Сколько битв осталось без наград просто потому, что рядом не было высокого начальства, а штабные крыски посчитали событие малозначительным? Теперь вот пасха настала.
Догнав батальон в Польше, куда его отвели на отдых и переформирование, несколько дней Алекс потратил на устройство быта и написание всех необходимых бумаг — от запросов по части амуниции и пополнение, до приведения в порядок наградных листов на подчинённых.
Далее началась непривычная круговерть приёмов и балов — специфика Варшавы, чтоб её. Любителем светской жизни попаданца назвать трудно, но дела здесь решаются именно так, на светских раутах. Ну и элементарное любопытство, не без этого.
* * *
— Забавно, — хмыкнул начштаба, когда очередной поляк отошёл, — они хоть понимают разницу?
— Не думаю, — устало отозвался попаданец, которому поляки успели поездить по ушам на тему схожести судеб несчастной Польши и страдающей Ирландии. — Русские цари в Царстве Польском ведут себя порой с грациозность слона в посудной лавке, но разницу между попыткой ассимиляции, пусть и неуклюжей местами, и геноцидом, местные видеть в упор не хотят.
Офицеры, собравшиеся кучкой вокруг полковника, захмыкали дружно. Поляки успели крепко достать ирландцев, да не столько причитаниями о судьбах несчастной Польши и попытками как-то использовать ирландцев в своей борьбе, сколько кичливостью.
С упорством дятла долбить на тему шляхетности[9] ирландцам, у которых все офицеры — выходцы из низов… не великого интеллекта люди. Прекрасно образованные в большинстве своём, но какие-то зомбаки. Поляков буквально переклинивает при обсуждении некоторых тем, аж глаза стекленеют.
Кое-кто из офицеров Кельтики выводит своё происхождение от ирландской знати, вот только несколько поколений знатных предков, вынужденных заниматься неподобающими делами, вплоть до работы в шахтах и попрошайничества, заставляют видеть в словах поляков издёвку. Попытки привлечь ирландцев к обсмеиванию русских офицеров, которые плохо знают латынь[10], и вовсе редкостная глупость. Нет, не понимают…
Достали так, что даже на сегодняшнем приёме у наместника, графа Фёдора Фёдоровича фон Берга, парни держатся вместе, непроизвольно выстраиваясь в принятый на улицах боевой порядок, словно готовясь к драке с конкурирующей бандой.
Непонимание между поляками и ирландцами пока не приняло острых форм, но у Фокадана самые скверные предчувствия.
[1] Взято из Википедии.
[2] Сверхъестественное существо, встречающиеся в иранской, славянской, грузинской, армянской, тюркской и др. мифологиях.
[3] Унтер-офицер.
[4] Бакланов славился такими вещами, ухитряясь заставать врасплох даже горцев.
[5] Ветераны римской пехоты, отслужившие не менее 15 лет. Здесь — ветеран с колоссальным боевым опытом.
[6] Род войск, способный действовать как в конном, так и в пешем строю. В Российской Империи были драгуны конной службы, то есть кавалерия, способная действовать в спешенном состоянии, и драгуны пешей службы, действующие, в основном, лишь в спешенном состоянии, но использующие лошадей для перемещений.
[7] Меняться колкостями, браниться.
[8] Одна из самых позорных страниц в истории австрийских военных. 17 сентября 1788 года австрийская армия потерпела поражение о турецкой, потеряв свыше 10 000 убитыми, остальные солдаты почти в полном составе дезертировали. Турки на битву так и не явились… Все потери австрийцев были исключительно от дружественного огня. Отвратительно налаженное взаимодействие между национальными частями и череда нелепых случайностей привела сперва к панике (турки идут!), а потом к перестрелке между солдатами, которые принимали друг друга за турок.
[9] Дворянства, знатности.
[10] Польская шляхта, поголовно католическая, бравировала знанием латыни. В некоторых кругах было принято вести беседы исключительно на этом языке.
Глава 30
В казармы Фокадан вернулся поздно, весь день улаживая бюрократические хлопоты. Как водится, чинуши тянут с выдачей согласованных, казалось бы, припасов, намекая на иное решение вопроса.
