Гораздо существеннее другое измышление почтенного автора, касающееся уже не отдельного лица, а Временного правительства в его целом.
Правда ли, что мы могли и не захотели спасти жизнь царской семьи своевременной отправкой ее за границу вообще и в Англию в частности? Этот вопрос интересовал очень многих; обсуждался в иностранной печати, и я считаю своевременным теперь объяснить, почему в конце лета 1917 года Николай II и его семья оказались не в Англии, а в Тобольске.
Вопреки всем сплетням и инсинуациям, Временное правительство не только смело, но и решило еще в самом начале марта отправить царскую семью за границу. Я сам 7 марта (20) в заседании Московского Совета, отвечая на яростные крики «Смерть царю, казните царя», сказал: «Этого никогда не будет, пока мы у власти. Временное правительство взяло на себя ответственность за личную безопасность царя и его семьи. Это обязательство мы выполним до конца. Царь с семьей будет отправлен за границу, в Англию. Я сам довезу его до Мурманска». Это мое заявление вызвало в некоторых советских кругах обеих столиц взрыв возмущения. Не успел еще я вернуться в Петроград, как глубокой ночью вооруженная, с броневиком, как потом оказалось, самозваная советская делегация ворвалась в Царскосельский дворец и требовала предъявления ей царя с явной целью его увоза. Сделать это ей не удалось.
Но Временное правительство после этого изъяло охрану царя из ведения Военного министерства и командующего войсками генерала Корнилова и возложило эту тягчайшую обязанность на меня — министра юстиции.
Впредь случаев, подобных описанному, не повторялось. Однако, признавая пребывание бывшей царской семьи у самой столицы и вообще в России не обеспеченным от всяких случайностей при всяких возможных политических потрясениях и переменах, Временное правительство озабочено было подготовкой выезда обитателей Александровского дворца за границу и вело соответствующие дипломатические переговоры с лондонским кабинетом.
Однако уже летом, когда оставление царской семьи в Царском Селе сделалось совершенно невозможным, мы, Временное правительство, получили категорическое официальное заявление о том, что до окончания войны въезд бывшего монарха и его семьи в пределы Британской империи невозможен.
Утверждаю, что если бы не было этого отказа, то Временное правительство не только «посмело», но и вывезло бы благополучно Николая II и его семью за пределы России, так же как мы вывезли его в самое тогда в России безопасное место — в Тобольск. Несомненно, что если бы Корниловский мятеж или Октябрьский переворот застал бы царя в Царском, то он бы погиб, не менее ужасно, но почти на год раньше.
IIМоя историческая справка об обстоятельствах, принудивших Временное правительство отправить Николая II и его семью не за границу, как то было решено, а в один из отдаленных городов России, вызвала очень много толков в русской и иностранной печати.
Как и следовало ожидать, в большинстве случаев авторы появившихся статей стараются или опровергнуть, или, по крайней мере, смягчить силу моего «разоблачения». Пока русские и иностранные реакционеры в течение трех лет, пользуясь трагической гибелью царской семьи, беззастенчиво лгали и клеветали на Временное правительство и отдельных его членов, никому и в голову не приходило из лиц более или менее осведомленных напомнить общественному мнению о событиях так, как они действительно происходили. Но стоило только мне, в самой краткой и корректной форме, напомнить о действительной причине, помешавшей Временному правительству приступить к осуществлению его решения об отправке бывшего царя за границу, как лица наиболее заинтересованные в сокрытии истины вышли из равновесия.
«Daily Telegraph», официоз английского правительства, выступил сейчас же с весьма раздраженным разъяснением, пытающимся доказать, что мое «внезапное (?) очень серьезное обвинение против правительства Великобритании» совершенно необоснованно. По мнению английского официоза, «не проблематический британский отказ, но малодушие Керенского и его коллег в их сношениях с большевиками является истинной причиной екатеринбургских убийств».
Оставляю без всякого возражения рассуждение «Daily Telegraph» о моем и моих коллег «сношениях с большевиками». Спор на этой почве нас слишком далеко бы завел, т. к. пришлось бы весьма детально рассмотреть щекотливый вопрос о том — «малодушие» ли Временного правительства или двойная игра с ним некоторых ответственных представителей союзных правительств привели к октябрьскому торжеству большевиков.
Сейчас мне важно только установить одно. Английский официоз вполне подтверждает мое заявление: «Мы, Временное правительство, получили категорическое официальное заявление о том, что до окончания войны переезд бывшего монарха и его семьи в пределы Британской империи невозможен».
Правда, английская газета старается ныне смягчить решительность отказа. Она говорит о «желании отсрочить выезд пленников», ввиду якобы того, что «в 1917 году германские подводные лодки (у Мурманска) представляли большую опасность». Затем газета высказывает сомнение, «согласился ли бы Николай II покинуть Россию». И наконец, утверждает, что «нет никаких доказательств, что Керенский, в случае благоприятного ответа, оказался бы в состоянии вывезти своих пленников за границу».
Что бы случилось, если бы правительство его величества короля Английского согласилось на предложение республиканского революционного правительства и предоставило право убежища ех[153] его величеству бывшему императору Всероссийскому — это другой вопрос! Для истории важно только знать, что такого благоприятного ответа мы, Временное правительство, не получили. Текст официозного английского сообщения не оставляет в этом ни малейшего сомнения.
Кстати, не могу не напомнить здесь, что даже ближайшие родственники царской семьи не разделяли чрезмерных опасений английского правительства за безопасность морского путешествия Николая II. В архивах английского дворца, вероятно, и сейчас еще можно найти письма некоторых бывших великих князей, просивших и настаивавших на скорейшем благоприятном решении вопроса о выезде из России Николая II и его семьи.
Повторяю, окончательный отказ английского правительства последовал, насколько помню, в первой половине июня старого стиля. Таким образом, напечатанная в «Nachrichtenblatt iiber Ostfragen» мартовская «нота» английского посла Бьюкенена министру иностранных дел Милюкову о том, что «король и правительство Его Величества будут счастливы предоставить ех императору России убежище в Англии», — эта нота ни в каком противорчии с моим сообщением об отказе не стоит. Сам Милюков («Последние новости». № 428) признает, что еще в бытность его министром иностранных дел отношение Бьюкенена к выезду Николая II в Англию изменилось. А к июню английское предложение о предоставлении убежища превратилось в полную свою противоположность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
