к усадьбе покойной Анны Федоровны. Похоронив отца и брата, Мария, пылая местью, со своим отрядом бросилась в погоню, но появившись в усадьбе покойной помещицы, не обнаружила там банды, да и усадьба была в полном порядке. Тогда амазонки, мучимые нехорошими предчувствиями, бросились в пансионат. Там они застали ужасную картину, буквально горы трупов. Четверо амазонок во главе с Аллой дрались как львицы, защищая детенышей. От Васькиной полусотни остался он сам и двое его подручных, об этом умирая от страшных ран, рассказала Алла.
Девушки похоронили своих подруг и закопали в лесу тела бандитов. Оставаться в пансионате никто не хотел. О дальнейшей судьбе отряда амазонок Фрол не знал. Он слышал, что они говорили, покидая пансионат. Некоторые высказывали намерение двигаться на юг и присоединиться к добровольческой армии, другие предлагали отправиться в женский монастырь в Псковской губернии. Мария Фингерт, их предводительница, долго молчала, а потом приказала отправляться в усадьбу покойной Анны Федоровны, где они намеревались обсудить свои дальнейшие действия.
После разговора с Фролом, Вера отправилась в канцелярию пансионата, там, к счастью, все осталось в неприкосновенности, и она быстро нашла архив, где хранились в тонких папочках характеристики и другие сведения о каждой воспитаннице пансионата. Она изъяла дела девушек своей группы, кроме Оли и Али, которые погибли, и стала просматривать журналы регистрации прибывающих воспитанниц, в надежде узнать что-то о себе. Но ничего нового она не узнала, кроме примерной даты своего рождения и времени прибытия в пансионат. Просматривая личную папку, она прочитала характеристики, данные ей разными преподавателями, оценки по различным предметам, однако, все это было ей известно.
В это время Ника договаривалась с кучером брички, о том, чтоб тот отвез их в усадьбу, ибо их женская одежда не позволяла ехать верхом, а их форма амазонок и другие вещи остались в Павловске. Кучер, умасленный золотым червонцем, в конце концов, согласился и пошел запрягать лошадь. Вышла Вера, и Ника сразу поняла, что ее изыскания ничем не увенчались.
— Я нашла свои бумаги, — сказала она, — но в них нет того, что я ищу.
— Посмотри еще журнал посещения воспитанниц, — ответила Ника, — в очень раннем возрасте, тебя могли навещать, Татьяна Павловна была очень педантична в ведении документации. Не отчаивайся, я верю, что ты все узнаешь.
Вера ушла в канцелярию и через несколько минут вернулась. В руках у нее была вырванная страничка из журнала регистрации посетителей.
— Вот! — возбужденно сказала она. — В 1899 году меня навещал граф Николай Павлович Лямин. Может быть я графиня?
— Кажется, мне знакома эта фамилия, — хмуро сказала Ника. — Их усадьба была недалеко от нашей. Да… Мир тесен.
Девушки сели в бричку и выехали из ворот опустевшего пансионата. В дороге обе были задумчивы, причем каждая думала о своем.
— Знаешь, о чем я подумала, — сказала вдруг Ника, — вот, если нам вернуться назад, в ту пещеру, где кабина перемещения во времени и переместиться на полгода раньше, чем сейчас, то мы можем спасти наших подруг и весь пансионат. Ведь все вместе мы легко отобьемся от банды Васьки Рябого…
— Я тоже об этом думала, — ответила Вера, — только переместившись на полгода раньше, чем сейчас, мы ничего не будем знать о будущем, и, значит, ничего не сможем изменить. Если бы можно было решить эту проблему… В этой кабине мы можем переместиться в будущее, перескочив через года, но в прошлое перемещаться бесполезно, мы не будем помнить то, что прожито за это время.
— Пожалуй, ты права, — ответила Ника, — но эта проблема должна иметь решение.
— Это замкнутый круг, если и есть решение, то оно в той пещере, ведь мы ее не осмотрели всю. Я бы хотела вернуться туда с тобою вместе, но не стоит никого посвящать в эту тайну.
— Я с тобой согласна, — сказала Ника. — Мы приедем в мою усадьбу, там я открою тебе мою тайну, а потом мы отправимся разгадывать твою.
Амазонки, подъезжая к усадьбе, встретили конный разъезд из четырех всадников, которые остановили бричку. По звездам на фуражках было понятно, что это красноармейцы, они и сопроводили бричку прямо во двор усадьбы. Девушкам приказали выйти и в сопровождении вооруженного винтовкой человека их ввели в дом. В усадьбе располагался штаб красноармейского батальона, отправляющегося на борьбу с Деникиным. Когда ввели обеих барышень, невысокий мужчина в кожаной куртке сидел за столом и рассматривал карту, другой бородатый мужик ходил по комнате.
— Кто такие? — спросил он.
— Вот, ехали прямо в усадьбу… — ответил конвойный.
— Я хозяйка усадьбы, — сказала Ника и, помолчав добавила, — бывшая… И моя подруга по пансионату.
— Пансионат разграбила и разгромила банда Васьки Рябого, а вы откуда взялись.
— Мы в Питере были… — сказала Вера.
Тот, который сидел за столом, сказал конвойному:
— Посади-ка их сейчас в чулан под замок, некогда с ними разбираться… Утром мы снимаемся, выпустишь.
Конвойный ухмыльнулся:
— Так может, мы с барышнями сами поговорим, а то завтра их дворня может побить. Угнетатели же…
— Только попробуйте! Вы что, шпана подзаборная! Вы регулярная Красная армия! Под замок и караул поставить! Проверю! — яростно прокричал мужик за столом.
— Есть! — ответил конвойный и вывел барышень из помещения.
Ника, сделав Вере знак не беспокоиться, отправилась в чулан впереди конвойного, увлекая за собой подругу. На улице смеркалось, а в чулане было совсем темно. Когда за ними закрылась дверь и лязгнул засов, Ника на ощупь нашла керосиновую лампу и зажигалку. Зажгла лампу и отворила дверь в подвал.
— Идем, — позвала она подругу.
Она провела Веру знакомым путем, сдвинула механизмом пустую бочку, и обе амазонки спустились в подземных ход. Шкатулка с драгоценностями была на своем месте. Там же были и черные костюмы амазонок, оставленные когда-то Никой.
— Как думаешь, — спросила она Веру, — сейчас заберем все, или пока оставим здесь?
— Здесь оставлять опасно, усадьбу могут сжечь. Давай переоденемся и переложим твое богатство в сумку и будем выбираться отсюда.
— Утром они уходят, ты же слышала, — сказала Ника. — Переночуем в чулане, а завтра заберем драгоценности и на бричке отправимся в усадьбу твоего графа. Я примерно знаю, где она, это недалеко. А переодеваться пока не будем, в женской одежде безопасней.
Утром из чулана они слышали суету и конский топот. Вскоре все стихло и можно было выходить, но только чулан никто не открыл. Пришлось Нике проделать путь, через подземный ход и беседку. Во дворе она встретила своего кучера, вид у него был испуганный, лошадь он уже запряг и собирался уезжать. Пришлось снова умаслить его золотым.
— Подожди, сейчас приведу подругу, — сказала она ему, —
