При виде правителя Сестра Тера смутилась. Галичанин, похожий на тыкву, сообщил, что она должна поторопиться, ибо его господин близок к смерти. По правде сказать, Сестра не испытывала к правителю Усть-Галича теплых чувств. Этот щеголь ее порядком раздражал. Она согласилась осмотреть его, хотя сильно сомневалась, что положение столь серьезно. Скорее уж это речная болезнь, обострившаяся от неумеренного потребления вина. Но он болен, а ее долг — сострадание и помощь.
Правитель встретил ее одетым, хотя без обычного блеска. Несколько мгновений Сестра вглядывалась в его лицо. Похоже, его действительно лихорадит. Глаза галичанина блестели, и он держался так, словно был встревожен или напуган.
Она легко поклонилась.
— Ты нездоров, правитель Хаттим?
— Я… — Хаттим оглядел комнату. — Я… Да, что-то нездоровится.
Да что с ним такое? Глаза бегают, но как только он хочет посмотреть ей в лицо, сразу отводит глаза, словно боится встретиться с ней взглядом. Такое чувство… что в комнате еще кто-то есть. Но слуга ясно дал ей понять, что правитель настаивает на уединении!
— И каковы признаки болезни?
Сестра положила сумку на колени и открыла ее. Похоже, он просто тратит ее время. Найти какое-нибудь простое снадобье…
Пока Сестра Тера копалась в сумке, Хаттим разглядывал ее, пытаясь что-нибудь придумать, но едва она подняла голову, отвернулся, чтобы не встретиться с ней глазами. Возможно, он когда-то встречал ее… а может быть, и нет. Молодая женщина в платье цвета эстреванской лазури… Довольно мила. Светло-каштановые волосы обрамляют лицо — как обычно, спокойное… но она уже начинает терять терпение.
— Признаки болезни?..
— Да, правитель Хаттим, признаки. Я же не могу лечить тебя, если не знаю, от чего.
— Признаки… — пробормотал Хаттим. Его охватила тревога, и он почувствовал, что краснеет.
— Правитель Хаттим, — Сестра Тера с трудом сдерживала раздражение, — меня оторвали от молитв, чтобы помочь человеку, которого описали как больного. Этот… этот владетель Селеруна сказал… У меня еще множество дел, и, чем скорее я окажу тебе помощь, тем скорее к ним приступлю. Опиши в точности, что ты чувствуешь? Головокружение? Тошноту? Голова болит? Обильный пот?
Хаттим уловил в ее голосе нетерпение и нервно облизал губы. Куда подевался проклятый колдун? Можно ли позволить Сестре осмотреть себя — или стоит что-нибудь придумать? Безусловно, и то, и другое приведут к тому, что его кощунственный союз раскроется. Эта женщина трудится в больнице, а значит, разбирается скорее в искусстве врачевания, чем в колдовстве, но даже если так… Она непременно что-нибудь почувствует и раскроет обман.
Сестра Тера и в самом деле начала сомневаться в словах Селеруны. Хаттим не ошибся: ее дар заключался в способности исцелять. Она получила лишь самые общие познания в магии. В Эстреване ее научили распознавать признаки неблагополучия в человеческом теле по тому, как он ходит, по его голосу и манере себя вести… У правителя явные признаки лихорадки — капельки пота на верхней губе и на лбу… Кожа — бледная, как у всех знатных галичан — покраснела, но это скорее от волнения, чем от речной болезни или от хмельного. Но почему он так боится смотреть ей в глаза? В самом деле, он делал все, чтобы этого избежать. Вот опять: разглядывает предметы, но ни на чем не останавливает взгляда. Как будто ждет кого-то… Отложив сумку, Сестра встала и шагнула к Хаттиму. Галичанин попятился, — и в тот же миг Сестра ощутила, что в комнате есть кто-то еще. Но кто?..
Сбитая с толку, она остановилась. Да, это исходит не от галичанина. Ей не довелось сопровождать Государя во время похода — зато Сестры, которые побывали у Лозинских Ворот, описывали, что им пришлось пережить. Они говорили, что присутствие зла просто ощущалось кожей. Как будто становишься частью Преграды Кирье и чувствуешь, как оно давит, пытаясь прорваться в Королевства. И сейчас она поняла, что испытывает именно это чувство. Сестра нахмурилась. Присутствие Эшера — здесь, в Андуреле, в самом сердце Королевств?! Да еще в покоях Властителя Усть-Галича! И все же… Казалось, ее кости внезапно стали полыми и наполнились холодом, в затылок вонзился миллион ледяных иголочек, как во время грозы.
— Правитель… — вымолвила она дрожащим голосом — и почувствовала, как ее голова сама собой запрокидывается. Казалось, что-то с невероятной силой тянет ее за волосы.
Глаза Сестры расширились от безумного ужаса. Сейчас она закричит…
Крик не раздался. Она просто не успела. Она лишь увидела, как гигантский пунцовый паук, стремительно спускаясь на нити, падает прямо на ей на лицо. Еще миг — и восемь лап обхватили щеки молодой женщины, а раздутое туловище запечатало ей рот.
Хаттим отскочил. Лицо галичанина перекосилось от отвращения и ужаса, и он приоткрыл рот, пытаясь справиться с тошнотой. Его зрение странным образом сфокусировалось, и он видел только паука, сидящего на лице Сестры. Кажется, он различал каждый волосок — мерзкая тварь была покрыта редкой щетиной, ржаво-красной, как высохшая кровь. Круглые выпуклые глаза светились, как раскаленное железо. Жвалы шевелились, и Хаттиму казалось, что он слышит щелкающий звук. Туловище, похожее на рыбий пузырь, проталкивалось в рот женщины, растягивая ей губы. Хаттим почувствовал, как по спине стекают ледяные струйки пота. Суставчатые ноги дернулись, и голова паука исчезла у нее во рту. Горло Сестры вздулось. Она на миг открыла глаза, но во взгляде уже ничего осмысленного — только животный ужас. По щекам текли слезы, челюсть безвольно отвисла. Потом раздался чавкающий звук. Это было уже чересчур. Прикрыв рот ладонью, Хаттим, спотыкаясь, бросился на балкон.
Он распахнул двери и согнулся пополам. Желудок свело судорогой, и он исторг едкую желтую жидкость. Боль когтями впилась в его внутренности. Хаттим вцепился в резные каменные перила, думая только о том, чтобы не свалиться прямо в лужу собственной рвоты. Он заставил себя выпрямиться — но это было единственным, на что он оказался способен. Руки тряслись, зубы выбивали барабанную дробь. На какое-то мгновение его охватило неистовство. Закричать, призывая стражу, Сестер… которые смогут извлечь это чудовище… Нет, нет… Предупредить всех — Посланец пришел в Андурел! Слуга Эшера находится в Белом Дворце!
Но тут голос Тоза снова привлек его внимание. Слишком поздно. Слишком поздно было уже в Нируэне, когда он преклонил колени перед Посланцем и принял его условия. Медленно, словно ноги были налиты свинцом, Хаттим шагнул в спальню.
— Теперь они меня не найдут.
Голос исходил из уст Сестры Теры, и в нем звучало торжество победителя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
