дабы Гоголю предложили место в Петербургском университете, где тот читал довольно анекдотические по форме и содержанию лекции, пока не был с треском уволен. А с другим украинским писателем Тарасом Шевченко всё получилось даже смешнее. Тарас хотел стать именно русским писателем, кропал сентиментальные повести на русском языке, отсылал их литературному критику Сергею Аксакову, а тот графоманские потуги эти браковал и уговаривал писать стихи «на мове». Шевченко глубоко оскорбляло то, что его не признают за «русского», не хотят публиковать его прозу и не видят в нём второго Гоголя. Глядишь, стал бы Аксаков публиковать повести Шевченко и мир никогда бы ничего узнал о «великом украинском поэте» и получилась бы из Тараса бледная копия Салтыкова-Щедрина.
История Ивасюка в каком-то отношении нагляднее тех, что мы видим в случае Гоголя и Шевченко. Следует признать, что Владимир Ивасюк — совершенно советский человек, плоть от плоти советской системы, который себя не только не отделял от неё, но напротив, хотел с нею максимально слиться.
Владимир Ивасюк с Софией Ротару. Большая слава последней началась с того момента, как ей довелось исполнить песни Ивасюка.
Автор не берётся судить, каким было отношение Владимира к «певучей мове», но ему известно, что письма Ивасюк писал на русском языке, то есть его частная (бытовая) переписка — русскоязычна. А сочинение песен на украинском не только не противоречило политике КПСС в области культурного строительства и идеологии, но напротив, шло полностью в русле руководящих требований правящей Партии. В личном деле студента консерватории Ивасюка, приобщенном к материалам уголовного дела, имеется список произведений композитора, составленный его отцом 5 июня 1979 г. В нём 74 песни, а также 10 музыкальных произведений различных форм. В список не внесены более «20 ранних песен», которые, по-видимому, сам композитор считал незрелыми и не предавал огласке. В песенном списке Ивасюка есть песни на стихи Андрея Дементьева, одного из крупнейших поэтов того времени, заместителя главного редактора журнала «Юность». Если бы существовали бы хоть какие-то намёки на национализм или антисоветизм Ивасюка, то можно не сомневаться в том, что эти песни никогда бы не были написаны и исполнены. Просто потому, что автор стихов не допустил бы этого[7].
В начале книги уже обращалось внимание на то, что КПСС усиленно растил и всячески пестовал те самые «национальные элиты», что через десяток лет приведут Советский Союз к неизбежному при такой политике краху. В Казахстане символом «национальной культурной традиции» была певица Роза Рымбаева, в Белоруссии — ансамбли «Песняры» и «Сябры», в Латвии — композитор Раймонд Паулс, в Азербайджане — певец Бюль-Бюль Оглы, на Украине — певица София Ротару и композитор Ивасюк.
Песни на украинские тексты — это вовсе не «самостиiность» Ивасюка и не его «свободолюбие» — это культурный и политический тренд, политический заказ, если угодно, который композитор, будучи одаренным и тонко чувствующим человеком, прекрасно ощутил и талантливо исполнил. Когда он полностью состоялся на республиканском уровне и стал звездой общесоюзного масштаба, то появилась политическая заявка и на русскоязычные песни. Потому и возник проект написания цикла песен на стихи Андрея Дементьева, крупного советского поэта, являвшегося в тот момент заместителем главного редактора журнала «Юность», человека очень влиятельного на уровне Союза писателей и ЦК ВЛКСМ. Проживи Ивасюк ещё год-два и мы бы увидели, точнее, услышали его многочисленные песни на русском языке на задорную комсомольскую тематику.
Никаких сомнений в этом быть не может!
Ивасюк был абсолютно советским человеком, мыслившим свою будущность в рамках существовавшей политической системы. Разве может кто-то представить, чтобы, скажем, Виктор Цой переживал из-за своего участия или неучастия в республиканском комсомольском конкурсе? А Андрей Макаревич? А Борис Гребенщиков? А вы можете вообразить, чтобы кто-то из упомянутых задавал неприятные вопросы из-за того, что ему не вручили комсомольский значок? Вот и автор тоже не может…
Владимир Ивасюк.
Все нынешние украинские рассказы про некую Фронду, противостояние Системе и внутреннюю оппозицию не имеют к Ивасюку ни малейшего отношения. Внутренняя Фронда тогда действительно существовала, но она выражалась в том, что молодёжь отказывалась вступать в комсомол. Да, такие люди существовали в эпоху «развитОго социализма» и их было довольно много, может быть, 2 человека на 1 тыс., а может, и поболее, скажем, 3 или 4. Автор этих строк принадлежит к числу таких «отказников», который осознанно не вступал в ВЛКСМ вплоть до окончания школы (официально считалось, что вступать можно было с 7 класса). Вступил буквально за месяц до выпускных экзаменов, сделал это вынужденно, поскольку без членства в ВЛКСМ нельзя было подать документы в советский ВУЗ. И уже в этом самом ВУЗе, Ленинградском механическом институте, ныне БГТУ «Военмех», встретил таких же точно убежденных отказников от комсомола, вступивших в эту организацию на последних неделях учёбы в школе. И эти люди, разумеется, стали моими друзьями. Говорю об этом без всякой гордости или, напротив, осуждения кого-либо, речь сейчас идёт сугубо о личном выборе как социальном феномене. Такой существовал в Советском Союзе той поры. Вот это была настоящая Фронда, индивидуальный протест, нежелание быть советским человеком в том виде, как это навязывалось тупой пропагандой. А она была действительно тупа (в те времена шутили: есть в Советском Союзе главный по идеологии товарищ Суслов, так вот, Суслов есть, а идеологии — нет.).
Но Ивасюк не являлся отказником и уж точно не был фрондёром. Это был абсолютно советский человек, принявшим законы Системы и во всём этим законам соответствовавший! Насколько он был искренен, можно спорить, но во всех смыслах Ивасюк прекрасно вписался в существовавшую систему отношений и врагом её не являлся. И тогдашний КГБ таких не только не убивал, но напротив, всячески защищал. Все рассказы про белую «волгу», в которой якобы сидели некие похитители, про пытки, которым якобы подвергался композитор, про якобы поломанные пальцы и якобы выколотые глаза — это такая чепуха, которую даже комментировать незачем.
Читатели этой книги получили возможность в деталях ознакомиться с уголовным делом и увидеть, что не существовало в 1979 г никаких свидетелей, видевших «похитителей», их автомашины, изуродованный труп и т. п. Это всё выдумки на потребу текущего политического момента, общий вектор которого — антирусский и антисоветский — задан на Украине давно и бесповоротно. Мы видели и слышали множество украинских легенд — про то, как Украина кормит Россию, про то, как она побеждает бронебурятских подводных десантников на Донбассе, пачками сжигает «Арматы», про то, что весь мир с нею и т. п. — подобным бредням несть числа. Миф про убитого Владимира Ивасюка из той же серии — такой же бессмысленный, иррациональный и ущербный, никак соотносящийся с реальностью.
Владимир Ивасюк был объективно болен. И его родители это знали и болезнь Владимира пытались глупо и
