– Не думаю, чтобы и широкая публика захотела с вами сотрудничать, узнав, во что обойдется дорога в зоне затопления. Самый короткий путь не всегда самый лучший. Возьмем, к примеру, Любовь. – Она постучала ногтем по центральной карте. – Видите, как она лежит? При нормальном раскладе у нее не было бы и шанса в паре с Шутом. – Она постучала по соседней. – Но наделите Шута властью, и все изменится просто на глазах.
– Мозги у вас еще больше набекрень, чем я думала, – проворчала Кэтрин, не без труда отрывая взгляд от ужасной фигуры Смерти.
– Я никогда не видела мозгов набекрень, – улыбнулась Майя. – Это всего лишь образное выражение, и, если уж на то пошло, куда больше оно относится к тому, кто бросается на старинные особняки как баран на новые ворота. Передайте мэру привет.
– Значит, вы намерены держаться до конца, до судебного процесса?
– О, я уверена, что адвокаты Акселю по карману. – Майя налила себе еще чаю и начала прихлебывать, изысканно, как настоящая леди. – Лично я займусь внедрением своих взглядов в народ. Знаете, клуб садоводов предложил мне членство. В школьном саду есть несколько редких розовых кустов, и кое-кто умирает от желания получить черенок.
Это не была попытка сменить тему, как раз наоборот. Так называемый клуб садоводов был организацией старинной и уважаемой, с корнями, уходящими в глубь веков. В него входили жены самых богатых и влиятельных людей города, поэтому членство в нем считалось большой привилегией. По доброте душевной Майя удержалась от смешка при виде изумления Кэтрин. Это называлось «ответным ударом с позиции силы» и, надо признать, пришлось ей по вкусу.
– Школа и сад лишь временно находятся в вашем распоряжении, – напомнила гостья, оправившись от удара. – Договор об аренде может быть аннулирован в любой момент. Что касается кармана Акселя, изъятие лицензии на продажу спиртного ударит по нему так сильно, что про адвокатов придется забыть.
Бросив беспокойный взгляд на карту Смерти, она пошла к двери и так ею хлопнула, что затряслись стены.
Майя подумала: пара очков в пользу женщины в красном. Ответный удар длинноногая Кэтрин нанесет прямо по ахиллесовой пяте – как ее, так и Акселя. Она нахмурилась на расположение карт, не впервые сожалея, что не умеет читать их лучше. Впрочем, в интригах она тоже не была сильна. Смерть не всегда означала уход из жизни, это могла быть любого рода метаморфоза, а вот угроза в голосе Кэтрин была недвусмысленной. Неужели придется чем-то поступиться, школой или лицензией?
– Судя по всему, тебе не помешает выпить, – сказала собеседница и наклонилась, чтобы подвинуть стакан ближе к Акселю.
При этом глазам его представилась немалая часть ее громадного бюста, а в ноздри ударил густой, тяжелый запах духов. Зачарованный видом глубокой расселины между мощными геологическими пластами ее грудей, он задался вопросом, как можно целый день таскать на себе такую тяжесть. При этом он рассеянно сделал глоток и едва не выплюнул жидкость. Виски! Зная его предпочтения, Майя всегда наливала ему только воду.
Однако плевать в стакан было неловко. Глоток виски и запах духов пробудили низменные инстинкты, и Аксель смущенно завозился на высоком табурете. Соседка была особой влиятельной и могла нажать нужные кнопки, потому он и собирался уделить ей внимание, но отнюдь не такого рода. Пальцы с кроваво-красными ногтями нетерпеливо барабанили по стойке. Акселю стало совсем неуютно. Майя что-то говорила о том, что он не истолковывает знаков, а он тогда умолчал, что это намеренно.
– Меня ждет жена, – заявил он, вставая, и порадовался независимости, которую несла с собой эта фраза.
Как только акула приготовится к атаке, он погрозит ей гарпуном по имени Майя и не проговорится о том, что гарпун этот безвреден. Или почти безвреден. У Майи все-таки есть кое-какая власть над ним – например, власть будить эротические фантазии, которые, как он полагал, давно остались в прошлом. Но это может быть и следствием долгого воздержания.
Время от времени, и не всегда во тьме ночной, Аксель любил вспоминать тот миг, когда узнал, что Майя рыжеволоса от природы. Хотелось удостовериться, что он не ошибся тогда, в школьном изоляторе, но все как-то не представлялось возможности. Он возвращался поздно и не хотел рисковать, вторгаясь в ту часть дома, где спали дети. Возможно, стоило пригласить няню и провести вечер вне дома, вдвоем. Конечно, Констанс их потом выследит, но дверь спальни запирается изнутри. Нужно только знать наверняка, что Майя готова сделать этот шаг. Какая досада, что нельзя читать мысли, в особенности женские! А может, она уже подавала знаки, просто он не заметил?
Вечер в ресторане выдался сравнительно малолюдным, Аксель решил ускользнуть раньше обычного и был жестоко разочарован – явился Хедли, с таким лицом, что становилось ясно: Уэйдвилл стал свидетелем очередного акта насилия. Когда старый репортер направился прямо к Акселю, тот не стал искать укрытия, в том числе потому, что всегда видел в Хедли второго отца. Он сделал знак бармену налить что обычно.
– Кэтрин пристрелила мэра?
– Ничего приятного, – буркнул старик, метнув в него сердитый взгляд из-под кустистых бровей. – Пфайфер мертв, и смерть наступила отнюдь не от старости.
Пфайфер. Тот, кому принадлежали земля и дом. То и другое перейдет к куче родственников, а те хором станут требовать пустить все это с молотка. Мотив более чем ясен, остается только выяснить, кто из вороньей стаи решился ускорить естественный процесс.
А Майя... Майе придется смириться с крушением мечты.
Январь 1946 года
«Сегодня я сделал Долли предложение, и она ответила согласием. Ее отец тут же назначил меня управляющим. В начале следующего месяца я вступаю в новую должность.
Как сказать об этом Хелен?»
Глава 24
Нe вводите меня в искушение, я и сам найду дорогу.
Майя стояла спиной к кухонной двери, согнувшись вдвое, чтобы добраться до клубники в нижнем отделении холодильника. Громкий стук заставил ее подпрыгнуть – в десять часов вечера это мог быть только Аксель, но Аксель никогда не хлопал дверьми.
В самом деле, трудно было узнать в грозной личности на пороге образчик бесстрастия, с которым она не так давно сочеталась браком. Сейчас это был человек на грани взрыва. Когда мрачный взгляд серых глаз прошелся по кухне, Майя со страхом подумала: ну, сейчас начнется! Кухня напоминала помойку: всюду валялись комки запачканных газет, по углам стояли емкости с краской и клеем, стол загромождали детали будущего ленточного мобиля.
