Ну, а если подняться немного вверх по Ангаре, километра так на три или четыре. А, может, и больше. Кто их считал тогда, эти самые километры?! Кто?! Ведь любому мальчишке, когда ему только 10-12 лет, и который живет почти что на природе, в каком-нибудь полу городе, полу поселке и полу селе сразу, сто самых длинных верст на свет аб-солютнейше не круг. Конечно же – не круг! Так что, если подняться немного вверх по Ан-гаре, то сразу же попадаешь в настоящий рай. Ну, пусть не в самый рай, пусть в подобие рая или в его преддверие, в этакий райский всего лишь уголок. Но все равно,, попадаешь в чудное, пре чудное место. Здесь Ангара упирается в большой горный массив на правом берегу, огибает его и делает крутой поворот, отчего на левом,
Иркутском берегу образо-вался когда-то большой пологий залив, что-то наподобие морской лагуны с галечным дном, почти стоячей, а потому теплой, чистой водой, Залив или лагуна переходят в гряду небольших песчаных островов, густо заросших тальником и почти пересекающих
Ангару. Острова продолжаются на следующем берегу Ангары, но в еще большем количестве. И здесь же между сопками пробегает приток
Ангары, небольшая, извилистая, но довольно полноводная речушка
Усть-Кут, образовывающая в месте своего впадения обширнейшую и очень разветвленную дельту с бесчисленным количеством небольших островков.
Дельта Усть-Кута была просто переполнена рыбой и всевозможной водоплавающей птицей: утка-ми, чирками, селезнями, гусями, цаплями и бог его знает еще какими, живущими и пре-красно выживающими в суровых Сибирских краях..
Здесь можно было часами стоять по колено в воде или же бродить по галечному дну, наблюдая за шустрыми мальками рыб, шныряющими между ног и мягко щекочущи-ми губами вытянутых вперед мордочками пальцы. А если нагнуться, запустить руки в во-ду и попытаться перевернуть несколько крупных камней гальки, то под некоторыми из них можно было найти зеленовато коричневых рыбешек величиной с ладонь. У них была странная, будто приплюснутая сверху большая голова с широкими, бахромистыми жабра-ми по бокам и маленьким, круглым, с постоянно шевелящимися, будто говорящими что-то губами, ртом. Местные жители называли их "широколобками" и добавляли в в уху для придания бульону жирности и специфического, горьковато пряного привкуса, так цени-мого местными жителями. Ребятишки ловили их руками и жарили, точнее пекли на кост-ре, нанизав рыбки на прутик. С куском черного хлеба или Иркутского калача, густо посы-панного солью, да еще с листьями черемши или перьями дикого чеснока да еще с лукови-цами сочной "саранки", в изобилии растущими на заливных лугах Ангары – это была еда высшего класса! И трудно было найти для местных мальчишек что-либо более вкусное и желанное, чем эта немудреная природная трапеза на берегу красавицы Ангары. Да никто из них тогда ничего подобного и не искал. И не пытался даже. Ведь никто из них тогда с собой на речку никаких таких разносолов не брал. Во первых – не было. Во вторых – в го-лову даже не приходило. Даже если и было дома что.. А не приходило потому, что не бы-ло в том никакой надобности. Никто из них друг перед другом ничем таким этаким, оли-цетворяющим домашний достаток, никогда не хвастался. И не пытался даже. Не принято было. Считалось верхом неприличия…"Таких" местное мальчишеское общество в свой круг общения не принимало.
Брезговало.
Среди местно детворы ценилось не богатство и материальные возможности роди-телей, а собственная смелость, ловкость, сила, умение постоять за себя и, как ни странно может показаться сейчас, ум, начитанность, кругозор, умение грамотно выражать свои мысли, хорошая и отличная учеба в школе.
Олег был в школе круглым отличником и, вдобавок, ко всему, еще и членом коми-тета комсомола. Однако несмотря на подобные ляпсусы своей биографии, он еще исхит-рился каким-то образом стать к десятому классу кандидатом в мастера по самбо, занима-ясь в местной школе "Самбо" с момента своего приезда в Иркутск-2, то есть, с пятого классса и быть еще при этом заядлым охотником и туристом, уметь легко управляться с лодкой и запросто плавал по Ангаре.. Он пользовался явным и заслуженным авторитетом у местной детворы, как криминального, так и общественно примерного поведения. А ко-гда, после окончания седьмого класса, у него с тремя его друзьями появилась своя лодка на Ангаре,, обожанию его у местных
"авторитетов" просто не стало. предела. Потому что это была не простая лодка, как у всех здешних, а армейская алюминиевая, легкая, прочная и красивая.. Естественно, что здесь не обошлось без помощи отца Олега. Отец помог при-обрести списанную в воинской части. Так часто делали тогда. Списывали новехонькое какое-нибудь воинское имущество, отлежавшее на складе положенный срок. Списывали и актировали ее уничтожение.. Списывали, как непригодное к эксплуатации, и тут же пу-скали в тайную продажу..
