Главнокомандующий радовался тому, что его будущий сын Ванька, названный в честь деда, будет жить в завоеванном городе, и поэтому город этот казался ему полным очарования: «Пение в церквях с широко распахнутыми дверьми, российские флаги на домах с раскрытыми окнами, улыбки прохожих — все это придавало этому знакомому городу радостный, праздничный вид!»
Если победители видели Екатеринодар в радужных тонах, то члены военных иностранных миссий и военные корреспонденты, не замедлившие нахлынуть в город, отзывались о нем совсем по-другому. Корреспондент газеты «Морнинг пост» К. Бичхоуфер, например, вспоминает: «Улиц было немного; по ним почти невозможно передвигаться зимой из-за грязи, а летом из-за пыли. Главная улица — некрасива и пуста, с жалкими, грязными магазинами. В центре города одиноко возвышается собор, такой же оголенный, как и все остальное. Ходили какие-то трамваи, но движение всех других видов транспорта затруднялось из-за выбоин и грязи на немощеных улицах. Не было более абсурдной идеи, чем превращать этот провинциальный город, это захолустье в столицу России».
В то время, когда корреспондент «Морнинг пост» знакомился с Екатеринодаром, «захолустный город» действительно стал столицей Белого движения. Как только город был взят, Алексеев создал там правительство. Его власть должна была распространяться на все территории, отвоеванные у красных. Большая часть законов, упраздненных большевиками (законов, установленных Временным правительством, но не царской властью), вновь входила здесь в силу. Но какой режим можно было эффективно противопоставить диктатуре Ленина и Троцкого? Конечно, другую диктатуру! Такого рода проект был разработан ближайшим помощником Алексеева, генералом Драгомировым. Окончательная редакция поручалась знаменитому профессору-правоведу Соколову и политику и журналисту Шульгину.
Верховный руководитель Добровольческой армии Алексеев учреждал Особое совещание, состоящее из одиннадцати членов, каждый из которых возглавлял один из отделов: Организации государства и Внутренних дел, Дипломатии, Пропаганды, Финансов, Промышленности и торговли, Обеспечения боеприпасами, Сельского хозяйства, Средств сообщения, Юриспруденции, Образования, Безопасности. Вскоре был создан двенадцатый отдел — Отдел законодательства. Всеми военными операциями непосредственно управлял сам Деникин и поэтому создание их сочли излишним.
Возглавлял Особое совещание Верховный руководитель, то есть сам Алексеев, сосредоточивающий в своих руках законодательную, исполнительную и судебную власть… Зная, что его дни сочтены, старый и больной Алексеев спешил назначить преемника. Им был Деникин, и, когда Соколов и Шульгин с окончательной редакцией законов явились за подписью к Алексееву, тот, будучи не в состоянии их принять, переадресовал законодателей к назначенному им преемнику, которому поручалось вносить изменения. Было ли это военной диктатурой? Конечно, диктатура оказывалась в данных условиях совершенно необходима, но, по мнению Деникина, «она должна быть… мягкой!» «Я допускаю только такую диктатуру, которая основана на общем согласии», — объявил Деникин Соколову, который, несколько этим озадаченный, отметил в своих «Воспоминаниях»: «Эта склонность генерала Деникина к диктатуре реальной, но основанной на «согласии», «консенсусе», станет источником всех наших будущих осложнений с казаками».
Алексеев скончался 8 октября 1918 года, и Деникин стал Верховным руководителем, но, как отметит Соколов, в силу природной скромности, а также испытывая отвращение ко всяким громким титулам, он объявил, что «не примет другого звания, кроме Главнокомандующего Добровольческой армией!»
Было сформировано правительство. Генералы Драгомиров и Лукомский стали советниками Верховного (один политическим, другой военным) и его заместителями. Диктатура распространялась только на те области России, которые Добровольческая армия продолжала освобождать, за исключением Кубани и Дона, автономии и даже независимости которых требовали атаманы. Однако они не осмеливались открыто поднять мятеж против Деникина и его лозунга «единой и неделимой России». Проблема с Доном частично уладилась, когда Краснов, оставшись без своих немецких покровителей, будучи не в состоянии своими собственными силами справиться с большевиками, был вынужден передать свою армию в распоряжение Деникина, а затем уступить должность атамана генералу Богаевскому, одному из героев Ледового похода. Хотя кубанские казаки отныне составляли часть Добровольческой армии, их склонные к «самостийности» правители с самого начала проявляли враждебность к «иностранным завоевателям» и непрерывно вели против них изнуряющую политическую герилью.
Осенью 1918 года цели Верховного руководителя в основном носили военный характер. Надо было укрепить позиции на Черном море, освободить от красных юг России, а затем повернуть на север… на Москву.
Глава XVIII
ВЕРХОВНЫЙ ПРАВИТЕЛЬ
«30–10(12–11)-18.
Дорогая моя, ненаглядная! Что я не пишу, это понятно. Тем более что, где я и что делаю, Ты знаешь всегда.
Но Ты? Ни слова как здоровье, самочувствие, Ванька?
Враги выдыхаются! Антон».
Эту короткую записку Деникин нацарапал карандашом в городке, расположенном недалеко от Ставрополя. Красные вновь к концу сентября захватили город, и белые яростно старались их оттуда выбить. Верховный главнокомандующий покинул Екатеринодар для того, чтобы на месте наблюдать за ходом событий, поддерживать у людей веру в победу, которая могла пошатнуться из-за больших потерь. Но противник действительно выдыхался. Через три дня после того, как Антон послал письмо Асе, белые взяли Ставрополь. Героями этого события стали бойцы Ледового похода генералы Боровский и Казанович, Дроздовский, который умер спустя несколько недель после тяжелого ранения, отчаянно дравшиеся казаки Покровского и, в первую очередь, недавно прибывший в армию генерал Врангель.
Кем был Врангель? Жан Бурдье в своей книге «Белая армия» дает такой портрет: «Выходец из семьи военной аристократии, попавший в армию с помощью своих связей, барон Петр Николаевич Врангель, наделенный высокомерием и безграничной храбростью, с первого взгляда производил впечатление лихого кавалерийского офицера. Высокий, худой, он сохранял безукоризненную выправку офицера; внимание сразу же привлекало его худощавое, очень длинное лицо, с тонким носом, небольшими темными усами, пытливым, оценивающим взглядом под аркой надменно поднятых бровей. На его лице лежала печать усталого высокомерия, что сразу же выдавало и другие стороны его характера и темперамента. Врангель обладал характером и свойствами исключительной личности в хорошем и плохом смысле этого слова. Под холодной маской скрывался дух, пребывающий вечно в движении и устремленный к одной цели, которую ставило его самолюбие, разрастающееся при благоприятных обстоятельствах до непомерных размеров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