Поразительно, но взятки в Российской Империи считаются естественным ходом вещей — настолько, что взяточники пытаются стребовать мзду даже с гражданина иного государства. Четверть от запрошенного чинуши считают своей законной добычей!
Опытный офицер со связями, привыкший решать такие вопросы, может отделаться малой кровью в виде десятины. Если при этом вопрос не слишком затягивается, в полку его встречают как героя, и ждёт человека если не повышение в звании, то как минимум тёплое местечко с интересными возможностями.
Фокадана взяточники ничуть не смущаются — ну и что, что известный литератор и личный друг баварского короля? И не таких обламывали. Единственная поблажка, так это намёк на борзых щенков[1]. Скромный титулярный советник[2] военного ведомства милостивым тоном предложил часть долга внести услугами.
Полковник Фокадан может напоказ поухаживать за его Агнешкой, поднимая статус дочери на брачном рынке. Или, допустим, посвятить ему какую-то пьеску. Наверное, стоило быть подипломатичней, но уж как вышло.
* * *
— Я тебе покажу — пьеску, — коброй шипел попаданец, вытаскивая немолодого рыхлого поляка за манишку[3] из-за стола. Чиновник повизгивал от ужаса, отбивался и пытался вяло сопротивляться, повиснув всей тяжестью на руках полковника.
Алекс пусть и худощав чрезмерно, но уж никак не слаб, постоянные тренировки с оружием и верховая езда сделали своё дело. Да и бешенство, от которого глаза застилало пеленой, придавало сил.
Дверь кабинета выбита с треском, пан Войцеховский вылетел вслед за ней в коридор. Фокадан, не давая тому подняться с четверенек, полосует хлыстом рыхлую задницу и сгорбленную спину поляка.
— Я тебе покажу — взятку, сукин ты сын! — Орал попаданец, мешая языки, — я тебе покажу, пьеску ему посвятить! Ну, шлюхины отпрыски, чего уставились! Мать вашу трипперным осьминогом, кишки на кулак через гланды намотаю, твари! Вон!
Чиновники, высунувшиеся было из кабинетов, привлечённые шумом, живо спрятались в свои норки. Только один поляк, с повадками почти военного, грозно нахмурился и решительно шагнул в коридор.
— Я попрошу пана…
Фокадан ненадолго прервал экзекуцию Войцеховского и шагнул к грозному, молниеносно впечатывая кулак в выдвинутую челюсть, добавив вдогонку удары носками сапог по коленям, из арсенала савата.
Не обращая внимания на обмякшего в коридоре поляка, лежащего на крашеных досках пола неопрятной кучей, Алекс прыжком догнал взяточника, взявшего было низкий старт.
— Куда, пёс! Ты хуже пса, животное! На карачки, тварь!
Ругань сопровождалась ударами, паникующий Войцеховский снова упал на четвереньки, и попытался бежать уже таким образом.
— Куда! К начальнику, сын пса и свиньи, вперёд!
Не успевающие убегать по своим норкам чиновники, и стоящие в коридоре посетители опасливо жмутся к стенкам, пропуская странную процессию из семенящего на коленях чиновника и грозного полковника при орденах, лупцующего его арапником. Коленки ползущего на четвереньках поляка сбиты в кровь до мяса, на полу остаются кровавые разводы.
Взгляды… разные. Фокадан успевает засечь как полные ненависти и ужаса, так и сочувственные. Помогать Войцеховскому, что характерно, никто не спешит.
— Нельзя! — только и успели проблеять швейцар с секретарём, преграждая доступ в кабинет начальника. Щелчок взводимого револьвера оказался универсальным пропуском, церберы постарались слиться с белёной стеной и закивали головами.
— Ваш выблядок! — С вежливым бешенством спросил Алекс старика в мундире статского советника, с испугом глядящего на него из-за массивного дубового стола, — взятку хотел! Жду завтра всё, положенное по документам, да в лучшем виде. В противном случае спрос будет с тебя!
Нарочитое тыканье вывело генерала из себя, он побагровел и начал было вставать с кресла, шаря в поисках трости, прислоненной неподалёку. И снова щелчок револьвера.
