Утром они вновь тронулись в путь и, приближаясь к Торжищу Лесной стены, обнесённому частоколом, отправили всадников на хороших лошадях, чтобы те проверили дорогу. Всадники вернулись назад в спешке и сообщили, что перед Лесной стеной их ожидало войско под знаменем Вальтера Белого, старого воина и хорошего бойца, но какую поддержку могли ему оказать жители Лесной стены, разведчики не знали. Зато они рассказали, что вести об их приходе уже проникли в город и многие горожане ожидали исхода битвы, чтобы присоединиться к тому или иному войску. Когда командиры узнали об этом, они единодушно решили медленно продвигаться вперёд, пока не найдут хорошо защищённое место недалеко от противника. Они надеялись подойти к Лесной стене в стройном порядке до наступления темноты и, если враг не встретится им до этого, ударить по врагу утром.
Именно так они и поступили. На закате войско остановилось на чудесном холме над рекой примерно в трёх милях от лесной стены. Там они и провели ночь, никем не потревоженные.
Глава XXXIV
Битва у лесной стены
Когда наступило утро, командиры собрались у короля Кристофера на совет. В это время принесли весть о том, что враг близко и достиг уже берега реки, но эта новость никого не привела в замешательство. Решили ожидать врага на выигрышной позиции. Каждый опоясался мечом и надел шлем. Что же до приказов, то они были уже отданы, и войско построилось на склоне под знаменем Дуболесья в центре. На левом фланге реяло знамя Холмов, а на правом – Прибрежного края.
Когда Кристофер прошёл на своё место и посмотрел на противника, он увидел, что тот переправляется через реку, которая была совсем не глубокой, а в четырёх местах настолько мелкой, что её можно было пересечь вброд. Врага было намного больше, чем людей Кристофера, но король считал, что противник наступал несколько беспорядочно. Когда лучники с Холмов начали стрелять, многие из вражеских воинов остановились посреди реки, чтобы ответить им. Они думали, что подошли уже достаточно близко, но стрелы не долетали, и некоторые из вражеских лучников начали отходить на свой берег, чтобы стрелять увереннее, с сухого места. Другие же отступили ещё дальше, в поле, так что когда сержанты и рыцари подошли ближе, войску не хватало уже около пятой части, и хотя их самих было довольно много, они несколько замешкались, думая, продвигаться ли дальше.
И в самом деле, когда они взглянули на склон и разглядели три знамени – Дуболесья, Холмов и Прибрежного края – развевающиеся над одним и тем же войском, они не знали, что и думать, а со стороны воинов Кристофера, увидевших дрогнувшего противника, послышались насмешливые выкрики:
– Идите сюда, в Прибрежном крае вас накормят обедом, друзья! Идите к Холмам, у нас есть ужин и уже готовы постели! За Кристофера! За Кристофера! – и так далее. Теперь уже все люди короля были на ногах, кроме конного отряда Прибрежного края, воины которого сидели верхом на сильных и рослых лошадях. Тяжёлой брони на всадниках не было, они носили только кожаные куртки без рукавов и шлемы с забралом, а в руках держали копья.
Кристофер смотрел и слушал, и сердце радостно стучало в его груди. Он послал гонцов на правый фланг и на левый, передавая командирам, чтобы они заметили, когда он взмахнёт мечом вверх в знак того, что пора всем вместе броситься в атаку вниз по склону холма. Он велел всадникам Прибрежного края постепенно продвинуться вперёд и вниз по склону, чтобы быть готовыми к преследованию врагов, которым нельзя позволить собраться вместе, пока они бегут. Кристофер чувствовал сердцем, что противник не будет ждать их нападения. День ещё был молод, и до полудня недоставало четырёх часов.
Король Кристофер с трудом дождался, когда воины противника вышли на ровную землю и начали медленно взбираться на склон то сомкнутыми рядами, то сбив строй. Тогда Кристофер выступил вперёд на три шага и, взмахнув высоко над головой мечом, закричал:
– За Кристофера! За Кристофера! Вперёд, защитники знамени королевства!
Он и сам пошёл вперёд, уверенным и сильным шагом. За ним поднялся громкий крик, и никто не уклонился и не отстал. Копейщики и алебардщики, секирщики и мечники – все двинулись вперёд, словно стальная стена, и вражеским воинам показалось, что это ожили мёртвые. Не дожидаясь столкновения, все они развернулись и бежали, кроме Вальтера Белого и десятка-другого его рыцарей, которые были побеждены в два счёта, и тем, кто не погиб при первой схватке, не было пощады после.
