она.– И твои девяносто девять процентов…
В груди кольнуло от очередной догадки в своей правоте: больно каждый раз, как в первый, а давно бы пора привыкнуть. С досадой вздохнув, открыла бутылку и наполнила бокалы. Шелестова безучастно взяла свой и выпила до дна почти залпом, а потом отвернулась к окну и, обняв себя за плечи, закрыла глаза.
Пригубив вино, я подвинула стул к подруге, и села как можно ближе, не стала касаться, но положила ладонь на столе близко к её локтю.
– Расскажешь?
Таня открыла глаза и, сдержанно вздохнув, явно не желая показывать свою ранимость, тихо начала:
– В пятницу мы чудесно поужинали… Он проводил домой, поцеловал. Скромно так, будто боялся обидеть, или чтобы я не подумала о нём дурного… Даже не напросился на чай… Но чувствовала, что он хотел бы…
– Берестов?– мягко уточнила я.
– Да, Гад Вячеславович!– пренебрежительно выдавила она.– Не знаю… Сама подумала, что не буду торопить события…
– Захотелось продлить остроту романтики?
– Да!– яростно закивала Таня и снова потухла.– Так было правильнее…
Я невольно сдвинула брови, буквально видя перед собой неоновые строчки дальнейших событий. И в груди снова защемило.
– А в субботу он неожиданно позвонил в дверь. Как уж нашёл, не знаю – мы прощались у подъезда… И сказал, что я не выходила из головы всю ночь… Привёз потрясающие круассаны и кофе… И цветы… Ну и всё само собой произошло чуть ли не в прихожей… Мы всю субботу занимались умопомрачительным сексом. Он заказал на дом и обед, и ужин… Попрощались к полуночи только. Я сонная была, даже не проводила… А утром в воскресенье звоню ему, а он говорит: извини, я думал, ты взрослая девочка. У нас был отличный выходной, украшенный классным сексом… Слова-то какие подобрал, мразь!
И тут Таня неожиданно громко всхлипнула и, закрыв лицо ладонями, выбежала из кухни.
Несколько минут я с неприятной тяжестью цедила вино из своего бокала. Таня вернулась уже спокойная, только глаза красные. Села рядом, отрезала нам по кусочку торта и, полностью съев свой, расправила плечи и со злостью выдохнула:
– Чувствую себя проституткой!
– Разочарована в себе?– больше констатировала, чем спрашивала я.
– Не хочу, чтобы ты меня анализировала… Сама знаю, что накосячила… Не маленькая. Но так мерзко на душе,– сжав в кулак футболку на груди, поморщилась Таня.
– Обидно,– подсказала я.
– Ужасно обидно! Но переживу, не девочка же… Просто хочу понять, почему так случилось? Почему не разглядела этого?
– Ты не предположила, что такое возможно?
Она отчаянно покачала головой:
– И мысли не пришло… Видно было невооружённым взглядом, что я ему понравилась, что у него далеко идущие планы на меня…
– Что на это указывало?
– Он был таким галантным, подавал руку, открывал двери, подвигал стул… За всё платил, даже не хотел слушать возражений. Смотрел на меня так… И цветы у него были не в какой-то красивой упаковке, а будто он их с клумбы сорвал. И сам такой – не безупречный, но романтичный до крайности…
– Это элементарная вежливость, и чаще у агрессоров или манипуляторов она так и проявляется. А ещё, наверняка, он сыпал комплиментами, утончёнными, заковыристыми, которых от других ты и не слышала… Он выбивался из общей массы подобных ему мужчин.
– Ну-у… да,– часто заморгала Шелестова.
– Не удивлюсь, что даже курсы по обольщению прошёл, и сам о-очень творческий человек,– горько усмехнулась и взяла подругу за руку.
– Даже страшно становится от твоей проницательности,– сжала мои пальцы Таня.
– Да-а уж,– вздохнула с досадой.
– А вроде те же книжки читала, те же лекции слушала, что и ты, но так и не научилась разбираться в людях,– разочарованно помяла губы Таня.
– И всё равно у тебя всё хорошо!– подбодрила подругу и обняла за плечи.– Ты немного упала в ожидания и получила щелчок по носу. Это опыт. Да, горький… Но давай возьмём из него только полезное? У тебя был «классный» секс, верно?
– Да уж… Давно такого не было. Только не знаю, захочу ли я получать такое взамен на гадскую мужскую натуру,– с горечью усмехнулась она и уронила ладони на стол.– Ты ведь сразу мне правду сказала об этом Берестове. А даже фотографию не видела… Как это у тебя получается?
Я неопределённо пожала плечами и поковыряла вилкой в торте.
– Всегда так. Со всеми. Как День сурка, но с каждым человеком отдельно…
– Как ты понимаешь, кто этот человек? Как узнаёшь, кто он?
– Не знаю. Он сам себя открывает. Я просто смотрю или чувствую, свожу все ниточки в единую картину.
– Но ты сразу определила, кто этот Берестов? Я тебе только имя назвала, а ты уже нарисовала портрет. Он ведь таким и оказался – скотиной!
Татьяна поражалась моим способностям, а я не видела в них ничего фантастического. Открой глаза и разум и смотри, плюс знание психологии, наложенное на интуицию, даёт огромный перевес в сторону прорицания.
На самом деле, многие женщины только говорят, что не видят, не чувствуют тех, с кем связываются. А когда приходит время, кусают локти, понимая, что знали это: с глаз спадает розовая пелена.
Ничего не берётся с потолка. Оно всегда рядом. Каждая женщина видит, за кого выходит замуж, но данный природой третий глаз заслоняют приоритетные потребности: найти принца, быть счастливой с ним, признанной им, стать матерью. А мужчины пользуются этим, прекрасно зная, как затащить женщину в постель или в брак – кто на что нацелился. Женский разум прикрывается вуалью влюблённости и самонадеянности: он мой, он именно тот, кого я искала, и я обязательно сделаю всё, чтобы наш брак был счастливым. У меня все будет по-другому, не как у Маши – соседки, не как у подруги – одноклассницы, не как у родителей…
И вот мы прикрываемся этими надеждами и гонимся за удачей. А жизнь проста, до смешного проста. Основная психологическая потребность мужчины – самоутверждение: через личные достижения в деловой сфере, через отношения с женщиной, даже дети – подтверждение своей самцовости, удовлетворение природной потребности в размножении.
Мужчина всегда полигамен и будет искать удовлетворения до тех пор, пока «хотелку» не обрубят. И тут есть секрет: если он не может самоутвердиться за счёт личных достижений в работе, то будет делать это за счёт женщины и детей. Ну а там, кому как повезёт с наличием и качеством моральных принципов. У кого послабее – пустятся во все тяжкие, у кого семейные ценности вырублены топором, будут примерными семьянинами. Однако заблуждение кроется в том, что примерные всегда останутся морально стойкими.
