– ты станешь лидером, сто процентов, ты научишься управлять, сто процентов. Если это женщина, то к тебе выстроится очередь женихов-миллионеров. Если это мужчина, то женщины сразу прибегут к тебе в постель, а деньги будут сыпаться нескончаемым дождем. Конечно, никто так примитивно говорить не будет. Но насколько фразы их избиты, просто удивительно. Я вот сколько посетил этих семинаров, такое ощущение, что они только сами себя читали, особенно кто еще книжки издает параллельно. Есть, конечно, и реально харизматичные, с хорошей речью. Но их немного. Но суть от этого не меняется. Тебе дают инструмент манипулирования, морковку, заменитель соски, «сому», если по Хаксли. Просто дают нечто, чтобы ты был счастлив.
– Да-да, у них и лица такие… И отзывы такие от всех этих семинаров, – сказала я, откровенно уже засыпая.
Конечно, не широкая кровать, но в принципе, свернувшись калачиком, натянув на себя капюшон, вполне можно уснуть. Потому что мне не страшно засыпать рядом со своим мужчиной…
Глава 22
С утра мы разделили ноутбуки, Борис просматривал записи, мы поглядывали в реальном режиме. Ночь выдалась неспокойной, с реки тянуло холодом, будто вся природа говорила, что лето на исходе, а впереди только зима и забвение.
В общем, бесконечные вхождения в медитации нам наскучили. Из всех сцен было интересно наблюдать лишь реакцию Галицкой на исчезновение мужа и Лады. Она обнаружила это уже поздно ночью, спустилась снова в общую залу и стала звонить Пашкову.
– Алло… Саша, где ты?
Видимо, Пашков что-то объяснял по телефону, а лицо Галицкой медленно менялось. Она откинула косу назад и стала тяжело дышать.
– Ты… Зачем… Ты понимаешь, что я уже не могу терпеть твои выходки? У меня сейчас горло опухает, видимо, начинается приступ аллергии. Почему ты так со мной поступаешь? Кстати, а ты не знаешь, куда делась Лада?
Не знаю, что ей сказал Пашков, но она дышала всё тяжелее. Неужели сразу выложил всё как есть?
– Саша, пожалуйста, возвращайся. Ты уже в городе? Нет? Едешь? А что за женский голос рядом? Водитель? Мне показалось, что голос похож на голос Лады. Она куда-то запропастилась. Я сейчас поднималась наверх, сумки её тоже нет. Надо, кстати, проверить, вдруг что пропало. Ты же рассказывал эту историю, как тебя там обобрали.
Пашков, видимо, что-то спросил.
– Да… Я знала её раньше. Ну, это давнишняя история, вроде бы мы с тобой об этом уже говорили. Да, вела фольклорный кружок, а она занималась там, и еще один мальчик.
Галицкая слушала, и мы увидели, что её лицо покраснело. На лбу пульсировала жилка, но челюсти были плотно сжаты.
– Послушай, я не знаю, что тебе сказала Лада, но мамаша этого мальчика реально чокнутая. Она прибегала в мой центр и устроила разборку. Да, как выяснилось, её внучка ходит в наш центр. Девочка очень способная, но у неё есть небольшие отклонения. Если бы не её ненормальная бабушка, мы бы давно уже решили проблему, надо было просто упорство, то есть ходить несколько месяцев хотя бы ко мне. Случай очень интересный, я его хотела взять в докторскую диссертацию. Но нужно было ходить минимум двадцать занятий!
Галицкая распалялась всё больше, но на том конце провода, видимо, перебивали.
– Ты что, меня обвиняешь в чём-то?! Я и пальцем не коснулась этой семьи! Мне кажется, ты взял за факты то, что напела тебе Лада. Ты пойми, эта девушка очень забитая. Вообще, радоваться должна, что я её попросила поработать. Да и много ли она тут утрудилась, приготовить еду на десять человек. Да, ещё я заметила, что она завистливая. А про маму этого мальчика она сама мне рассказывала. Да, там история вышла очень некрасивая. Она просто лежала в беспамятстве, а мамашка эта прибегала в больницу и всё вынюхивала. Она вообще такая, любит всё вынюхивать. Кстати. Когда история произошла та некрасивая, эта мамашка бегала и ко мне на работу. История? История уголовная. Сынок её девочку изнасиловал, потом утопил и бросил на берегу. Чудом спаслась. У меня был еще в группе один ученик, постарше, Антон. Вот он выслеживал их и спас девочку. А мамашка бегала, настаивала, чтобы её обследовали на беременность. Да еще её травмировала все время своими визитами.
Я даже подпрыгнула на месте. Значит, я, когда мой сын был под следствием, бегала по каким-то больницам? Да я сама угодила туда с приступом от переживаний, и вообще, никто не знал, где эта девушка и жива ли. Хорошо Галицкая рассказывает, складно.
– Ты понимаешь. Что мне эта Лада была как дочь, и когда она в больницу попала, я сама к ней ходила. И к сыну этой дамочки тоже. Они все мои ученики, все мои дети. Да, я ко всем так отношусь, и к детям, и к взрослым. Ты когда приедешь обратно?.. Ну, так ты сказал бы, деньги ведь есть. Ты домой поедешь? Там соседка может прийти, да, кота кормить… Так что…
Потом пошли чисто бытовые темы. Галицкая периодически спрашивала, где едет Пашков. Итого они проговорили минут сорок. Хорошо, что мы это смотрели не в режиме реального времени.
Между тем мне приходилось исполнять обязанности кухарки на кампусе. Мужики хотели есть, и нужно было их кормить.
После обеда нас так разморило, что мы вырубились одновременно. Примерно через час послышались голоса около наших палаток. Я приоткрыла полог палатки и увидела целую делегацию, лица были все знакомые по видеозаписям. Тут я вспомнила свое пребывание на «заброшке». Конечно же, Галицкая могла меня узнать, там была камера, и мое пребывание было записано. Так… значит, я не выхожу.
Андрей вылез из палатки. К нему обратились взоры дам, которых было большинство.
– Привет, девушки. Как отдыхается?
Ну, тон нормальный, немного игривый.
– Очень хорошо! – за всех ответила Галицкая, – Вы тут давно отдыхаете?
– Нет, со вчерашнего вечера.
– А мы из соседней деревни, вот там, за холмиком.
– А, понятно. Меня зовут Андрей. Борис! Вылезай, познакомься с народом.
Из палатки вылез заспанный Борис.
– Ребята, а купаться не пробовали? – спросила Галицкая. И вдруг начала раздеваться.
М-да.
– Да что-то не сильно хочется.
– А я люблю холодную воду, – крикнула она, с разбегу вбегая в речку. Дамы и один мужчина из её компании поёжились.
Когда она вышла, то вся компания сидела за столом. Все просто перебрасывались фразами. Я так и не выходила из палатки, Андрей незаметно шепнул Борису, чтобы тот не выдавал мое присутствие.
– Ребята, а вы вчера или сегодня не видели тут девушку одну, лет за тридцать, такую полненькую, с косой?
– Нет, мы тут одни.
– А ничего не слышали?
Галицкая ведёт себя, как следователь. Ясно, что она не сильно поверила своему муженьку.
– Анна Васильевна, – вдруг обратилась к ней одна девушка, – Я вспомнила. Вчера я видела, как Ваш муж
