— Жду… секундантов тоже, — тут Фокадан неприятно оскалился, глядя на интенданта в генеральских погонах побелевшими от ярости глазами, — если осмелитесь. Ж-животные…
* * *
— Наверное, стоило решать вопрос более дипломатично, — подумалось попаданцу уже на улице, когда отошёл от здания на добрую версту, — можно было надавить помягче с тем же результатом. Чёртова контузия так и не прошла, чтоб её!
Вызвав к себе адъютанта, рассказал Фланагану о случившемся.
— … расскажи остальным, пусть парни остерегутся, нечего им в город соваться, ну разве что человек по десять, не меньше.
— Набедокурил ты, командир, — весело ответил лейтенант, — но по делу. Спускать такое… нет уж! Дешевле сразу отрезать, по живому.
— По живому, — хмыкнул полковник, — слушай инструктаж.
Закончив, отпустил адъютанта и начал устраиваться на ночлег. Ну и что, что рано… перенервничал сегодня, да и контузия. Виски начало давить мигренью, от которой нет спасения, кроме тишины и покоя, почти немыслимых по соседству с казармами.
Ночует Фокадан, как и все офицеры батальона, в расположении части, в комнатке при канцелярии. Здешняя практика, когда офицеры снимают квартиры в городе, не появляясь в частях порой неделями, его совершенно не устраивает. Тянуть лямку таким образом можно, а вот если ты доброволец, да вышел из низов, то нехрен и отдаляться от этих самых низов. Тем паче, в Царстве Польском, с постоянными мятежами и охотой на русских офицеров и чиновников.
По одному сценарию все мятежи: восставшие первым делом идут резать русских офицеров. Но военное ведомство Российской Империи, вместо нормальных военных городков (которые, между прочим, отнюдь не советское изобретение), с наслаждением мазохистов наступают на одни и те же грабли.
Попаданца подобные глупости удивляют, а следовать общепринятым правилам желания нет.
* * *
— Мы к вашему командиру, — объявили остановившему их часовому трое господ, одетых по последней варшавской моде[4]. Тот покосился на капрала, увидел подтверждающий кивок, и пропустил.
— Господин полковник на плацу, — на плохом французском объявил капрал посетителям, — занимается с солдатами.
Модные господа прошли к плацу, где солдаты под присмотром попаданца отрабатывали приёмы штыкового боя в строю.
Лайковая[5] перчатка полетела полковнику в лицо (тот легко уклонился), и тут же прозвучала заученная фраза на английском:
— Вы бесчестный человек, сударь, я вызываю вас на дуэль!
— Сэмми, — обратился к адъютанту полковник, перейдя на простонародный гэлик[6], — под стражу этих бродяг.
— Но… это бесчестно! — Возмущённо завопил фальцетом незадачливый дуэлянт, руки которого заломили за спину.
— Скот, — равнодушно отозвался Фокадан, подойдя поближе к бретёрам, в которых ныне упирались штыки ирландцев, — только скот может заступаться за взяточника. Попытка же вызвать на дуэль — просто маскировка намеренного убийства. Сейчас вы, животные, расскажете — кто вас нанял для убийства офицера страны, дружественной Российской Империи.
— Сэмми, такие люди не могут быть благородными, в какие бы одежды они не рядились. Так что как с быдлом[7] с ними — выпороть для начала.
Пороли тут же, на плацу, под взглядами ирландцев, собравшихся на зрелище. Для пущего унижения, с поляков сняли не только рубахи, но и приспустили штаны. Опираясь грудью на козлы для пилки дров, и пытаясь высвободить связанные под брёвнышком руки, они лягались и трясли гениталиями, смеша солдат.
Поначалу пошли угрозы и ругань, а потом разговорились — не столько даже от боли, сколько от унижения и понимания, что ирландский полковник действительно может пойти на любые меры, дабы развязать им язык. Франтишек, тот самый перчаточник, молчал дольше всех, но когда понял, что запороть его могут если не до смерти, то до полной инвалидности, разговорился.
Какие начали всплывать имена! А потомок непризнанной шляхты[8] говорил и говорил. Он и правда оказался бретером и наёмным убийцей, а до кучи ещё и мошенником и фальшивомонетчиком.
