Вскоре Айвазовский действительно показался в салоне княгини Одоевской, где сообщил о своей скорой женитьбе на похитившей его сердце Юлии Гревс.
Айвазовский был счастлив, откровенно посмеиваясь над шумом, поднятым в обществе его скороспелой женитьбой. Ему было забавно раскланиваться с теми, чьи надежды он не оправдал, но вскоре отношение к нему в свете изменилось не в лучшую сторону. Там, где еще вчера его принимали с распростертыми объятиями, нынче он встречал прохладный прием, какие-то двери оказались и вовсе закрытыми для художника.
И это можно понять, ему — человеку неблагородного происхождения — выпал редкий шанс выбрать себе жену из общества, породнившись с какой-нибудь известной дворянской фамилией, он же предпочел найти себе такую же плебейку, как и он сам. Да еще теперь, по всей видимости, пожелает водить ее с собой на приемы, надеясь на то, что бывшую гувернантку посадят пить чай в княжеской гостиной, рассуждая на темы, недоступные людям низкого происхождения. Зачем только было жаловать такому человеку дворянство? К чему, если предел его мечтаний — миловидная служанка без гроша в кармане?!
Что же, Айвазовский всегда писал на вдохновении, был легок на ногу и готов пуститься в новое путешествие или авантюру. Он горяч, порывист и своеволен. Вот как охарактеризовал Айвазовского его внук Александр Айвазовский:[179] «Непокорный, властный, независимый, он при умелом обращении с ним мог быть очень и очень послушным. Но, чтобы разобраться в нем, надо было хорошо его знать». Безусловно ценный совет. Но только вопрос — а кто его хорошо знает на тот момент времени, о котором мы повествуем? Казначеев? — Возможно, но он в Крыму, Штернберг — умер в Италии. Иван Константинович обожал Глинку и тот всегда хорошо относился к Айвазовскому, но можно ли назвать их близкими людьми? Кто вообще близок к художнику, ведущему полу-монашеский образ жизни? Слуги, квартирные хозяева, владельцы обеденных заведений? — Даже если так, кто, извините, будет их спрашивать?
Вот и получается, что настоящий Айвазовский — это его бури, его солнце, его штиль и его воздух. Он легкий, резкий, страстный, обидчивый, он ураган, весело и жестоко играющий со шхуной, он легкий пронизанный поэзией ветер над Петербургом, он лунная дорожка на теплой воде, в которой так хочется раствориться. Он мальчик, от избытка чувств малюющий на стенах домов корабли и солдат, юноша, потерявший счет времени на берегу… мужчина, долгие годы бегущий от любви и женившийся по первому требованию сердца.
Те, кто не поняли, что Айвазовский все время рисует только себя, не поняли о нем ровным счетом ничего.
Вот и теперь, он мог годами жить бобылем, наблюдая, как опытные охотницы ставят на него сети. Он ждал, приучая тело двигаться на мягких кошачьих лапах, глаза не излучать бушующий в них пламень, чтобы однажды, заметив ту, которая ему действительно необходима, даже не как вода, еще острее — как воздух, броситься в любовь, как, должно быть, не раз кидался в объятия моря.
И вот юная и прекрасная, точно черный лебедь, Юлия призналась, что тоже любит его. А что еще имеет значение? В картине «Последний день Помпеи» К. П. Брюллова Айвазовский был изумлен человеческому мужеству и силе любви, еще сильнее проявленной перед лицом неминуемой смерти. Он много думал об этом, а потом говорил с Великим Карлом. Мать — умоляющая сына спастись одному, и сын, ни за что не желающий покидать свою мать. Семья, несущая на руках парализованного отца. Молящиеся о спасении погибающего города юная мать и ее дочери… Художник пытающийся вынести из обреченного города ящик с красками… И вот теперь он — Айвазовский — оказался в своеобразной Помпее, где рушатся тщательно возведенные им стены благопорядочности и респектабельности, а он стоит посреди погибающего мира, обнимая единственное близкое ему существо. Девушку, которую он непременно вынесет из этой плавно сползающей в ад Помпеи, из не принявшего его выбор ледяного Петербурга.
Радуются за Айвазовского только его собратья по искусству — художники, поэты, музыканты. Поняв, что больше не может оставаться в столице, художник забирает невесту, и они уезжают в Феодосию, где празднуют пышную свадьбу. «Женился 15 августа 1848 года на Джулии, дочери Якова Гревса, англичанина-лютеранина, однако венчался в армянской церкви и с условием, что дети мои от этого брака тоже будут крещены в армянской святой купели», — сообщает Айвазовский Эчмиадзинскому синоду.[180]
После венчания молодые и их многочисленные гости направились в Шейх-Мамай — недавно приобретенное имение Айвазовского, их ожидал свадебный пир. Празднично украшенные экипажи тихо двигались через лес, когда дорогу им преградил отряд наездников-джигитов. Это были разбойники Алим Азамат-оглу, больше известный как Алимка-разбойник. Гости были напуганы, а статный Алим распахнул дверцу экипажа молодых и, изящно поклонившись, положил на колени Юлии расшитый золотом платок. После чего атаман и его банда с криками и гиканьем покинули свадебный кортеж, не препятствуя им более.
Праздновать свадьбу своего любимого художника в Феодосийскую бухту вошла севастопольская эскадра — шесть кораблей! Молодые шли по коврам из живых цветов, целый день и даже ночью играли музыканты и проходило выступление танцоров со всего Крыма. Днем перед гостями выступили джигиты-наездники, которые дотемна состязались между собой, а ночью с ярко освещенных кораблей производились выстрелы и гремела музыка. «Теперь я спешу сказать вам о моем счастье. Правда, я женился, как истинный артист, то есть влюбился, как никогда. В две недели все было кончено. Теперь… говорю вам, что я счастлив так, что не мог представить и половины этого. Лучшие мои картины те, которые написаны по вдохновению, так, как я женился», — писал Айвазовский.
Через год после женитьбы в июне 1849 года в Петербурге родилась их первая дочка Елена.[181] Супруги были счастливы, и казалось бы, этому счастью не видно конца-края.
Теперь немного о самой Юлии, так как фигура знаменитого мужа неизменно заслоняет его избранницу, превращая в просто жену, женщину, рожавшую ему детей, заботившуюся о нем.
О Юлии Яковлевне мы знаем мало. Англичанка по происхождению, Юлия была дочерью петербургского врача, еще точнее, личного врача Александра I. Теоретически, проживи ее родитель дольше, Юлия была бы зачислена фрейлиной Ея величества или нашла бы себе достойное место, во всяком случае, имела бы приданое. Но, странное дело, отец Юлии пропал без вести в день смерти своего августейшего пациента.
Юлия была хорошо образована, умела вести себя в светском обществе. Хочется заметить, что должность гувернантки, которую она занимала, требовала от нее хороших рекомендаций, знаний, умений, и главное, способности объяснить и передавать эти самые знания. Никто бы не доверил абы кому воспитание своих детей. А Юлия блестяще справлялась со своей работой. Далее, будучи уже замужем за Айвазовским, она родит ему четырех дочерей, каждую из которых она будет воспитывать сама, и воспитает как истинных леди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
