С кривых пальцев колдуна сорвались мириады синеватых искр. Ярко осветив барку, они, словно дротики, вонзались в застывшие от ужаса лица — и в глазах загорался безумный блеск, а лица превращались в маски, лишенные всякого выражения. Потом все исчезло. Тоз повернулся к Хаттиму, его треугольный рот изогнулся в улыбке.
— Они ничего не вспомнят, — прошелестел он, — как я тебе и обещал. Они плыли быстро, потому что дул попутный ветер, а ты был болен и не мог выходить из каюты.
— А ты? — тихо спросил Хаттим. Во рту у него пересохло.
— Я присоединюсь к тебе в Андуреле. И ты получишь все, что я обещал. Когда выйдешь на сушу, избегай Сестер. Сошлись на недомогание. Но как можно скорее доберись до своих покоев… и жди меня.
Хаттим кивнул — и непроизвольно отступил на шаг: колдун снова начал бормотать что-то на своем невообразимом языке. На этот раз обошлось без фейерверка. Лишь красноватое сияние окутало колдуна. Сначала Хаттиму показалось, что у него плывет перед глазами: тощее тело Посланца заслоняло от него алый диск заходящего солнца. Но сияние усиливалось, в воздухе запахло серой. Тоз исчез, и у галичанина перехватило дыхание: на том месте, где только что стоял Посланец, сидела ворона. Хаттим помотал головой, но глаза птицы, горящие, как рубины, притягивали взгляд. Ворона прыгнула на рукоятку румпеля, потом оттолкнулась, царапнув дерево острыми когтями, расправила широкие крылья и по спирали ушла вверх. Описав круг над кораблями, она поднялась еще выше и помчалась на юг, к Андурелу.
Хаттим почувствовал, что волосы у него на голове встают дыбом, а вдоль позвоночника пробегают ледяные иголочки. Его колотил озноб. Но лишь тогда, когда черная точка растаяла в небе, он смог опустить глаза и оглядеть застывшую в молчании палубу.
— Кровь Госпожи! — раздался вопль капитана. — Треклятый якорь соскользнул! Травите канат, топите весла! И не жалейте спину — глядишь, к полуночи доберемся до пристани. Всем работать!
Этот зычный рев вывел из оцепенения команду, а заодно и Хаттима. Правитель перевел дух и придал лицу подобающее выражение. Придворные понемногу выходили из транса и задумчиво переглядывались.
— Тебе уже лучше, господин?
Хаттим уставился на Мейаса Селеруну, пытаясь уловить хоть какие-то признаки пережитого потрясения. Но лицо толстяка выражало лишь искреннее участие. Воистину, мощь колдуна была достойна удивления.
— Да, друг мой, благодарю тебя.
— Мы все о тебе беспокоились, — быстро вставил Таркас Верра.
— Думаю, это из-за погоды, — пробормотал Хаттим, пытаясь слабо улыбнуться. — Наконец этот ветер прекратился.
— Лучше уж плыть помедленней, зато не страдать от речной болезни, — вкрадчиво улыбнулся Селеруна, и остальные закивали.
— Мы причалим к полуночи, — объявил капитан. — Конечно… если пожелаешь, правитель Хаттим.
— Да, — отозвался Хаттим, — таково мое желание. И поторопитесь. Если причалим до полуночи… у меня есть бочонок эля.
— Спасибо, господин, — просиял капитан. И добавил громче: — Слышали, парни? Господин Хаттим ставит бочонок, если будем в Андуреле до полуночи!
Это известие было встречено громогласным одобрением. Весла опустились, разрезая пурпурную гладь Идре, и «Варгалла» полетела как на крыльях. Хаттим собрал свою свиту и отправился с ними в каюту, где выставил на стол лучшие вина из своего запаса. Придворные рассыпались в поздравлениях. Колдовство действительно стерло все ненужные воспоминания.
Как хорошо Тоз все продумал! Даже это позднее прибытие… В такое время ему не грозят любопытные взгляды Сестер. Чего доброго, они действительно что-нибудь почувствуют и доложат Дарру. А так… Во дворце он окажется уже за полночь, когда почти все спят. Не привлекая внимания, он удалится в свои покои… а там его встретит Тоз. Несомненно, колдун уже подготовил следующий ход. Хаттим улыбнулся, на этот раз от души. Впереди его ждала власть, могущество, слава… О цене думать было еще рано.
Он оглядел свою свиту. После многодневных мучений его приближенные наслаждались покоем и великолепными винами. Пользуясь отсутствием Тоза, Хаттим приказал залить жаровню и радовался прохладе. Он был болен, его лихорадило, вот и пришлось натопить пожарче… Желание напиться было велико, но Хаттим поборол искушение. Скоро они прибудут в Андурел, и голова должна оставаться свежей. Они слишком рады, что их господин снова в добром расположении духа, чтобы задавать лишние вопросы… а может быть, так действует колдовство. Придворные полулежали, облокотившись о подушки, разбросанные по каюте, а за бортом раздавался мерный плеск весел. «Варгалла» уверенно приближалась к Андурелу.
Возможно, таков был замысел Тоза, а может быть, просто совпадение, но корабль Хаттима достиг Андурела в новолуние. Идре казалась лентой темного металла, в ней отражались огни барки и мириады звезд, усыпавших ясное небо. Погружаясь и взлетая, весла разбрасывали сверкающие брызги, а на корме пронзительно ревел рожок, хотя на реке не было ни одной лодки.
С полуюта донесся крик капитана, и придворные высыпали на палубу. На горизонте показался Андурел. В этот час город казался белесой чертой, которую кто-то неровно провел поперек реки. Потом черта стала напоминать странный плот, плывущий над чернильной гладью. Плот превратился в длинный мост, соединяющий берега. Еще немного — и над самой водой замерцали огоньки. Здесь стояли таверны, которые не закрывались и по ночам. Над ними в темноте начинали проступать все новые огни. Это были дома знатных горожан, которые еще не отошли ко сну, и лавки, где торговали предметами роскоши. Пробравшись на корму, Хаттим вцепился в поручень и слушал, как кричит капитан:
— Сушить весла! Задний ход!
Повинуясь рулю, барка плавно скользила к пристани. Матросы спрыгнули на причал, чтобы отдать швартовы и опустить сходни — прежде, чем зеваки соберутся посмотреть, кто это прибыл в столь поздний час.
Хаттим был доволен, когда убедился, что его прибытие оказалось неожиданным. Встречать галичан вышли лишь трое заспанных чиновников. Распознав вымпел с восходящим солнцем и сообразив, что перед ними стоит правитель Усть-Галича, они смешались и попытались изобразить что-то вроде официального приветствия. Отпустив бедолаг, Хаттим приказал Мейасу Селеруне найти носилки, чтобы добраться во дворец. Потом он отстегнул кошелек и бросил его капитану. Тот поймал его на лету, привычным движением оценил содержимое и низко поклонился в знак благодарности.
— Никаких церемоний, — заявил Хаттим, обращаясь к Селеруне. — Я устал и немедленно лягу. Проследи, чтобы меня не беспокоили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
