У Стивена как будто что-то оборвалось внутри. Он смотрел на Ламберта таким взглядом, что даже этому мрачному старику вдруг стало не по себе, и он поспешно добавил:
– Для них нет большой опасности, милорд. Шотландцы знают, что у них непростые пленники. Пока идут переговоры о выкупе, их безопасность гарантирует сам король Шотландии. Конечно, о том, что его дочь попала в плен, графу сообщат, а пока идут переговоры, к вашей невесте наверняка будут относиться с должным уважением. Что же касается вашей сестры, милорд, то, как вам известно, лорд Роуан очень высоко ее ценит и непременно позаботится о том, чтобы с ней было все в порядке. Можете в этом не сомневаться, милорд. А когда лорд Роуан обеспечит освобождение вашей сестры, король, может быть, найдет возможность простить все ваши прегрешения и освободит из этого заточения.
Стивен, словно молнией пораженный, молча смотрел на Ламберта.
– Я искренне сожалею, милорд, – пробормотал Ламберт и вышел.
Стивен, не притронувшись к еде, присел на краешек кровати, потом резко вскочил и стал метаться по комнате, в ярости ударяя кулаком по каменным стенам. Он, проклинал тот день, когда неосторожно высказался относительно неспособности короля Эдуарда защитить свои приграничные земли. В бессильной ярости Стивен снова ударил рукой по стене и поморщился от боли.
Он разбил кулак в кровь, а ведь прежде всегда гордился своей способностью сохранять спокойствие в любой ситуации.
Итак, Деклабер уехал. Тизл-он-Даунз – крепость неприступная и хорошо укрепленная, такую приступом не возьмешь. Проникнуть сюда извне почти невозможно.
Однако в отсутствие Деклабера одному человеку, возможно, удалось бы выбраться отсюда. Правда, если Стивен сбежит, его точно ждет суровый приговор короля.
Но разве это имеет значение сейчас, когда уже так много всего потеряно и столько поставлено на карту.
Стивен подошел к кровати и, оторвав кусок от простыни, забинтовал руку. Заметив поднос с нетронутым завтраком, он присел и принялся есть. Ему нужно быть в хорошей физической форме, чтобы осуществить задуманное.
Он ел и продолжал лихорадочно соображать.
«Думай, у тебя должен быть какой-то выход, – говорил он сам себе. – Выход есть всегда, и ты должен его найти».
Какие бы указания ни получила хозяйка Лэнгли, она, несомненно, не имела намерения проявлять враждебность по отношению к вверенным ее попечению заложникам. Кристина поняла это в первое же утро их пребывания в шотландской крепости.
Она предполагала, что будет коротать время в башне в полном одиночестве. Ей были предоставлены все удобства: ванна и горячая вода, хорошая пища, свечи, тепло и множество книг. Едва успела она принять ванну и поесть, как явился священник, назвавший себя отцом Маккинли, и любезно пригласил ее спуститься в зал.
– Меня приглашают вниз? – недоверчивым тоном спросила Кристина.
Отец Маккинли, высокий, красивый и уверенный в себе мужчина, с улыбкой сказал:
– Леди Игрения подумала, что вам было бы приятнее провести время вместе со всеми остальными в большом зале. Позвольте предложить вам руку, миледи.
Кристина удивилась, но приглашение священника приняла. Спустившись вниз, она оказалась среди дружелюбно настроенных людей, занятых каждый своим делом. Всей этой кипучей деятельностью руководила Игрения. На зимние месяцы приходились такие работы, как заготовка впрок мяса, ткачество, шитье и многое другое.
Здесь же находился и сынишка Игрении, недавно научившийся ходить улыбчивый малыш с большими голубыми глазами и копной черных волос. Он тут же вскарабкался на колени к отцу Маккинли, чтобы послушать сказку.
Отец Маккинли не потчевал малыша поучительными историями, а предпочитал рассказывать ему волшебные сказки, которые очень нравились мальчику. Лорен, тоже находившаяся в зале, судя по всему, уже успела подружиться с хозяйкой и вместе с женщиной по имени Ровена вышивала гобелен, который, как объяснила Игрения, предполагалось повесить на стене в зале. Увидев подругу, Лорен очень обрадовалась.
– Могу ли я узнать, как себя чувствует сэр Альфред? – с некоторым вызовом спросила Кристина.
– Разумеется! – с улыбкой ответила Игрения. – Он сейчас в конюшне, потому что хорошо знает лошадей из Хэмстед-Хита, а как вам известно, многие из них были доставлены сюда.
– Да, конечно, – недовольным тоном ответила Кристина.
Здесь были ее лошади. Хотя… нет. Больше не ее.
Кристина почувствовала на себе чей-то настороженный взгляд.
Это был Лайам. Совсем недавно он относился к Кристине добрее, чем многие другие, теперь же исполнял тяжелую обязанность ее главного охранника. В ее присутствии он был собран и подозрителен.
Поскольку хозяйка замка была к ней добра, Кристина предпочла бы не обращать на Лайама никакого внимания. Заметив, что он о чем-то спорит с Игренией, она поняла, что речь идет о ней. У Лайама были какие-то дела за пределами крепости, и он объяснял, что Кристине не следует находиться в большом зале в его отсутствие, чтобы она паче чаяния не впала в неистовство, не схватила из камина кочергу и не принялась размахивать ею, расчищая себе путь к бегству.
Игрения победила в споре. Лайам вышел, бросив на Кристину подозрительный, а на хозяйку предостерегающий взгляд.
Кристина, радуясь свободе, постаралась вести себя так, как положено образцовой заложнице – или гостье. Вместе с Лорен и Ровеной она принялась за вышивание, а когда у отца Маккинли иссяк запас терпения, занялась маленьким Вулфгаром. Хотя Кристина рано лишилась матери, однако она на всю жизнь запомнила восхитительные сказки, которые та рассказывала ей, и баллады, которые пела под аккомпанемент лютни. В ответ на ее просьбу ей тут же принесли отличный инструмент. Маленький Вулфгар слушал ее с большим вниманием. Когда-нибудь, подумала Кристина, этот мальчишка разобьет немало девичьих сердец. Она спела ему несколько песен и очень удивилась, заметив, что завладела вниманием всех присутствующих. Уже успевший вернуться Ангус сидел рядом со своей женой и с удовольствием слушал баллады, которые Кристина исполняла.
Когда подали ужин, гостям было любезно предложено остаться в зале. Во время ужина Кристине, как ни странно, стало вдруг казаться, что они здесь и впрямь гости, потому что все относились к ним очень мило и уважительно. Ангус, Магнус, Лайам, отец Маккинли и человек по имени Алан, очевидно, управлявший крепостью в отсутствие хозяина, а также Ровена и молодой Грегори, несмотря на то, что он был всего лишь грумом, разместились за большим столом. Вероятно, хозяйка Лэнгли установила здесь такие правила, создав в замке теплую домашнюю атмосферу. Сэр Альфред, судя по всему, нашел общий язык с Грегори и теперь, как большой знаток лошадей, с удовольствием обсуждал проблемы их кормления, способы ухода за оружием и прочее.
