— Да пошел ты! — Лысый встал. — Я позвоню еще.
Он подошел к автомобилю, открыл заднюю дверцу, выволок программиста, достал из кармана нож, приставил к горлу парня и зарычал:
— Не думай, что я такой добрый. Времени тебе до завтра, урод! Еще раз увижу в городе, глаза вырву. Не тебе — бабе твоей.
Лысый толкнул парня, и тот рухнул на землю. Потом вскочил и, не оглядываясь, побежал вперед.
— Как ты на ботаника этого вышел? — спросил Андрей.
— Любовь, братан. Губят людей не деньги, губит сука любовь. — Он сел в машину и достал новую пачку сигарет: — Покурим?
— Я же сказал — бросил, — ответил Андрей.
ГЛАВА 40
Carte blanche
Последняя ступенька и дверь. Я никогда сюда не вернусь. Старинная латунная ручка. И… я свободна. Вечная старуха. Мы успели привыкнуть друг к другу. Тоска…
@
Меня выписывали долго, а я торопилась, словно дома ждал праздник со свечами и шампанским.
Две угрюмые медсестры небрежно сунули мне в руки выписку и помогли быстро собраться. Доктор Истомин не вышел меня проводить, как это принято в подобных случаях. И я тут же простила его. Я умею прощать в максимально сжатые сроки. Может быть, он надеялся на скорую встречу, а может, я стала неинтересна ему, потому что прочитана полностью и брошена на пыльную полку? А как же Ведьма?.. Тоска…
Я осталась совершенно одна в промозглой осени. Нет, я ни в коем случае не жалела себя, не считала раны и потери. В последний момент, перед тем как выйти из здания клиники, я передала записку доктору с одним словом: «Жду» — и попросила свою старуху передать ему лично в руки. Не уверена, что он не даст о себе забыть. А нужно ли мне это?.. Не знаю. Тоска…
Сумка с больничными пожитками била по ногам, возвращая к действительности. Мне захотелось выбросить все, к чему я прикасалась в стенах этого «учреждения». Пройдя метров триста, я спустилась в подземный переход. Прямо на асфальте спала нищенка, выкинув бледную ногу с синими дорожками вен. Я поставила свою неудобную ношу рядом с ней и, облегченно вздохнув, направилась к выходу.
Сильный порыв ветра ударил в спину и тут же залез под воротник. Страшно хотелось домой — скинуть с себя одежду, пропахшую больницей, залезть в ванну и, вылив на себя все тюбики с шампунями, гелями, мылом, греться… греться… греться. Я зажмурилась от представленного удовольствия.
Резко пошел дождь, и я забежала в небольшой магазинчик напротив остановки. Увидев свое отражение в витрине, я рассмеялась, испугав сонную продавщицу. Осунулась и помолодела. Не зря же говорят, что сумасшедшие выглядят моложе своих лет… Странный способ помолодеть…
Интересно, я так и буду теперь приглядываться и прислушиваться к себе, пугаясь своей ненормальности? Или?.. Или нужно успокоиться и жить дальше? Жить… просто, как в раю…
Наконец-то подошел автобус, и я ринулась к нему, перескакивая через лужи. Мокрое грязное окно. А за ним блестящая серебристая улица, полная эмоций и жизни.
Я возвращалась домой, задавая себе один и тот же вопрос: появится ли у меня желание погрузиться в другой мир?
Мои размышления прервал телефон, завибрировавший в кармане пальто. Сердце ухнуло и… вернулось на место.
— Здравствуй, Ева, — холодно поздоровалась мама. — Когда тебя выписывают, детка? Я прилечу на день встретить тебя. — Она говорила громко, пытаясь перекричать ровный гул голосов.
— Спасибо, мам! — прошелестела я. — У меня все хорошо. Я еду домой.
@
Я до сих пор не сделала ничего выдающегося. Абсолютно ничего, если не считать Ведьму, которую придумала и нарисовала, чтобы коротать время долгими печальными вечерами, сидя у компьютера. Почему Ведьму? В нас всегда сидит кто-то, кто приходит помочь в критических ситуациях — или покрутить пальцем у виска… или просто погримасничать, снимая напряжение после тяжелого дня. Я выбрала полную противоположность себе или… свой здравый смысл заключила в облик «плохой девочки», наделив ее храбростью и цинизмом… Я написала несколько ее портретов в разной технике, составила коллажи и даже попыталась положить все это на музыку… Благодаря ей я обрела Мечту, и у меня появилась надежда. Я прожила со своей Мечтой девяносто шесть дней и восемнадцать часов виртуальной жизни, а потом… поняла, что обманулась и обманула абсолютно чужого человека, надарив ему кучу пустых блестящих фантиков.
