— Ну здравствуй, Рыжий Эд.
— Ш-ш-што происходит? — Голос хриплый, невнятный.
— Ты мой пленник. Я вколол тебе наркотик, чтобы проще было перевозить.
— Я не могу… пошевелиться.
— Это потому, что ты связан, — терпеливо разъяснил Джек. — Прислушайся. Что ты сейчас слышишь?
— Шипение. Что-то шипит.
— Это горелка. Что-нибудь еще?
— …Нет.
— Совершенно верно. Ни машин, ни людей. Это потому, что мы с тобой находимся в фургоне трейлера, брошенного в богом забытом месте. Трейлера, который я оборудовал специально для тебя.
— Кто… кто ты такой?
— Я Следователь, Эд. Или, наверное, лучше называть тебя Марк? Марк Рейли Андерсон, Кер-д'Ален, Вест-Флоренс-стрит, дом 109, если твое водительское удостоверение не врет.
— Я обманщик, — прошептал Марк. — Обманщик, о господи, я никого не убивал.
— Я не верю тебе, Марк. Мне кажется, ты молод, глуп и неопытен, но ты вряд ли невиновен. Слишком уж убедительное вышло видео.
— Следователь. Следователь. Ох, черт, черт, — заплакал Марк. — Пожалуйста, ну пожалуйста, это был не я, я украл руку из похоронного бюро, я не снимал ту кассету…
— Кто же тогда?
— Злобный Джордж. Мы познакомились в Сети, оба болтались на одном сайте — massmurder.org…
— Ясно. Никого не убивал. Видишь ли, я знаю все, что известно Стае. Но я никогда не слышал о каком-то Злобном Джордже. А вот про Рыжего Эда я слышал… Наверное, и Рыжий Эд слыхал обо мне, так?
— Я знаю о тебе, — всхлипнул Марк. — Знаю, чем ты занимаешься. Все на сайте знают.
— Хорошо. Значит, ты уже понял, что впереди у нас с тобой — долгая, долгая ночь…
По прошествии первого часа Джек понял, насколько же ему не хватает Никки.
— Вот как это работает, — сказал Джек. — Возможно, ты решил, что я применил к тебе ужасные пытки, но на самом деле я еще толком не успел начать. Сейчас мы подошли к точке, когда у тебя возникнет желание солгать мне, рассказать то, что, на твой взгляд, я хочу от тебя услышать. Просто чтобы я перестал тебя мучить. Это очень плохо. Это тратит впустую мое время и усложняет работу. Итак. Видишь эту штуку?
— О боже. О долбаный Иисус…
— Если ты соврешь мне, я пройдусь ею по твоим гениталиям. Так что постарайся запомнить: как бы тебе ни хотелось соврать, этого не стоит делать… Я ведь узнаю, что это вранье, рано или поздно. А это…
— Аааа!
— …будет ждать своего часа.
Проблема заключалась в том, что без Никки Джек не мог осуществить проверку. Страх, как бы он ни был силен, работает лишь до определенного момента: боль в итоге запутает ответы Марка, заставит его говорить все что угодно ради минутной передышки.
Впрочем, значения это не имело. Проблемы возникнут лишь в том случае, если Марк окажется невиновен…
— ННННННЕЕЕЕЭЭЭЭ! ДА! Я ЭТО СДЕЛАЛ, ЧЕРТ, Я!
— Что именно?
— Та девица, не помню ее имени, она вовсе не голосовала на трассе, я познакомился с нею в баре…
— Где?
— В Ам… Амстердаме. В прошлом году я ездил туда с друзьями, мы здорово уколбасились наркотой, и там, там была эта девица, мы пошли в проулок ширнуться, и я… Я хотел ее поцеловать, но она рассмеялась мне в лицо, и тогда я ударил ее ножом. Оторвал ее от земли, у нее туфли слетели с ног, она обмякла…
— Марк. Я не тупица. Думаешь, я в кино не хожу? Откуда это? Из какого фильма? «Пятница, тринадцатое»?
— «Хеллоуин-2», — шепнул Марк.
— Точно. И насчет Амстердама, это будет довольно сложно проверить, да? Сдается мне, Марк, ты еще ни разу не покидал континент. Сомневаюсь, чтобы ты хоть раз пересек границу старых добрых Соединенных Штатов.
— Пожалуйста. Не надо больше той штуки…
— Тут тебе не кино, Марк. Не видеоигра, не Ставен Кинг в мягкой обложке, не телешоу. Это на самом деле.
— БООАААА!
— Урод. Мудак несчастный. У меня нет на это времени. Прекрати лгать мне!
— Я не буду. Не буду, — прохныкал Марк.
— Вот дерьмо! — Джек отбросил кусачки, и те, лязгнув, упали на стол. Прислонился к прохладному металлу стены, чувствуя, как между лопатками сбегает ручеек пота.
