Волчий жрец сорвал капюшон с головы посланника.
На месте лица у гостя зияла бесконечная, усыпанная звездами бездна. Казалось, что в ней можно разглядеть всю вселенную. Галактики вращались во тьме, звезды рождались и выгорали, обращаясь в ничто. Понимая, что столь грандиозное зрелище может заворожить его, лорд Убийца отвел глаза — но целые империи могли бы возвыситься и погибнуть за время, понадобившееся ему для этого.
В руке Ульрика возник крозиус арканум, силовое оружие и символ полномочий волчьего жреца. Энергетическое поле с треском пробудилось к жизни, и космодесантник с размаху нанес жестокий, разрубающий удар по телу посланника.
Тот исчез, в мгновение ока перепорхнув на несколько метров в сторону, а крозиус с гудением пронесся сквозь пустоту. Космические Волки уже выхватили ножи и болт-пистолеты, но, когда в Большом зале затрещали выстрелы, Звездочет принялся исчезать и вновь появляться в случайных местах; никто не мог задержать пришельца или попасть в него. Брат Фрейгар, «кровавый коготь», прыгнул на существо, но оно поймало воина щупальцем психической силы и отшвырнуло в стену.
Демон уже не походил на человека, он превратился в фантом, очертания которого обрисовывали завивающиеся полы плаща. Оказалось, что у создания четыре руки, три из которых росли по одну сторону тела, и с их ладоней слетали вспышки многоцветного пламени. Вытянув четвертую руку, пришелец указал длинным черным когтем на брата Бьярки из великой роты Громового Кулака. «Длинный клык», подброшенный вверх, врезался в потолок, а затем со шлепком приземлился на пол.
— Погоди же, демон! — Ньяль Призывающий Бурю запрыгнул на один из пиршественных столов, озаренный бело-синим светом: он держал в обеих ладонях призванные молнии. Первый заряд рунический жрец метнул во врага, словно дротик, и Звездочет в развевающемся одеянии телепортировался в сторону. Вторая молния, вонзившись в потолок Большого зала, развернулась в потрескивающую электрическую клетку и окружила существо прутьями беспримесной энергии.
— Лживы слова демонов! — проревел Ульрик. — Ты пытался вселить в нас отчаяние, но мы увидели твою неправду!
Создание повернуло к волчьему жрецу пустое лицо.
— Нет заблуждения более жестокого, — произнесло оно неясным, переменчивым голосом, — чем истина, в которую не верят.
Между ладонями демона накапливался заряд сине-черной энергии. Клетка Ньяля пока ещё держалась, но через несколько мгновений враг вырвался бы на свободу.
— Да поглотит тебя пасть мирового волка! — вскричал рунический жрец и ударил посохом в пол. В воздухе появилась черная расселина, зев пролома в реальности. Будто трещина, бегущая по леднику, она с ревом понеслась к пришельцу.
«Пастью мирового волка» называлось особенное для фенрисийцев воплощение психической силы, мольба к духу самой планеты поглотить врага и обречь его на забвение, более основательное, чем уничтожение. Ньяль Призывающий Бурю владел этим заклятьем так, как ни один рунический жрец до него. Боевые братья, знавшие, что к этому всё идет, отпрыгивали в стороны от расселины, бегущей по Большому залу.
Демон захихикал, и молниевая клетка рассыпалась. Ударная волна врезалась в Ульрика, сбила его с ног и отбросила в стену позади. Рунический жрец не позволил себе лишиться сознания, желая видеть, что произойдет дальше.
Подняв руку, пришелец остановил трещину, уже почти поглотившую его. Затем он принялся сматывать тьму в клубок, оплетая ею отблеск черной молнии, очень похожей на призванную Ньялем. Следом, будто насмехаясь над Призывающим Бурю, демон метнул в него получившийся заряд. Рунический жрец вскрикнул, когда молния поразила его между глаз, тут же захлебнулся воплем и рухнул наземь.
Лорд Ульрик уже поднялся на ноги, и крозиус в руке Убийцы жарко пылал гневом. Пришелец снова повернулся к нему.
— Отчаяние, — сказал демон. — Истина, ложь — всё это одно и то же. Всё суть отчаяние.
А затем существо, выдававшее себя за посланника Звездочетов, превратилось в быстро вращающийся разряд сине-черной энергии и вылетело в балконное окно Большого зала. Пронесшись над заснеженными землями, прилегающими к Клыку, оно исчезло за окружными горами. Ульрик, успевший выбежать на балкон, заметил последний отблеск возле пика, где лежала челюсть корабля-улья.
Застучали болт-пистолеты Космических Волков, ринувшихся следом за Убийцей, но демон давно уже пропал, скрылся в фенрисийском небе.
