайте мне какую-нибудь работу полегче, а камнями пусть Март занимается.
– Вот как – работу полегче! Разве это от меня зависит – дать работу полегче? Это дело управляющего. Ну, а ежели и вправду из сил выбились, так сделайте передышку, пробегитесь в Паунвере, принесите нам чем подзаправиться перед завтраком. Управляющий как раз ушел к себе, вы тем временем и смотаетесь.