— Ты хотя бы знаешь, что такое настоящая жизнь? — с раздражением спросил он. — Это вовсе не труп, ножовка по металлу и мешок хлорки. Жизнь — не погружение в кровь и ужас, не гордость от изобретения нового способа заставить кого-то кричать. Все это смерть, просто смерть.
— Это все равно лучше, чем моя жизнь… — прошептал Марк.
Джек покачал головой.
— Нет. Такой ответ меня не устраивает. — Он снова взял в руки кусачки, но тут же швырнул их в стену. Распахнул дверцу в задней части фургона и вышел в темноту.
Он поставил фургон на небольшой поляне, в стороне от заброшенной дороги на лесозаготовку. Лунный серп давал достаточно света, чтобы были видны горы вокруг, но сам лес оставался погруженной во тьму шелестящей тайной.
Джек решил немного пройтись.
Он не захватил фонарик, а потому вышел на дорогу. В принципе, возможно, что кто-то проедет здесь и, заметив фургон, найдет в нем Марка, но очень маловероятно. В данный момент Джеку было на это наплевать. Он так устал сдерживать себя, контролировать… ему хотелось отпустить вожжи. Хотелось нарубить Марка на сотню кусков, и чтобы оба они не переставали при этом кричать во все горло.
— Так в чем же дело? — шепнул чей-то голос на ухо Джеку. Это было настолько реально, настолько неожиданно, что он замер без движения, только сердце колотилось в груди.
— Сам знаешь, все в твоих силах. Никто тебя не остановит. И это было бы так здорово, правда? — Голос был странно искажен, как в том файле, который получил Джек.
Это был голос Патрона.
— Нет, нет, нет, — проговорил Джек. — Я не потерплю каких-то голосов в голове. Я все еще хозяин ситуации, я ее контролирую.
— Вспомни свою методологию, Джек. Фаза предвкушения. Первый шаг серийного убийцы, когда его подсознание жаждет крови. Характеризуется повышенной чувствительностью восприятия и яркими галлюцинациями…
Лесные запахи вдруг навалились на Джека: влажный мох, сосновая кора, трухлявые стволы… В темноте танцевали цветные пятна, мозг спешно рисовал психоделические миражи. Джек закрыл глаза, но от этого сделалось только хуже; узоры проникли под веки — багровые вихри, полосы и пятна вздувались и опадали в такт сердцебиению.
— Ты не настоящий, — прохрипел Джек.
— Еще какой настоящий. Я реальнее, чем пес сына Сэма, Джек, — голос рассмеялся кошмарным электронным лаем. — И я явился сюда с той же целью: поведать тебе, что убивать — это нормально. А также рассказать, почему это так.
— Что?
— Как по-твоему, когда социальная группа становится субкультурой? — спросил голос.
— Ума не приложу. Мне все равно.
— Вот это вряд ли… У всех субкультур есть нечто общее, Джек. Во-первых, и это очевидно, они разделяют общую привязанность. Собиратели игрушечных паровозиков, фанаты «Стар-трека», коллекционеры оружия, кто угодно… но этого мало. Многим нравится употреблять в пищу картофель фри, но они ведь не выпускают свой бюллетень, верно? Открой глаза.
Джек послушался. На дороге впереди стоял едва различимый в темноте силуэт.
— Что подводит меня к следующему фактору коммуникации, — произнес голос. Сотканная из тьмы фигура сделала шаг навстречу Джеку, но он еще не мог разглядеть лица говорившего. — Носители субкультуры всегда кучкуются вокруг средств обмена информацией. Это ведет к созданию собственного сленга — особого словаря, который обязательно возникает внутри субкультуры и который непосредственно связан с областью интересов ее носителей.
Фигура сделала новый шаг, и теперь Джек узнал этого человека: Джинн-Икс. В той же пропитанной кровью одежде, в которой Джек убил его.
— Да, — сказал Джинн-Икс. — Выбери овечку, забей ее, воспользуйся фургоном, чтобы скинуть труп. Соски оставь себе в качестве трофея.
— Иди ты к черту, — хрипло прокаркал Джек.
— Ни за что, — спокойно ответил Патрон. Побледнев, силуэт сделался неясным, размытым пятном. — Следующий фактор — регулярные собрания. Носители субкультуры сходятся вместе, чтобы восславить ее ценности в особых, ритуальных формах. Нередко цель этих сборищ — вовлечь в группу новых членов, завязать разнообразные отношения между отдельными участниками движения.
Фигура вновь шагнула вперед. На сей раз это был Дорожный Патруль.
— Привлечь новых членов? Замечательная мысль. Я с удовольствием помогу с организацией. Быть может, нам стоит объединить рост группы со сбором финансов…
— Это не… эта мысль мне не нравится…
Дорожный Патруль шатнулся назад, во тьму.
— Организация, коммуникация, конгрегация… — произнес Патрон. — Субкультура выработала мозг, речевой аппарат, органы размножения. Но строительство не будет завершено, пока у нее не появится душа — нечто, не просто утверждающее свои ценности, но и преумножающее их.