Существовало два способа реализации списанного военного имущества. Первый, значительно меньших объемов, предназначался для блатных и нужных людей. В этом слу-чае. товар продавался практически за бесценок. Это была даже не продажа, а подарок или взятка, оформленные в качестве продажи для учета в бухгалтерии.. И второй, чисто ры-ночный, когда продажа шла по договорной цене, за довольно приличные деньги, той осо-беной клиентуре, которая была заинтересованной по каким-либо своим личным причи-нам в приобретении этого конкретного военного имущество. Правда, товара такого по накладным не существовало. По бумагам его нигде не было. Это были, своего рода – "мертвые души". И деньги за подобные финансовые операции редко шли по безналич-ным счетам; чаще всего они распределялись по "наличному валу", Дашь на дашь. И ни в каких финансовых документах никогда не отражались.
"Наличка"..распределялась только в соответствующих воинских кругах и только заинтересованным лицам. Объем продаж по стране здесь был просто сумасшедший. Счет шел на миллиарды рублей. Причем мил-лиарды эти были черные, то есть, нелегальные. И отец Олега являлся маленьким винтиком этой нелегальной финансовой системы страны, пользующейся в полное свое удовольствие некоторыми просчетами и недостатками общегосударственной Советской плановой фи-нансовой системы, вконец запутавшейся и полностью погрязшей в секретных отделах са-мого большого и самого прожорливого своего Министерства -
Министерстве обороны…
Так что, жить в СССР можно было!. И даже не так плохо, если ты, конечно, не тот самый Советский лох, который довольствуется своей мизерной зарплатой, положенной ему за пребывание на рабочем месте определенное законом время и ни на что иное в жиз-ни не претендует, а хоть на чуточку, хоть на капелюшечку, но все же иной по натуре че-ловек. Если же ты обладаешь предприимчивым складом ума, если ты смел, находчив и не желаешь безропотно тянуть свою государственную лямку, то ты всегда найдешь возмож-ность взять у своего родного
Государства для себя, для своих нужд именно то, что у него плохо лежит, чего у него много.. И это никакое не воровство. Ибо
Государство это – твое, и все вокруг – тоже твое. А от многого немножко – это уже не воровство, а всего на всего – дележка.
Государство делится со мной своими излишками. И я помогаю ему в этом бла-городном деле.. И – все! И – баста! И – хватит об этом!. Не я это все придумал. Не я здесь главный, не я – первый, и не я здесь последний. Так было, так есть, так оно и будет всегда, пока существует Советское Государство. А оно, судя по всему и не смотря ни на что. су-ществует, процветает и помирать, вроде бы, совершенно не собирается..
На эту лодку можно было ставить подвесной мотор, и тогда тебе сам черт не брат, и само море по колено. Пусть даже и такое небольшое,. как Байкальское, естественное, или Братское, искусственное. Правда, до Байкальского моря на ней не доплывешь. И не пото-му, что лодка плохая или мотор на ней слабосильный. Нет, лодка – класс; и мотор для нее отец через свою родную воинскую часть достал тоже превосходнейший, импортный, японский, таких ни у кого в округе не было. Просто, доплыть до Байкала теперь мешала плотина Иркутской
ГЭС, построенной в шестидесятых годах. Но зато в другую сторону – пожалуйста! Спокойно можно. Хоть до самой Братской ГЭС. Правда, несколько далекова-то. Всего-то на всего триста с небольшим километров. Но на лодке, даже с ее японским мотором – пилить, да пилить. Смысла нет никакого. Гораздо проще – поездом. Да и удоб-нее намного. Не сидеть часами в одном положении. Пока ноги не затекут А размять в лодке негде. Надо уже приставать к берегу. А это не всегда удобно. Поэтому на своей лод-ке Олег с друзьями особенно далеко не заплывали. Но окрестности своего родного Иркут-ска-2 обшарили основательно. По обеим ее берегам. И дельту Усть-Кута с ее бесчислен-ными протоками и множеством островов – тоже..
Там хорошо было рыбу ловить на мелководье. В основном хариуса – великую си-бирскую рыбу. Длинная, узкая, серебристая, с вытянутой вперед, слегка изогнутой морд-ой, доходящая до 30-ти сантиметров в длину. Вкусная до невозможности. И жаренная, и и пареная, и вареная, и соленая. и копченая, и печеная на костре – всякая. А уха из нее – просто обалденная! Густая, наваристая, терпкая,, "ароматнейшая" до головокружения. Оторваться – невозможно! Рука просто сама так и тянется с ложкой к горячему котелку. За уши от него никого не оттянешь. Хочется. еще, еще и еще,.Только и делаешь, что. мысленно уговариваешь себя Ну, хватит, все, Кончай хватит, хва-атит.