Отвернувшись, волчий жрец увидел, что Призывающий Бурю лежит возле упавшего стола, лицом вниз на каменных плитах. Перевернув Ньяля, Ульрик проверил жизненные показатели с доспеха. Рунический жрец выжил, но его сердца аритмично колотились; среди множества мешочков и контейнеров на собственном поясе Убийца отыскал пузырек стабилизирующей сыворотки и ввел дозу в шею раненого. Пульс воина замедлился и стал более размеренным. Когда Ульрик осматривал его зрачки, лицо Призывающего Бурю, выдубленное ветрами Фенриса, было уже не таким бледным.
— Что за создание вторглось к нам? — спросил Кром Драконий Взор, выбираясь из разъяренной толпы у окна.
— Пусть Призывающего Бурю доставят в апотекарион, — ответил Убийца. — Лично проследи за этим. Потом я найду для тебя ответ.
Ульрик лучше всех в ордене изучил подземелья Клыка. Ему приходилось хранить это знание в тайне, поскольку среди сокровищ крепости имелись книги, содержание которых волчий жрец не мог доверить никому. В одной из них безымянный варп-пророк лично описывал свои безумные мысленные странствия, упоминая создание, приходившее к нему в грезах. Это существо с лицом из звезд, способное принимать множество форм, продиктовало автору поэму из миллиона строк, лишившую его рассудка.
Дальше был том, запрещенный Инквизицией, но сохраненный Космическими Волками после атаки на дворец кардинала-отступника. В нем имелся целый каталог созданий, которых ренегат призывал из варпа и заключал с ними сделки ради познания непристойных наслаждений и древних тайн. Одно из них умело воплощаться в обличье любого, о ком думал кардинал, и насмехалось над ним, точно предсказывая жестокую смерть еретика от рук сынов Фенриса.
Имелись и другие книги. Упоминание там, намеки здесь… У существа было много имен, но чаще всего демона называли Перевертышем. Создание, рожденное волей Владыки Перемен — силы варпа, правящей знаниями и ложью. Провозвестник самого беспримесного Хаоса.
Не было ничего загадочного в том, что Перевертыш сумел войти в Клык. Сам волчий жрец пригласил его: возможно, существо целые годы изображало человека из племени Звездочетов, прежде чем получило шанс встать перед Космическими Волками и сплести свой вымысел. А возможно, демон принял облик фенрисийца после того, как Ульрик разослал приглашения, и спрятал труп настоящего посланника в мерзлом сугробе или, разорвав на куски, выбросил в море. В любом случае, враг использовал Убийцу, чтобы войти в крепость и занять место сказителя саг в Большом зале.
Ульрику был хорошо знаком гнев. Никто не мог вырасти на Фенрисе, не познав этого чувства. Верховный волчий жрец должен был держать гнев в клетке, запертым и связанным, чтобы тот не мог одолеть космодесантника и направить к тем же разрушительным и безответственным деяниям, которые он пресекал среди боевых братьев. Но сейчас Убийца чувствовал, как волк рычит за прутьями, распаленный яростью и отвращением; Ульрик испытывал их, понимая, что именно он провел Перевертыша в сердце Клыка.
Волчий жрец изгнал эти мысли, когда подошел к постели Ньяля. Призывающий Бурю по-прежнему оставался в коме.
В миг, когда всё отброшенное демоном неистовство мирового волка пронеслось через сознание воина, его мозг отключился. Другие волчьи жрецы и трэллы апотекариона следили за состоянием тела космодесантника, но собрать его разум воедино мог только сам Ньяль. Никогда прежде Ульрик не видел Призывающего Бурю таким уязвимым: он лежал без доспеха под больничным покровом, привязанный трубками и проводами к автохирургу и медицинскому когитатору, которые стояли возле постели.
— Мы найдем его, брат, — сказал Убийца. — Мы призовем его к ответу. Многие уже пытались, но демон избрал нас орудиями своей погибели. И сыны Фенриса не разочаруют его.
Единственным ответом стало пощелкивание автопера когитатора, прыгавшего по ленте пергамента в такт биения сердец рунического жреца.
— Он лгал, — произнес Ульрик. — Так демон сеет разрушение. Его история о смерти Русса была ложью, и если мы поверим в нее, с нами покончено.
«Нет заблуждения более жестокого, чем истина, в которую не верят».
Слова пришельца должны были заронить зерна сомнений в мысли Космических Волков, заставить их раздумывать над тем, мог ли Русс действительно умереть, а пророчество о возвращении примарха — утратить силу. Враг хотел толкнуть их на путь, ведущий к отчаянию. Однако же, пока Убийца дышал, Перевертышу не суждено было преуспеть.
