Ранди замолчала. Уилли нерешительно повернулся к ней и спросил:
— Тебе на ум пришло то же, что и мне?
Прежде чем Ранди успела ответить, пронзительно засвистел вскипевший чайник.
* * *
Вернувшись домой, Ранди немедленно улеглась в постель, но сон к ней не шел. Стоило ей закрыть глаза, как в памяти возникало либо лицо отца, либо скованная наручниками Джоан Соренсон. Мысли Ранди постоянно возвращались к Рою Хелендеру и его секретному убежищу. Куда мог направиться несчастный одинокий парень, выпущенный из психбольницы? Конечно, в свое тайное пристанище.
Но где оно и что собой представляет? Это могла быть пещера у реки, шалаш или сооруженный из картонных коробок домик в лесу. Хотя вряд ли в лесу. Ведь город окружен коттеджами, ухоженными парками и фермами, а ближайший лес находится либо за рекой, либо милях в сорока к северу. Но если убежище Роя было в парке, то оно наверняка не сохранилось, и даже следов его Ранди ни за что не найти.
Перебирая в уме различные варианты, Ранди взглянула на часы. Перевалило уже за два часа ночи. Решив, что ей все равно не уснуть, Ранди встала, включила свет, прошла в кухню. Холодильник был пуст, лишь в дверной панели стояли две бутылки пива. Пиво, возможно, поможет заснуть. Ранди открыла одну бутылку и вернулась в спальню.
Ее обстановка, в отличие от гостиной, не была подчинена единому стилю: на стене висел старый выгоревший ковер; кровать и тумбочка были обычные, современные, ничем не примечательные. Однако имелись здесь и настоящие антикварные вещи: зеркало в рост человека, оправленное в резную деревянную раму, и сундучок из кедра, стоявший в ногах кровати. Мать Ранди называла его «сундучком надежд».
С грустью подумав, что вряд ли теперь девочки держат в спальнях такие вещи, Ранди села на палас перед сундучком и открыла крышку.
«Сундучки надежд» были тем местом, где девочки хранили всяческий милый хлам — дорогие сердцу вещицы, безделушки, талисманы, — все то, что было частью их детских мечтаний. Сама Ранди рассталась с детством в двенадцать лет, той самой ночью, когда ее разбудили тонкие, пронзительные всхлипывания матери. С тех пор в сундучке хранились не надежды Ранди, а ее воспоминания.
Она принялась вынимать их одно за другим. Школьные дневники; перевязанные ленточками тоненькие пачки любовных писем, среди которых оказалась пачка и от того поганца, за которого она по дурости выскочила замуж; обручальное кольцо; ее дипломы; грамоты, завоеванные на соревнованиях по бегу и в матчах по софтболу[9]; фотографии в рамках и без…
Почти на самом дне, под многими слоями ее жизни нашелся полицейский револьвер тридцать восьмого калибра — тот самый полицейский револьвер отца, барабан которого он опустошил перед тем, как погибнуть. Ранди вытащила револьвер и аккуратно опустила на палас рядом с собой. Под револьвером оказалась дешевая общая тетрадь в голубой обложке. Ранди положила тетрадь на колени и открыла первую страницу.
К ней скотчем была приклеена пожелтевшая вырезка из «Курьера», сообщавшая о смерти отца. Ранди, прежде чем перевернуть страницу, Долго рассматривала знакомую фотографию. Дальше шли заполненные Мелким детским почерком листочки, заметки из «Курьера», посвященные исчезновению детей, а также статьи из журналов, где речь шла о нападении животных на людей, о серийных убийцах и всякого рода загадочных преступлениях. Ранди вела тетрадь несколько первых лет после гибели отца, но позже сунула эти бесполезные листки на дно сундучка и постаралась забыть об их существовании. Ранди казалось, что она в этом преуспела, но сейчас, листая пожелтевшие страницы, поняла, что все это время лгала себе.
Айлин Стански, Джесси Хелендер, Дайан Джонс, Грегори Корио, Эрвин Уэйсс — никто из них не был найден, как не были найдены ни их кости, ни даже клочки одежды. Полиция сочла смерть отца Ранди случайностью, никак не связанной с делом, которое он расследовал. Общество было вынуждено принять эту версию — шеф полиции, мэр, газетчики, мать Ранди и даже Барри Шумахер и Джо Эркухарт. Одна лишь Ранди придерживалась иного мнения. Разговоры на эту тему выводили мать из себя, так что Ранди вскоре прекратила их, но поисков истинной причины смерти отца она не оставила. Она сопоставляла факты, где только могла наводила справки и записывала свои гипотезы в дешевую общую тетрадь, которую каждый вечер прятала в «сундучок надежд».
Смерть отца так и не была разгадана, а последние двадцать страниц синей тетради остались незаполненными. Сейчас, листая записи, Ранди дошла как раз до этих пустых страниц. Они слегка пожелтели от времени и стали хрупкими; голубые горизонтальные линейки побледнели. Ранди механически продолжала листать тетрадь, но, почти уже дойдя до конца, заколебалась.
Возможно, никакого письма после этой страницы и нет, возможно, она его просто выдумала. В любом случае послание лишено всякого смысла.
Ранди перевернула последнюю страницу. Письмо оказалось там, где Ранди его и оставила.
Она получила его, когда училась в колледже. Со смерти отца тогда минуло семь лет, а занятая учебой и романами со сверстниками Ранди не заглядывала в синюю тетрадь уже больше трех лет.
И вот однажды пришло письмо. Ранди вскрыла конверт по дороге в учебный корпус, бросила беглый взгляд на листок, что был внутри, и, сунув письмо обратно в конверт, как ни в чем не бывало продолжила беззаботную болтовню с сокурсниками. Правда, письмо весь день не выходило у нее из головы, а ночью, после того, как соседка по комнате заснула, Ранди вытащила послание и, холодея, несколько раз перечитала единственную строчку, написанную явно впопыхах кривыми, прыгающими буквами. Ранди, помнится, намеревалась выбросить письмо, но вместо этого сохранила его, а, вернувшись домой, даже сунула в общую тетрадь.
Конверт с тех пор остался таким же белым, а написанный в левом углу адрес колледжа почти не поблек.
Ни прежде, ни теперь Ранди не сомневалась в том, кто отправил ей это письмо. Но каким образом ему это удалось? Непонятно. Хотя, вероятнее всего, конверт в почтовый ящик сунул выписавшийся из психушки приятель отправителя.
Ранди достала сложенный вдвое листок дешевой писчей бумаги и после минутного размышления развернула.
ЭТО БЫЛ ВОЛК-ОБОРОТЕНЬ.
Ранди перечитала единственную строчку послания раз, другой, третий, и ей вдруг показалось, что она вернулась в прошлое, в те годы, когда она еще не сомневалась, что разгадает тайну смерти отца.
Пронзительно зазвонил телефон. Ранди вскочила на ноги и, поспешно сунув листок в конверт, уставилась на телефон. Сердце в ее груди отчаянно билось, и чувствовала она себя почему-то преступницей, пойманной за руку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
