– Тогда я одна пойду, – со слезами в голосе выпалила Ленка, вскакивая.
– Никуда ты не пойдешь! – Глебов схватил ее за руку. – Щука, хватит орать!
– Тебе легко говорить, – обиженно засопел Щукин. – Вас всех статуя охраняет. А вот мне не хочется второй раз на том свете оказаться.
– С чего ты взял, что она кого-то охраняет? Не выдумывай! Пошли, покажешь, где твой отряд кучкуется, – глядя прямо в глаза приятеля, сказал Васька. – Сидя на одном месте, мы ничего не узнаем. – И, помолчав, добавил: – А кто кого охраняет, это еще вопрос.
– Пойти туда? – Щукин отодвинулся от товарища. – Тогда уж проще сразу на мыс отправиться и головой в ямку прыгнуть. На том свете и окажешься. Только это без меня. Хватит! Я там побывал!
– Чего ты боишься? Может, она второй раз тебя к себе не возьмет?
– А если возьмет? Без меня идите. Вы все удачливые, вот и топайте.
– Струсил? – презрительно сощурился Глебов.
– Ты там был? – взвился Серега. – Ты там не был! Не говори, чего не знаешь!
– Хватит, – развела друзей Лена. – Не кричите, а то сюда кто-нибудь придет. Решили идти – пошли. У меня кое-что есть. – На раскрытой ладони у нее лежал белый камень. – Если этот камень тебя один раз спас, то и второй раз поможет.
Около реки выяснилось, что Ленка не умеет плавать.
– Пойдем, – потянул ее за собой Василий. – Там мелко.
Но Лена только испуганно мотала головой.
– Зачем же ты тогда всех подбивала идти? – опять стал орать Щукин.
Глебов столкнул его в воду, бросил к Ленкиным ногам рубашку и шорты, зажал в кулаке камень и поплыл за все еще возмущающимся Щукиным.
Нужно было спешить. Солнце поднималось все выше. Скоро отряды должны были прийти на пляж купаться. Максим и так, наверное, их ищет. От Наташки нагоняй они получат наверняка.
Противоположный берег встретил их зеленым сумраком и прохладой. В траве трещали кузнечики, на деревьях пели птицы.
– Я здесь уже был, – зашептал Василий. – Ночью. Тут где-то туристы стояли, песни у костра пели.
– Не туристы это. – У Сереги от страха клацали зубы. – Отряд.
– Какой отряд? Живые они были. Говорю же, песни пели.
Постепенно все звуки стихли, и друзья услышали громкий шепот.
– Я первый пойду, – говорил кто-то тонким голоском.
– Чего сразу ты? Я увидел. Я и пойду, – возмутился второй голос, чуть пониже.
– Тогда вместе пойдем и хором скажем.
– Вместе нельзя. Иди тогда один. А я здесь посижу.
Глебов осторожно заглянул за стену корпуса. Там никого не было. Между окнами была натянута гирлянда разноцветных флажков.
За спиной у Васьки прошуршали шаги. Боясь удара сзади, он присел, прикрыв голову руками. Но как и раньше, было пусто. Щукин стоял, прислонившись к стене, и равнодушно обкусывал травинку. Из другого корпуса послышался смех, покатились камешки.
Не таясь, Глебов подошел к покосившейся стене и посмотрел в окно. На полу чернело большое кострище, обложенное множеством гирлянд. Все стены были украшены флажками, плотный слой гирлянд образовал шевелящийся от ветра потолок.
Смех прекратился. Громко, пронзительно свистнули. Васька дернулся, завертел головой, выставив вперед руку с камнем на тот случай, если на него решат напасть.
– Что ты сделаешь, если кого-нибудь увидишь? – Щукин бросил изжеванную травинку и потянулся за другой.
– Нельзя, – наставительно произнес голос из ниоткуда, – нельзя ничего брать в рот. Это вредно.
Щукин замер.
– Мне кажется, что над нами издеваются, – прошептал Васька, озираясь по сторонам.
– Пойдем отсюда. – Серега оторвался от стены. – Барабанщицу нужно искать, а не по развалинам бегать. Мы здесь ничего не найдем.
– Чего ее искать? – Васька подкрался к пустому оконному проему и резко выглянул, надеясь кого-нибудь застать. Но там опять никого не оказалось. – Ты же сам сказал, что она под крестом лежит. Хорошо бы узнать, зачем ей отряд понадобился и как ее можно остановить.
– Не понимаю, зачем тебе это нужно? Решил в спасатели податься? Детективов начитался? Спасибо тебе никто не скажет. Пойдем.
Со стены упал камешек и, звонко подпрыгивая, откатился в траву.
Васька завертелся на месте.
– Тут кто-то есть, – выкрикнул он. – Я слышу!
– Тук-тук, войдите. – Щукин постучал себя по голове. – Спать надо больше, глюки не будут мерещиться. Нет здесь никого.
Глебов посмотрел на приятеля. Щукин все так же стоял, лениво прислонившись к стене, не спеша пережевывая соломинку. В глазах у него медленно проявлялись злые, нехорошие искорки.
Дальше все произошло мгновенно. Глебов коротким броском запустил в Щукина белым камнем. И уже в тот момент, когда сквозь хорошо знакомое лицо друга стали проступать до смерти надоевшие правильные черты статуи, камень врезался ему в грудь. Посыпалась меловая крошка. Щукин дернулся. В его теле мгновенно произошла обратная трансформация, и он упал на руки вовремя подбежавшего товарища.
Заброшенный лагерь тут же взорвался звуками и движением. Из пустоты к ребятам шагнуло десяток фигур мальчишек и девчонок разного возраста и роста. У самой стены Глебов успел заметить вихрастую голову Васильева. Глаза его были пустые и бессмысленные. Губы растягивала глупая усмешка. Такие же равнодушные ухмылки были и на остальных лицах. Призрачные фигуры зашевелились, выстраиваясь в правильные ряды. Разобравшись по порядку, они стали делать что-то, напоминающее зарядку.
Впереди оказалась маленькая фигурка Коли. Мальчик посмотрел в глаза Глебову. Очень не понравился Ваське этот взгляд. Он половчее перехватил обмякшего Щукина и попятился. Серега завозился и начал выпадать из его рук. Глебов заторопился. С крутого берега он съехал, удачно упав на все еще бесчувственного Серегу. В воде Щукин задвигался, поперхнулся, замотал головой.
– Плыви! – Васька толкнул Серегу вперед. Слабо соображая, что делает, тот забарахтался, поднимая фонтаны брызг.
Васька оглянулся. На берегу стоял Коля и внимательно смотрел на него. К груди он прижимал охапку гирлянд. Вдруг он резко вытянул руки вперед, выпуская свою ношу. Глаза его стали огромными. Глебов качнулся в сторону и уже собирался прыгнуть в воду следом за плывущим Серегой, но на пути его встала странного вида девчонка. На вид ей было лет одиннадцать-двенадцать, не больше. Она стояла по колено в реке и равнодушно наблюдала за всем, что происходило на берегу. На ней был линялый купальник, в длинных светлых волосах застряли водоросли. Сама девочка была бледная, словно выцветшая.
Черты ее лица были странно знакомые, хотя Глебов точно мог сказать, что ни разу не видел этой девочки. Уж он бы запомнил!
Но как зовут ее, он почему-то знал.
Таня, Таня Захарова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
