Вновь сфокусировавшись на Адамс, она наблюдала за тем, как женщина пробиралась через толпу, пока не натолкнулась на одинокую блондинку, стоящую в центре замершего танцпола.
Эндерсон затаила дыхание, когда ее глаза выхватили из толпы знакомую фигуру Мак. Она не заметила ее раньше, поэтому и не была готова к тому, как она будет выглядеть. Желание еще раз нагрело ее кровь, когда она наконец-то рассмотрела молодого детектива. Светлые волосы Мак казались влажными, и были зачесаны назад. Черные кожаные штаны, которые Эндерсон купила для нее, прильнули к ее мускулистым ногам. Но вместо кожаного жилета, приобретенного в комплекте со штанами, Мак одела очень откровенный черный кружевной лифчик. Решение заменить жилет и идти в лифчике, очевидно, было собственной идеей Мак, и Эндерсон сразу поняла, почему она сделала это. Лифчик был намного откровеннее, и являлся более дерзким способом показать себя. Определенно, Адамс это оценит.
Сердце Эндерсон колотилось от желания, а сама она сходила с ума от ревности и вожделения, наблюдая издалека за тем, как Адамс приблизилась к сексуальной блондинке.
"Привет", - приветствие Адамс было подобно мурлыканью, когда она, источая власть и уверенность в себе, остановилась перед Эрин.
"Привет", - ответила Эрин, не в силах отвести глаз от, выставленного напоказ, тела. Цепи, все еще, двигались, и она хотела, чтобы они поскорее успокоились и закрыли собой красивые груди.
Адамс осмотрела ее сверху донизу, не скрывая усмешки. - "Ты потрясающе выглядишь…"
"Благодарю. Ты и сама выглядишь неплохо". - Эрин попробовала преуменьшить то, как невероятно сексуально выглядела, стоявшая перед ней, темноволосая женщина.
Толпа вокруг них вновь начала танцевать, и Адамс чуть-чуть сдвинулась с места, прижимая свое теплое тело к Эрин.
"Я рада, что ты пришла", - прошептала она на ухо блондинке, - "Потанцуй со мной".
Эрин вздрогнула, когда они начали двигаться в ритме с музыкой. Адамс притянула ее ближе, и она почувствовала ее напряженные соски, когда они снова пробрались через цепи. Она коснулась крепкой, мускулистой спины высокой женщины, желая всем сердцем, чтобы ее тело оставалось спокойным.
"Mмм… По-моему, твоим рукам очень хорошо на мне…" - хрипло прошептала Адамс.
"Эй, вы двое, не возражаете, если я присоединюсь к вам?" – произнес кто-то рядом с Эрин. Детектив повернулась и тотчас узнала киноактрису, которую видела несколько дней назад. Она выглядела очень сексуально в черной кожаной полоске, туго закрепленной на голой груди. Черная повязка закрывала один глаз, предполагая, что это должно быть мистично, так же как и сексуально.
"Нисколько", - Эрин ответила прежде, чем Адамс успела отклонить предложение.
Актриса улыбнулась и приблизилась к блондинке, отодвигая ее от Адамс. Прежде чем Эрин поняла, что случилось, пухлые губы актрисы завладели ее собственными губами. Ее горячий язык вторгся в рот Эрин, исследуя и кружась внутри нее. Эрин сглотнула и чуть не поперхнулась от горьковатого привкуса.
"Что это было?" - Она повернулась к усмехающейся актрисе, пробуя проглотить и смыть слюной все, что было в ее рту.
"Расслабься, это всего лишь Экстази".
Эрин встряхнула головой, словно все было нормально, и вновь повернулась к Адамс, положив руки на ее бедра.
"Это был неплохой поцелуй". - Она пыталась говорить беззаботно, но внутренне была взволнована. Она никогда не принимала Экстази и не знала, как ее тело отреагирует на него. Она надеялась, что это не помешает ее планам обольстить Адамс и, возможно, спровоцировать темноволосую женщину на неосторожные высказывания, которые могли бы помочь работе полиции.
"Энжи известна своими поцелуями Экстази". - Они снова начали танцевать, и Эрин спиной почувствовала, что Энжи оставила их наедине друг с другом.
"Ты права, это гораздо лучше, чем вечеринка в стиле Дикого Запада…"
Адамс рассмеялась от всего сердца. - "Ты и понятия не имеешь…"
"Я хотела бы узнать", - Эрин посмотрела в яркие синие глаза, когда высказала соблазнительную и покорную просьбу.
"Действительно?"
Эрин почувствовала намек на поднятую бровь над кожаной маской.
"Это – прямо-таки огромный шаг вперед. Ты изменилась…" - продолжала заинтригованная Адамс.
"Ты жалуешься?" - спросила Эрин, играя с нею.
Адамс снова рассмеялась. - "Нисколько. Только не говори мне, что, именно, кожа заставляет тебя думать о сексе. Я никогда не предположила бы этого из написанного тобой".
"Что именно, ты почерпнула из моих произведений?"
"Хорошо, давай посмотрим", - произнесла она вслух. - "То, что ты романтична и очень, очень одинока…"
Такое откровение поразило Эрин. Даже если она и не была Кэтрин Чандлер, тем не менее, произнесенное в точности описывало ее.
"Э-э, хорошо. Я надеюсь, что ты действительно узнала об этом из моих книг".
"О, но это так". - Она притянула ее ближе, теснее прижав к себе. - "Ты пишешь обо всем романтично и пылко, потому что это - то, чего ты хочешь больше всего в своей жизни: истинной любви, идеализированных отношений и романтизма. Ты хочешь всего этого…"
"А ты считаешь, что это невозможно?" - Эрин почувствовала по ее тону, что собеседница думала о несбыточности истинной любви.
Адамс задумалась на мгновение, прежде чем ответила на вопрос. - "Не после того, что я видела от людей…"
"Ты просто никогда не была влюблена", - заявила Эрин.
Адамс отодвинулась от нее, изучая ее лицо. - "Почему ты так решила?"
"Поскольку, если бы ты была влюблена, тогда бы ты знала, что истинная любовь – это то, что нельзя контролировать. Это просто случается. И никакой разум или чувствительность не могут повлиять на это. Это просто существует". - Она не знала, откуда взялись эти слова, они просто вылились наружу.
Адамс очень долго смотрела на нее. Ее голубые глаза не отрывались от Эрин, как - будто она достигла нового уровня в их глубине, вызвав тем самым наводнение в темно-синих глубинах.
"Должно быть, это Экстази так действует на тебя", - заявила Адамс, пробуя скрыть то, что Эрин могла увидеть в ее собственных глазах.
"Ты боишься. Ты боишься впускать кого-либо", - сказала Эрин мягко. Открытие оказалось таким неожиданным для нее. Адамс была хрупкой раковиной, без эмоций снаружи. Они были благополучно скрыты где-нибудь еще, оставляя позади пустой, жесткий взгляд. Но, тем не менее, она была очень хрупкой раковиной. Теперь она смогла увидеть это все настолько ясно, что ее сердце наполнила горечь.
