понимаешь?
— Попросил?
— Нет. Случая не было. А потом он мне говорит…
— Кто? — перебиваю я. — Зураб?
— Нет. Гия. Говорит, мол, я справки навёл, ты кент нормальный, если хочешь хорошие бабки, надо с нами на дело идти. Но дело серьёзное, надо наказать козла одного малолетнего, типа дох*я берёт на себя. Я отвечаю, что мы не по этой части. А он типа по куску получите, а делать ничего не надо, чисто на стрёме. Пять минут и три куска ваши.
— Ну, и что значит «наказать»? — пожимаю я плечами. — Не факт, что мочить будут, да и кого не понятно.
— Потом он подробнее рассказал, и я уж догнал, что наглухо убирать будут. Но для вида согласился, думаю, будет с чем к Бро прийти.
— Ну, и чё не пришёл?
— Не успел.
— Когда дело это назначено? Когда и где?
— Скоро, но точную дату не сказали ещё.
— А где? — уточняю я.
— В «Узбекистане». Ресторан такой.
— Серьёзно? И как я там окажусь, интересно?
— Не знаю, — машет головой Мамука.
Выглядит он не очень. Бледный, говорит хреново, за горло держится. Я встаю и подхожу к двери. Стучу, и она немедленно открывается.
— Готовьте этого, в санчасть повезём, — бросаю я и выхожу из камеры.
Поднимаюсь наверх и делаю соответствующие распоряжения. Хорошо, у нас на безе имеется небольшая санчасть, так что сор из избы не выходит. Или, по крайней мере, выходит не слишком быстро.
— Когда Андрюха-то возвращается?
— Завтра, — говорит Платоныч, наливая мне свой фирменный кофе. — Какая-то странная история. Вообще не вяжется ничего. С какого рожна этот Гия будет на ответственное дело брать совершенно незнакомых людей? Не верю я в эту историю.
— Верю, не верю, — киваю я. — Прав ты, дядя Юра, хрень какая-то. Нет, ну, как бы легенда вроде сидит, типа этих троих моих фанатов — Мамуку, Георгия и Давида макнули в кровушку и повязали. Теперь можно использовать дальше.
— Если макнули, на самом деле, а то наплести-то чего угодно можно. Тем более, как я понимаю, особого доверия эта троица не вызывает.
— Не вызывает, — соглашаюсь я. — Вообще не вызывает. Я, правда, проверил, Торшина попросил, он пробил. Действительно, несколько дней назад, грохнули скупщика краденного. Он на ювелирке специализировался.
— Только это ничего не доказывает, — пожимает плечами Большак.
— Не доказывает, конечно. Они могли услышать об этом случае и наврать мне спокойно. Проверить у меня возможности нет, ещё следствие не закончено. Опять же Джондон этот, Джон, который Ламази… Зачем он мне их показал? Он, конечно, хитровыделанный и ведёт даже не двойную, а тройную или даже того больше какую игру. По приказу Мишико он внедряется ко мне с легендой, что он против Мишико, но якобы делает перед тем вид, что остаётся лояльным. Ну, то есть к Мишико. Сохраняет лояльность и продолжает на него работать… А, на самом деле, как я думаю, он действительно продолжает работать на Мишико. Зачем тогда показывать мне Мамуку, который говорит открытым текстом, что за местным Гией стоит Джон, а за Джоном, соответственно, стоит Мишико. Бр-р-р…
— Мамука думает, что за Гией Таси стоит Джон или Мишико?
— По его словам, это одно и то же.
— Ты ему веришь? — спрашивает Платоныч.
— Как можно верить человеку, который девушку хотел похитить с целью сексуального насилия?
— Ну, не факт ещё, что похитил бы. Хотя, всё возможно…
— Возможно… Именно, что возможно всё! Разумеется, я не верю ни ему, ни Джону. Не удивлюсь ничему, вплоть до того, что эта девчонка могла играть роль, чтобы я, как Робин Гуд или Тимур и его команда ринулся в бой и навалял Квакину. Навалял и выслушал сказочку рассказанную бедным грузином с разбитой гортанью. А заодно проверили, как я на низовом уровне решаю с ментами и так далее, и так далее. Понимаешь, вариантов превеликое множество, исключая лишь, пожалуй, руку Черненко.
— О! — кивает Большак, подливая мне кофе. — Это, как раз, я бы исключать не стал. Он ведь редкостный… э-э-э… редиска, в общем.
Мы сидим в гостиной у него дома. Я поднимаюсь с кресла и подхожу к комоду, на котором стоит проигрыватель «Микро Сейки».
— Дядя Юра, можно?
— Валяй, племяш, — усмехается он.
Я включаю усилок, беру бежевый конверт «Дайр Стрейтс» и аккуратно вытаскиваю пластинку. Переворачиваю на вторую сторону и кладу на проигрыватель. «Салтанс оф Свингс». Обалдеть конечно, я и в двадцать втором году, по сути, через сорок четыре года после выпуска, всё ещё кайфовал от этой песни.
— Нравится? — усмехается Платоныч.
— Нравится, дядя Юра, очень нравится… Виртуоз…
— И мне нравится.
Я возвращаюсь к столику, падаю в кресло и тянусь за чашкой.
— Чего ты начал про этого хрыча говорить?
— Про Черненко что ли? — уточняет он. — Да чего про него говорить, достал он уже, вот чего…
— Чем достал? Рассказывай.
— Роет, роет, роет, стахановец хренов. Уволили моего зама, спрашиваю у министра как так. Плечами пожимает, говорит сверху приказали. Сверху это откуда? Из совета министров звонок был. А секретаршу, говорю, тоже совет министров распорядился поменять? Тоже, говорит. Чистота кадров нашего министерства — это особая забота руководства.
— Капец, — качаю я головой. — Сто процентов, стукачей тебе подсадили.
— Естественно, тут каждому понятно. Ладно бы стукачей, так хоть толковые бы были, а этот зам… ужас, он вообще тупой, как пробка. Всё самому приходится делать.
— Ну, потерпи немного, мы с этим сучком разделаемся, обязательно разделаемся.
— Да чего там, терплю конечно. Это не такая прямо чтобы пытка, просто неприятна возня. Две загранкомандировки намечались до конца года — в Финляндию и в Африку, там целое турне планировалось. Зарубили. Нет острой необходимости, можно и по телефону вопросы решить, не обязательно ехать. Можно подумать, я туда на экскурсию собирался. Просто вопросы рабочие остаются, а решать их становится труднее.
— Какая-то мелкая несолидная суета, — качаю я головой.
— Вот именно, — подтверждает дядя Юра. — У меня же ещё и диплома академии нет, я ведь в процессе обучения нахожусь, а надо, чтобы диплом был. Министр уже намекал, что неплохо бы экстерном попытаться вопрос решить. Боюсь, если товарищи, активно интересующиеся моей судьбой, пронюхают,
