Я держал его за руку и старался дышать как можно ровней. Мне было жаль его, я злился на него, я не мог позволить Потоку выйти из-под контроля.
— Береги себя. А я… Я постараюсь бороться, хорошо?
— Хорошо.
Отец отпустил меня, и почти упал обратно на подушки, тяжело дыша. Я не двигался с места, хотя понимал, что разговор вряд ли продолжится.
— Мне нужно отдохнуть, — наконец сказал он.
— Я постараюсь зайти ещё. Борись с этим, отец, ты нужен всем нам…
Он только слабо кивнул, не открывая глаза.
Я развернулся и вышел из спальни с опустошающим чувством, которому пока не мог дать определения. Несколько минут я простоял, прислонившись к двери и рассматривая стену напротив.
— Всё в порядке? — обеспокоенно спросил целитель.
— Да. Ты не знаешь, где все? — я повернул к нему голову.
— Прислуга и весь персонал поместья, включая наложниц, сейчас получают инструкции и разъяснения, как будет проходить допрос с менталистом.
— Что? Он уже прибыл? — меня будто вернуло в реальность.
— Нет, прибудет к восьми часам вечера, как сообщил мне Артур. Он проинструктировал меня отдельно, чтобы я мог быть рядом с господином Айоном.
— У тебя нет мыслей, кто и что мог сделать? — я устало потёр глаза.
День только начался, а я чувствовал просто безумную усталость, хотя, если задуматься — я давно не спал, тратил резерв Потока и находился в постоянном напряжении уже долгое время.
— К сожалению нет, юный господин, но я понимаю, почему было принято решение всех допросить. Господин Айон редко куда-то выезжает, никаких сомнительных контактов не имел, так что… — Хесс пожал плечами и решил не договаривать.
— Я понял. Спасибо.
— Если состояние господина Айона изменится, я сразу сообщу.
— Спасибо Хесс.
.
Я решил, что нужно хотя бы принять душ и уделить время хоть какой-нибудь практике, лучше всего медитации в Домене, если я сейчас позволю себе и своему телу потерять контроль, то ничем хорошим это не обернётся.
По пути на полигон мне встретился Артур.
— Я думал, что ты уже не приедешь, — устало произнёс он, но даже не стал спрашивать, где я был.
— Но я здесь.
— Я получил ордер и пригласил менталиста, он прибудет вечером.
— Знаю, — я нетерпеливо переступил с ноги на ногу — Поток вёл себя дёргано, а мне не нужны лишние выплески силы.
— Вынужден признаться, ты был прав — нам необходимо найти виновников. Похоже, что Хагану становится только хуже.
Артур говорил спокойно, но по глазам было видно, что он сожалеет о промедлении.
— Как только менталист прибудет, я сообщу.
— Хорошо, можешь послать за мной Эйла. Я попрактикую Домен.
Артур ответил мне коротким кивком и пошёл вверх по лестнице.
Быстрым шагом я добрался до полигона — несмотря на то, что я, казалось, сохранял полное спокойствие, Потоку это было не объяснить, он говорил лучше всех запечатанных и спрятанных эмоций. Поток понимал, что я был в ярости и негодовании одновременно.
Артефакт Домена я с собой не взял. Я лёг на траву и долго пялился в небо, прямо как в тот день, когда вернулся в собственное прошлое. Пришлось работать с тем, что есть — дыхательная практика, взгляд внутрь себя, очищение сознания.
Я, как и Айоны, как и Империя были на пороге чего-то. Изменений. И сейчас мои знания о будущем уже не работали так, как нужно, в полной мере, осталась ещё масса вопросов, но я знал, что сейчас нужно решать только самое важное, только то, до чего могу дотянуться.
Я снова размеренно и глубоко дышал, наблюдая за течением Потока, постарался успокоить и заглушить мысли, восстанавливал резерв и даже немного задремал.
— Вас приглашают в большой зал, юный господин.
Я открыл один глаз и посмотрел на нависшего надо мной Эйла.
— Всё уже готово?
— Да. Менталист прибыл, персонал и прислуга собраны. Артур и остальные ожидают вашего присутствия.