Я блуждала по закольцованным лабиринтам своего сознания в поисках счастья, пока не сошла с ума…
Когда ее не было, я отчаянно скучала, оставаясь верной ей всей душой вплоть до нелепой трагической фантазии, решившей мою судьбу. Я подарила ей жизнь, которой была лишена в реальности, не понимая простой истины: глупо искать то, что лежит на поверхности. Любовь, которую я ждала, была совсем рядом — только протяни руку…
Я хотела бы увидеть ее сейчас, немедленно… Но дом мой был пуст. Лэптоп тоскливо лежал на письменном столе тоненькой книжицей, вмещающей в себя вселенную иллюзий. Я никогда не падала перед ним на колени… лишь споткнулась на мгновение. Но теперь все закончилось… Все будет по-другому? Правда?
— Ты права… Тысячу раз права! Вирт стал для нас мал, и нужно выходить в реал, моя девочка. Заставим всех заплатить по счетам!
Маргарита кружилась по комнате в белом воздушном платье. Руки и ноги ее были в порезах, и кровь лилась на белую ткань…
— Мы?! После всего, что натворили? — Я была ей несказанно рада… — Ты потеряла рассудок?
— Можно я не буду отвечать на этот вульгарный вопрос?.. — Продемонстрировав вертикальную растяжку, Ведьма спросила: — А что тебя так удивило в моем предложении? Теперь у нас будут свои правила! Свои! Понятно?
Она подлетела ко мне и, грубо схватив за шею, заставила кивнуть.
— Ну вот, умница… ты согласна. И учти, я хочу оторваться по полной. Я тебя вела по вирту, а теперь ты меня выведешь в реал.
— Чего ты хочешь? — устало спросила я.
— Для начала — красавчика дока. Мне показалось, он не глуп, а значит… Пожалуй, он единственный, кого мне, — она озорно улыбнулась, — то есть тебе не удалось обмануть. Который день не могу спокойно спать! Я еще в больнице подумывала, как бы его совратить.
Она расхохоталась.
— Что ты несешь?! Я там чуть не погибла!
— Это место навевало мне какое-то фригидное состояние, — она не слушала меня, — и я решила подождать, пока мы вернемся домой.
— Ты меня не слышишь?
— Как и ты его.
— Кого?
— Это хорошо, что ты забыла… А кто это так жалобно повизгивает?
— Мой телефон…
Я бросилась к трубке. На панели высветился неизвестный номер.
Я ответила. Звонил Глеб… Викторович.
— Это он! — прошептала я, закрыв мембрану ладонью.
— Красавчик! Он читает наши мысли. Что хочет?
— Встретиться.
— Вот видишь, наш Глебушка уже соскучился. Поломайся для приличия и соглашайся… Стой! — крикнула она. — Не сегодня… потом… пусть помучается. Учить тебя всему нужно…
— Глебушка?! — Я сморщилась. — Фу…
— Ну, хорошо, хорошо! Будем называть его Док.
@
Я вошла в Сеть… Почта была переполнена. Я просматривала каждое письмо, улыбаясь или морщась. Писанины минимум на вечер, даже больше… По крайней мере, будет чем занять себя в ближайшее время.
Вкладка «Архив сообщений». Я заплакала. Мне было почти физически больно. Как же так получилось? Почему?..
Маргарита))) (21:35)
Благодарю за дружбу))
Брат по разуму* (21:35)
и что дальше?))
Маргарита))) (21:35)
А ничего!.. Я теперь твой друг! Можешь этим гордиться! Вопреки законам жанра, финал нашего романа не соответствовал ожидаемому хеппи-энду. А вот и эпитафия…
Брат по разуму* (06:13)
Спасибо за урок, Ева. Я надеялся, что мы останемся близкими людьми. Действительно жаль…
Я не помню, сколько времени просидела перед экраном. Я не помню, сколько раз прочитала эти сообщения. Я не могу сказать, сколько раз я их не прочитала… И сколько могла бы прочесть…
Я набрала полную грудь воздуха… и на выдохе написала, продолжая наш последний диалог:
всё последнее — это тебе…
я выхожу лишь дышать… ты знаешь, как это больно — вставать и плестись к балкону, как взбухшие вены глотают иголки и высыхает мгновенно рот… а впрочем… впрочем, тебе все равно…
все откровения — тебе…
грубости строк, подковырки, топорные звуки под языком, на ужин вчерашний мартини, оливки и сыр — все, что ты любишь… любить до безумия просто… сложнее потом — на безусловных рефлексах, от края до края, по колее… статус «не беспокоить»…
не хочу в монитор, как в окно… ловить твои взгляды и вздохи, пустые слова в дополнение к дыму… не срослось… ну что ж, се ля ви… тот, кто рушил, поймет… в доме запах прогорклого кофе и чьих-то стихов, а впрочем, мне по… мне все равно.
