просят власти перенести прах Мирзы Геловани на Родину, считая, что поэт такого масштаба, да еще герой войны, должен покоиться в пантеоне писателей и общественных деятелей Грузии на склоне горы Мтацминда в Тбилиси. Перенос праха должен был состояться еще в 2015 году, к 70-летию Победы. Но «Всегрузин-ское общество Руставели» на эту благородную акцию спонсора так и не нашло, прах Геловани продолжает оставаться упокоенным в Белоруссии.
Мирза Гедеонович Геловани родился 2 марта 1917 года в селе Накалакари у подножия Тианетских гор. Его первые стихи, появившиеся в печати, когда автору было 18 лет, привлекли внимание великого Галактиона Табидзе. Мирза окончил Тианетский педагогический техникум, работал в школе, а потом корректором в тбилисском издательстве «Сабчота Мцерали».
Был призван в армию в октябре 1939 года. Окончил танковое училище. Дослужился до комбата. И на фронте продолжал писать стихи. Сохранилось 37 его военных стихотворений.
Мирза погиб на третий день операции «Багратион» 26 июня 1944 года при форсировании Западной Двины. Похоронен он был в лесу у села Нижнее Кривино, позднее прах героя был перенесен в братскую могилу на кладбище близ села Санники Бешенковичского района Витебской области в Белоруссии.
Из писем Мирзы Геловани матери:
Сентябрь 1940
Не знаю почему, но я очень боюсь за себя. Боюсь оказаться забытым всеми. Я много хотел и много могу сделать, но не знаю как. Вдруг моя судьба здесь продлится. Меня устанут ждать в Грузии, и я сам устану ждать. Вот и 24 уже исполняется. Это достаточно большой возраст, а я еще ничего не успел сделать.
Июнь 1941
Прежде всего хочу попросить у вас прощения за все те огорчения, которые вам доставил. За все те ошибки, которые так часто совершал. Война началась. Я давно знал, что она начнется. Чувствовал. И вы, очевидно, также – только разница в том, что вы боитесь меня потерять. Мы же не боимся ничего, только вы не переживайте и не печальтесь. Я хочу, чтобы вы смотрели на эту войну моими глазами: бесстрашно, без горечи.
Верьте, мои дорогие, если в этой войне моя жизнь прервется, если мне суждено умереть, моя жизнь очень дорого обойдется врагу. И вам не придется стыдиться, потому что я плоть от плоти и кровь от крови ваш сын… Вы можете с гордостью сказать, что я защищаю свою Родину для того, чтобы грядущие поколения были здоровы, счастливы, сильны.
Мама, как я благодарен вам за то, что вы привили мне любовь к оружию с детства. Любовь к оружию, правде и мужеству.
Грузинские матери всегда без слез провожали сыновей на верную смерть, потому что смерть за Родину не нуждается в слезах.
Через несколько часов ухожу. Сотни тысяч юношей уже успели погибнуть, и их кровь зовет меня в бой.
Верю: я рожден быть участником величайших сдвигов и с этой войны, из этого урагана вернусь вместе с победившей армией. Пройду через все бури и вернусь. Я молод и полон надежд. Нет пули, которая сразит меня, ибо корни мои в той стране, которую убивали и которая всегда возрождалась и не умирала. Ибо я полон надежд, а надежда побеждает смерть.
31 августа 1941
Прекрасный народ русские! Иду на фронт или возвращаюсь с фронта – всегда встречают с удивительным радушием. Молоко, мед и горячий чай у нас всегда есть. Я уже познакомился с Россией и рад, что она так хороша. В маленьких прифронтовых деревушках у меня уже есть хорошие знакомые. Встречая и провожая меня, они говорят: «Да хранит тебя Бог, сынок!» Осенив меня крестом, просят не забывать их.
2 апреля 1942
Видите, мама, как затянулась наша разлука. Годы идут. И будущее очень неясно, хотя я верю, что вернусь вместе с победившей армией и вновь почувствую себя около вас маленьким мальчиком. Все же кто знает, когда все это произойдет!
31 октября 1943
Дорогие родители! Часто вспоминаю вас. Сегодня говорил с товарищами о доме, о том, что пришлось оставить и что уже никогда не повторится.
Я не люблю говорить о будущем. Прежде я любил лишь думать о нем…
Да, я живу по-солдатски. В лесу, в землянке. Все прошлые привычки остались там, наверху. В землянке родились новые, быть может, странные привычки, непонятные вам, как и всем тем, кто не знает, что значит быть на фронте.
Порой приходят детские чувства, вернее, воспоминания о пережитом в детстве, и утешают меня. Перед глазами встают знакомые пейзажи и картины детства, властно вошедшие в сердце, заполнившие его и оставшиеся там навсегда. Но это случается иногда… Мне трудно писать вам письма, потому что они беспокоят меня и пробуждают множество воспоминаний. Сегодня вечером в душе было неспокойно. Какое-то странное чувство тревожно завладело мной этим вечером.
30 апреля 1944
У меня была возможность остаться в Москве, но я почему-то не захотел – и вот я снова на фронте. Трудно представить, но, оказывается, привыкаешь к фронту и к трудностям: кончится война, и сердце, быть может, заскучает в мирной жизни.
Белорусские леса и болота пробуждаются. Пришла весна и будоражит землю. До чего хорош этот последний день апреля! Стоит солнечный апрельский день, и душа моя полна добра, радости. Радость переполняет меня, и я так свободен и беспечен, словно ко мне вернулось детство.
Сегодня, в этот час, когда я получил твое письмо, я – двадцатисемилетний ребенок – решил немедленно ответить тебе…
Сегодня точно такой день, как и тогда. В природе многое повторяется. И дни, оказывается, повторяются в природе, и облачко так же застыло в северном небе, как и тогда, в небе над Тбилиси. Солнце, выбросив золотые кисти, легкое, как прозрачный и трепещущий мыльный шарик, плывет высоко, совсем высоко, и я жду: лопнет в прозрачной сини солнце, и упадут на землю золотые капли чудесным видением…
Двадцатисемилетний мальчик! Передо мной сейчас встают все мои прошлые годы – с болью, которую причинили, с обманом, мне предназначенным.
Лето 1944
Почему не напечатали моих стихов, неужели они недостаточно искренни?.. Сегодня дождливый день. Обычный белорусский дождливый день. Дождь моросит беспрерывно, и мне кажется, что он идет нарочно, чтобы разозлить людей. Так происходит иногда и в душах людских, начнется непрерывный дождь, моросит, моросит, моросит…
В моем сердце нет дождя. Только боль в моем сердце от того, что в Грузии забыли меня именно те, на кого я надеялся и в кого верил. Доброго им пути!
19 июня 1944
Устану, ослабеют