Я слегка улыбнулся и, поднявшись с травы, последовал за Эйлом.
Глава 27
В большом зале от количества народа было душно, хотя окна распахнули настежь, впуская прохладный осенний воздух. В дальнем конце зала для членов семьи выставили обеденные кресла с высокими спинками. Напротив них ещё два стула, повёрнутых друг к другу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На одном из них уже сидел низкий худой мужчина. Менталист. Его я не знал. На вид около шестидесяти лет. Короткие, с проседью, волосы аккуратно зачёсаны назад, небольшие очки в золотой оправе, длинный синий сюртук. Он выглядел спокойно, похоже, что на подобные мероприятия его приглашали далеко не в первый раз.
В приготовленном нам ряду заняли свои места Артур, Брайс и Мартин, отца, конечно же, не было. Юстаса видимо решили не вызывать с границы и меня это насторожило — приближалось время, когда в прошлый раз началось вооружённое вторжение.
Я кивнул менталисту, уловив взгляд его светло-серых глаз и подошёл к Мартину.
— Скоро начнём, — коротко ответил он на незаданный вопрос.
Мне показалось, или его Поток не был в покое? Для прадеда, поведавшего в жизни много всего, это было даже странно. Хотя, он до сих пор не верил в то, что среди своих есть предатели. Наверное, ему просто повезло, что столкнулся с этим впервые.
Через пару минут Артур встал, вышел немного вперёд и строго оглядел всех собравшихся. Перешёптывания совсем стихли.
— Не буду долго говорить, все вы получили разъяснения и инструкции. Каждый по очереди, услышав своё имя, должен пройти сюда, — он указал на стул, — и ответить на вопросы господина Флеммана.
Повисло тяжёлое молчание и вопрос «а что будет дальше с тем, кто окажется предателем», казалось, пропитал весь зал. Я решил не вмешиваться и пока просто наблюдать. Мне тоже был интересен ответ на этот вопрос.
Первым на допрос шла самая мелкая прислуга, затем менторы.
Я внимательно наблюдал, как господин Флемман смотрит в глаза ментору Эйлу, погружается в его сознание, откапывает всё самое тайное. У этого процесса не было никаких внешних проявлений, но я прекрасно знал, как работают менталисты. Теперь Эйл не сможет солгать, даже если очень захочет.
— Ваше имя?
Голос Флеммана звучал также спокойно, как и при допросе всех остальных. На его лице не дрогнуло ни одной мышцы, не отразилось ни одна эмоция и, скорее всего, он уже знал, что Эйл чист.
— Эйл Родгер, — ответил ментор.
— Вы когда-либо совершали действия против рода Айон, любых его ветвей, родственных семей и представителей, любым возможным способном?
— Нет, — спокойно ответил Эйл.
— Являлись ли вы соучастником действий против рода Айон, любых его ветвей, родственных семей и представителей, прямым или косвенным образом?
— Нет.
— Покрываете ли вы кого-либо, кто совершал действия против рода Айон, любых его ветвей, родственных семей и представителей?
— Нет, — Эйл качнул головой.
Вопросы менталиста были похожи, он задавал их монотонно и с одинаковыми паузами. Господин Флемман так говорил с каждым, кто садился напротив. Мне показалось, что помимо формулировок, охватывающих всех, кто относился к Айонам, менталист таким образом погружал допрашиваемого в некий транс.
— Замечали ли за кем-либо из прислуги, состава наложниц или состава менторов действия…
Он задал ещё несколько похожих вопросов, а затем отпустил Эйла, подтвердив, что он был кристально честен.
У меня раскалывалась голова. Часть прислуги после допроса отпустили — нужно было возвращаться к работе. Очередь дошла до наложниц, первые две быстро ответили на вопросы и, белея и охая ушли, сославшись, что это слишком тяжело для них.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда Артур назвал Инесс, она медленно подошла к стулу и села. Выглядела она уставшей, под глазами залегли синяки, белоснежные волосы были заплетены в неаккуратную косу. Инесса тяжело переживала болезнь отца, хотя в последнюю нашу встречу улыбалась и говорила, что всё в порядке.