— На хорошую каторгу наговорил, — подытожил Даффи деловито, — ну что, сэр, отпускаем или как?
— Или как, — хмыкнул Алекс, — если уж ломать ситуацию, то до конца. Так что давай-ка вестового к наместнику, да… Сэмми! Пиши донесение: нападение на командира части во время исполнения служебных обязанностей, расследование по горячим следам, вражеские агенты. Ну да ты и сам помнишь.
— Слушаю командир, — весело отозвался адъютант, — только наместника в Варшаве нет, он в отъезде.
— Ах, какая жалость, — откровенно осклабился попаданец, не переваривающий фон Берга за бестолковую политику и нелепое примиренчество[9].
— Адъютант остался за старшего, полковник Рогожин, — по инерции сказал Фланаган, и лицо его озарилось пониманием.
Рогожин прибыл в сопровождении возка и небольшого конвоя, ибо письмо Фокадана написано очень своеобразно.
— Нападение на командира во время исполнения, гм… — Рогожин флегматично осмотрел на привязанных к козлам бретёров,
— Скорее всего, вражеские агенты, — с видом государственного человека добавил попаданец. В глазах русского полковника явственно сверкнули красные искорки…
— Очень похоже, полковник Фокадан, — с серьёзным видом согласился русский, — нападение на военных — это уже вопиющий случай, а уж во время войны и вовсе. Убийцы, подосланные подлыми…
— Англичанами, — подыграл Алекс, — пруссаки стараются по правилам воевать, ну или хотя бы не так нагло. Прусская разведка может и уголовников использовать, но с человеком моего ранга они бы сработали более изящно. А вот бритты не столь щепетильны.
— Точно, — согласился Рогожин, принимая озабоченный вид, — англичане! Да ещё эти убийцы связаны с чиновниками военного ведомства. Это заговор, несомненно!
— Заговор, который нужно вскрывать здесь и сейчас, — моментально подыграл попаданец Рогожину, — нет времени деликатничать! Если уж враги начали пытаться уничтожать офицеров, то восстание вот-вот начнётся! Надо бить на упреждение. Батальон Кельтика готов помочь союзникам подавить заразу, полковник!
— К моему превеликому сожалению, не могу принять вашу помощь, — искренне сказал русский и улыбнулся, видя расстройство ирландских офицеров, — но будет очень кстати, если вы будете готовы к неожиданностям. Мятежники, они такие, на любую подлость готовы.
Раскланялись, после чего Рогожин забрал вражеских убийц, положив в закрытый возок под ноги жандармам.
— Я так понимаю, сейчас в этом городишке будет очень весело? — Поинтересовался Даффи с вялым интересом.
— Назрело, — отозвался Фокадан, — фон Берг не дал толком почистить конюшню от мятежников, демократ хренов. Рогожин вроде как ставленник другой партии, моментом решил воспользоваться.
— Не снимут с должности?
— Наверняка. Только вот сейчас война, в тыл Рогожина не отправят, а на фронте он живо прощение заслужит — дельный офицер, помимо храбрости и мозги отменные, только позавидовать можно. Да и после благодарность от противников Берга гарантирована, как и покровительство. Н-да… ладно, нам-то на это плевать, вы пока батальон готовьте к осадному положению, да по всем правилам чтоб.
— Баррикады?
— М-мм… рано пока. Подготовьте всё так, чтоб за четверть часа можно было проходы к казармам перегородить наглухо. Благо, нам два Гатлинга отдали.
Ожидаемая Фокаданам буря разразилась только на следующее утро. Как уж там Рогожин провёл подготовку и ухитрился сохранить всё в тайне, сказать сложно. Попаданец, знакомый с подобными операциями не понаслышке, мог только восхищаться профессионализмом. Или… выступление Фокадана стало лишь поводом для давно готовящейся операции.
Пожалуй. В противном случае требуется признать в Рогожине человека уровня Берии, никак не меньше. При всём уважении к офицеру, не тот у него уровень. Талант, возможно, не меньший, но вот школа не та.
С самого утра в городе началась заполошная стрельба, а на улицах как по волшебству возникли солдаты. Возглавляемые офицерами и жандармами, они штурмовали совершенно определённые здания и квартиры, что характерно — без какого-то бережения к частной собственности и жизни граждан.