Повсюду можно было видеть большие группы людей, не пытавшихся сопротивляться. Они клали на землю оружие и молили о пощаде. Войско противника было таким огромным, что убитые воины составили лишь небольшую его часть. Правда, некоторые сумели перебраться через реку, но их атаковали всадники Прибрежного края, которые рубили направо и налево и мало кого щадили. И ещё некоторые из отставших в самом начале лучников, всего примерно три сотни, вырвались и отступили к Лесной стене, но когда в городе увидели их, то сразу всё поняли и заперли ворота, и бедные беглецы нашли себе конец под стенами от стрел из луков и арбалетов.
Пленённые же на поле битвы несколько боялись, не зная своей дальнейшей судьбы. Они обсуждали это друг с другом и говорили, что хотели бы служить новому королю, раз он настолько силён. Во время одного из таких разговоров и пришли командиры короля Кристофера. Пленники обступили их, а командиры попросили подумать, будут ли они врагами королю, сыну короля Кристофера Старого.
– Если таковым будет ваш выбор, – говорили они, – вас отпустят на свободу. Вы видите, как он отважен и как ему везёт. Счастлив будет тот, кого он назовёт своим другом. Итак, что вы скажете? Возьмёте ли вы снова своё оружие и пойдёте на службу к истинному королю, лучшему из королей, или вы покинете нас и испытаете его гнев в ближайшее время. Скажите, кто из вас будет служить королю Кристоферу?
Ответом им был могучий крик:
– Все! Все! Все, как один!
Правда, было несколько человек, которые крадучись ушли, ничего не ответив, но никто не обратил на них внимания.
И тогда все сержанты и простой народ принесли присягу королю Кристоферу, но из оставшихся в живых рыцарей некоторые присягнуть согласились, а некоторые отказались, и эти последние вынуждены были уйти и ушли безоружными.
К тому моменту, когда всё закончилось, а новым воинам, уже обедавшим вместе с остальным войском, был произведён счёт, день клонился к вечеру. Тогда все отправились к Лесной стене. По пути их встретили мэр и члены городского совета, которые, представ пред королём Кристофером, упали на колени и вручили ему ключи от города. Король милостиво принял их и, поблагодарив, попросил найти пищу и кров для войска, предупредив, что за всё будет позже заплачено. Они же ответили, что всё подготовили ещё до того, как выйти ему навстречу, так что если Его Величество соблаговолит войти в их прекрасный город, он сможет там удобно разместиться. Король был доволен и просил горожан ехать рядом. По дороге он весело разговаривал с ними, и его доброта расположила к нему их сердца.
Так они подошли к воротам, около которых король остановился, чтобы подождать, пока к нему подведут Голдилинд. Он хотел въехать в славный город вместе с ней. Улицы были запружены толпящимся народом. Солнце только недавно стало клониться к закату, так что люди могли хорошо разглядеть короля и королеву. Те же, кто был ближе всего, молчали, поскольку их сердца замерли в восхищении перед красотой молодых правителей.
Так триумфально скакали они по улицам, пока не прибыли к своему жилищу. Оно оказалось довольно большим и хорошим для такого города. На этом закончился день, и началась ночь. Прошли пиры и собрания, и король с Голдилинд снова остались наедине, как обыкновенные муж и жена. Она встала перед ним и произнесла:
– О, король и могучий воин, сейчас, верно, мне должно бояться тебя, но я не испытываю страха, так я соскучилась по тебе. Мне одновременно хочется и плакать, и смеяться, когда я вспоминаю тот день, в который мы с тобой уехали из Зелёной гавани и я мнила себя дамой знатной, хотя и несчастной. Пусть я и любила тебя за красоту, но боялась, что, связав свою жизнь с твоей, могу опозорить себя. Я была горда и жестока и заставила тебя страдать из-за этого. Теперь я признаюсь, как на исповеди, что даже немного радовалась, видя твои страдания, потому что знала – они показывают твою любовь ко мне и твоё желание меня, но скажи мне теперь, ты накажешь меня или простишь, мой король?
Кристофер рассмеялся.
– Дорогая, – сказал он, – весь день мне казалось, что я сражался с пустыми доспехами, а не с людьми, и никто не смел противостоять мне в бою, поскольку они боялись короны на моём шлеме и знамени над моей головой, а когда городская знать принесла мне ключи, как я мог отличить их от простолюдин, как не по пурпурным плащам и меховым капюшонам? И когда они встали передо мной на колени, мне казалось, что это пурпурные плащи кланяются королевским доспехам. Так вот, дорогая, если ты боишься, что король накажет тебя за боль, причинённую несколько дней назад бедняге Кристоферу, а ты, возможно, и заслуживаешь наказания, попроси короля снять свою одежду и поступи сама так же. Тогда ты увидишь, что нет больше короля, имеющего право наказывать, и нет королевской милости, способной уменьшить наказание, но будут лишь Кристофер и Голдилинд, какими они встретились некоторое время назад на росистой траве Малой долины.
